А однажды я на спор залпом выпила полбутылки виски и запила все это рыбьим жиром (брр, лучше не вспоминать). То есть люблю я вот так взять и чего-нибудь отмочить, но до сих пор все это было в большей степени шуткой, нежели настоящим пари. А теперь… Что делать-то?

Я лежала на спине, глядела в потолок и пыталась найти рифму к слову «дура». Дым от сигареты образовывал загадочные фигуры в форме английского S, нагло перечеркнутого вертикальной линией. «Дура-фигура». Рифма нашлась. Экспромт не нашелся. Бабуля гремела на кухне сковородками, пытаясь соорудить нам ужин. Я же пыталась соорудить в голове гениальный план обольщения, поскольку было ясно даже ежу, что требуемой суммы мне и в сто лет не собрать. План рушился уже на уровне фундамента, что уж там говорить о кровле.

– Иди кушать, внука, – бабуля заботилась о моем желудке, но лучше бы она меня быстро и безжалостно отравила, по крайней мере, я бы была спасена от позора.

«Никогда не принимай поспешных решений», – говорил мне отец. «Поспешное решение – источник прегрешения», – простонала я и начисто отвергла мысль о займе у родителей. Кроме твердого и решительного отказа, там надеяться было не на что. Бабуля бы помогла, но что-то я сильно сомневалась, что у нее в чулке завалялись лишние пять тысяч в твердой валюте.

Мы с бабулей глядели на страдания очередной бразильской Розалинды или Марианны и кушали жареную картошку.

– Как у тебя дела, сладурка? Женишок-то не появился? – Бабуля была обеспокоена устоявшимся отсутствием у меня «женишка». После того как я разбежалась со своим «бывшим», бабуля поохала, поплакала и вплотную занялась устройством моей личной жизни. Она время от времени пыталась подсунуть мне своих кандидатов, но кандидаты исчезали после первого же близкого знакомства со мной. Представляю, как она расписывала мои достоинства: мол, и умная, и красивая, и скромная, и по-английскому говорит, и на компьютерах может. Потрясенные бабулиной характеристикой, «женишки» приходили в ожидании как минимум серафима или херувима во плоти и уходили в никуда, глубоко разочарованные и задумавшиеся о смысле бытия. Напрасно пыталась я объяснить бабуле, что намерена провести жизнь в гордом одиночестве – таков удел всех гениальных натур, она не верила и продолжала борьбу за мое личное счастье. Я давно махнула на нее рукой и только просила назначать визиты будущих спутников жизни заранее, чтобы не пугать их моим неподготовленным внешним видом. Зачем обрекать хороших людей на ночные кошмары?

– Нет, бабуленька, не появился.

– Ну ничего. От судьбы не уйдешь, – бабуля была натурой оптимистичной. – Вот видишь, у Розалинды тоже было все плохо, зато потом возник Луис. Вот и у тебя возникнет.

Мой бог! Сегодня мне были глубоко безразличны страдания Розалинды или Марианны, а тем паче Луиса. С другой стороны, возникновение богатенького Луиса решило бы ряд моих финансовых проблем. Но, поскольку на каждого Луиса уже есть по Розалинде, этот сценарий не годился. М-да. Мне даже беллетристикой побаловать себя не хотелось. Преследовало единственное желание: лечь и скоренько умереть во сне. Оставив бабулю на пару с Марианниными страстишками, я удалилась к себе и, вытащив из сумки благоразумно припасенное пиво, продолжила строительство программы соблазнения Андрея Великолепного. Все, что ни приходило мне в голову, было заранее обречено на провал – даже не просто на провал, а на такую бездонную пропасть.

Вот как все было славненько в моих возлюбленных романчиках! Он и она. Оба чертовски привлекательны и, как правило, материально обеспечены. На первых пятидесяти страницах они обязательно друг друга ненавидели, на следующих пятидесяти безумно любили, на последних десяти совершали страстный половой акт и в течение трех заключительных строк успешно добивали это дело законным браком. Просто, как пять копеек. А у меня комплицированно до уровня пяти штук.

Ну какой такой черт меня дернул заключать это безумное пари? При полном отсутствии шансов на успех и бабла на возмещение проигрыша. Нет, мама и папа абсолютно правы, когда говорят, что с моей головой не совсем порядок, можно сказать – бардак. Ого, да это мысль. А что, если закосить под ненормальную? Взять и сойти с ума. Почитать соответствующую литературку, изучить симптомы, отрепетировать перед родными и близкими… Нет! Никуда не годится! Хуже, чем есть, все равно не бывает!

В банке оставалось немного пива. «Дайте, дайте пива кружку. Я хочу сойти с ума. Выпью кружку я до дна. А потом пойду в психушку», – очередной посредственный стишок был порожден моим воспаленным воображением.

Мои мозги медленно пухли от размышлений и, казалось, начали выбираться наружу через ушные раковины. Хотелось выть в голос! Как? Как? Как? Ото всех этих «каков» становилось не по себе. Ну что, скажите на милость, можно было придумать? Завалить завтра в бутик и накупить себе роскошных туалетов, сделать прическу и макияж у Ив Роша и поразить Андрея своей неземной красотой? Где-то я это уже читала. Ааа, кажется, эта вещь называлась «Золушка». Нет, дохлый номер, при наличии в офисе таких динозавров, как наши дамы, я как раз буду выглядеть двугорбым верблюдом среди арабских скакунов во время финального забега. Приодеться-то можно, а на какие шиши накачать грудь силиконом и изменить форму носа, губ, глаз и всех остальных необходимых штучек? Забыли! А может, потрясти его интеллектом? Чем-чем?… Мы и слов-то таких не знаем. Так он и поверит в мой высокий IQ, после того как собственными глазами видел мои литературные пристрастия. И потом, интеллект в чистом виде хорош только в «Что? Где? Когда?», а не дополненный приличным внешним видом может вызвать лишь уважение напополам с жалостью. Проехали! Что осталось? Во! Придумала! Соблазнить и привязать к себе на веки вечные грубой животной страстью. Только надо быть изобретательной и сексуальной во время ЭТОГО. Ерунда! Берем в видеопрокате с десяток порнофильмов, изучаем известные интернетовские сайты, проводим блиц-опрос среди знакомых мужчин – и вперед! Мыслишка, конечно, хоть куда! Да, но только как его до ЭТОГО довести? Как его уложить со мной в постель?… Мои креативные способности на этом дали сбой. Тоже не пройдет.

Я перебирала в уме различные варианты, и все у меня выпадало зеро, то есть надо было начинать искать бабки на оплату роскошного пиршества в «Максиме», что, как мы уже выяснили, равнялось тому же самому зеро. В полном отчаянии я обняла подушку и забылась тяжелым сном. Мне снились табуны верблюдов, охраняемые шотландскими сеттерами. Над табунами парили белые аисты с младенцами мужеского пола в клювах. На всех младенчиках висели бирки с именами. Всех их почему-то звали Максимками. Мистика!

– Бабуль, верблюдов видеть во сне – это к чему? – Я запихнула в рот кусок докторской колбасы.

– Это к слезам и к потере. А что-нибудь еще видела? – Она налила мне «женатого» чаю.

– Еще аисты, собаки и маленькие мальчики.

– Мальчики – маяться будешь, а аисты к беременности, – бабуля с подозрением взглянула на меня.

Только беременности мне не хватало. Правда, я не слишком верила в миф о непорочном зачатии, но как знать. Я взглянула на часы, часы ничего утешительного не показывали. Пора было спешить в наш обезьянник. И самым ужасным было то, что никакой блестящей идеи касательно спасения чести и финансов так и не пришло мне в голову. Засунув в сумку очередную «Безумную страсть», я помчалась на работу, вполне обоснованно ожидая ехидных взглядов и злых насмешек.