— Значит, вам ничего не удалось получить от этой особы? — многозначительно спросил Лозин, делая ударение на слове «ничего».

— Не удалось…

— А если бы удалось, какие последствия это могло иметь? — Лозин понимал, что малейшая неточность вопроса могла поколебать уверенность Куликова в том, что ему уже известно главное. — Как вы думали выполнить своё основное задание, о котором вы до сих пор умалчиваете?

— Должен был оставить её в цехе Кировского завода… незаметно… А последствия? Конечно, цех вышел бы из строя… рабочие могли пострадать…

«Оставить её… цех вышел бы из строя…» «рабочие могли пострадать…» — Лозин облегчённо вздохнул. Наконец-то! Остаётся получить официальное признание Куликова, в котором всё будет названо своими словами.

— Значит, вы должны были получить от немецкого резидента мину и подложить её в ремонтно-тракторном цехе Кировского завода?

— Да… Но я не хотел этого делать… Я думал, получу мину и приду с повинной…

Лозин усмехнулся: такие уверения он не раз слышал от загнанных в угол преступников, цену им он знал.

— Вам известна система мины, которую вы должны были получить?

— «Прилипала» с часовым механизмом.

— Немцы сообщили вам фамилию, имя, отчество этой женщины?

— Нет…

— Как вы должны были обратиться к ней по телефону?

— Услыхав женский голос, я должен был сначала закашляться, а потом сказать: «Говорит лейтенант Щеглов».

— А дальше?

— Она должна была сказать: позвоните тогда-то, в такое-то время. Это означало, что в указанный день и час меня будут ждать у булочной на Невском, напротив улицы Маяковского, там мне передадут мину.

— Кто?

— Не знаю.

— Значит, неизвестный должен был знать вас в лицо?

— Мне приказали держать в зубах пустой мундштук зелёного цвета. По этому признаку он бы меня опознал…

— Хорошо… На сегодня достаточно.

Теперь многое становилось на своё место: исчезновение Куликова немцев не встревожило. Если резидент в эвакогоспитале на свободе и продолжает работать, значит, Куликов не выдал его, дата на газете не привлекла внимания советских контрразведчиков. Не удалась диверсия на Кировском заводе — удастся на хлебозаводе.

Едва увели Куликова, как в кабинет вошёл озабоченный Ломов. Он приехал из госпиталя.

— Ну? — нетерпеливо спросил Лозин. — Докладывайте быстрее! Остаются уже не часы — минуты!

— Телефон у начальника эвакогоспиталя переводной. Звонок к секретарю. Попасть к начальнику можно только через секретаря.

— И этот секретарь — женщина! — воскликнул Лозин.

— У этой женщины усы не меньше ваших.

— Значит, около телефона сидит машинистка.

— Кроме секретаря в комнате никого нет.

— Фамилия секретаря?

— Виноградов Иван Петрович.

— Давно он работает секретарём?

Ломов замялся:

— Это я… не выяснил.

— Да ты что? — возмутился Лозин. — Это же элементарно!

Он заглянул в блокнот, крутанул диск телефона и соединился с отделом кадров эвакогоспиталя.

То, что Лозин узнал, заставило его немедленно отправиться в госпиталь. Оказалось, что секретарь начальника госпиталя Шилова три дня назад была направлена на операцию в больницу.

Комиссар госпиталя, пожилой человек с недоуменно встревоженным лицом, встретил Лозина в проходной и повёл в кабинет начальника. В маленькой приёмной стоял только один стол, за которым сидел усатый военный в ватнике, вставший по стойке «смирно» при появлении комиссара и незнакомого капитана.

Начальник госпиталя, военврач I ранга, был встревожен визитом Лозина не менее комиссара.

— В какой больнице находится Шилова? — спросил Лозин.

— Вот направление, — начальник протянул Лозину, очевидно, заранее приготовленную копию.

Лозин прочёл:

— Значит, Шилова находится сейчас в Куйбышевской больнице?

— Да. Она звонила двадцатого и сообщила, что операция назначена на двадцать четвёртое, то есть на послезавтра.

— Кто-нибудь из работников госпиталя навещал её за эти дни?

Комиссар виновато развёл руками:

— Знаете, у всех столько дел… Да и она сама просила не беспокоиться…

— Я пройду сейчас в отдел кадров, а вас прошу немедленно связаться с Куйбышевской больницей и узнать, как себя чувствует ваша сотрудница.

В отделе кадров Лозин взял личное дело Шиловой и вернулся в кабинет начальника.

— Её нет в больнице. — Испуг и удивление застыли на одутловатом лице начальника… — Она к ним не поступала.

— Я могу вам сказать больше: Шилова и не думала обращаться в Куйбышевский райсовет.

— Точно… Мы проверили, — пробормотал комиссар. — Куда же она делась? Что всё это значит?

Не отвечая, Лозин соединился по телефону с Ломовым и приказал ему немедленно разыскать Шилову.

— Начинайте поиски с её домашнего адреса: Невский семьдесят один, квартира восемь…

Из госпиталя Лозин поспешил к начальнику контрразведки Ленфронта.

— Я убеждён, — докладывал Лозин, — что Шилова — немецкий резидент. Именно от неё должен был получить мину Куликов, от неё же получит мину Климова, если только она уже её не получила. Неослабное наблюдение за Климовой приведёт нас к Шиловой.

— Вы убеждены, что диверсию должна осуществить Климова?

— За это говорит многое. Правда, насколько нам известно, мины на заводе ещё нет, во всяком случае её нет в печном отделении.

— Откуда такая уверенность?

— Сержант Малова следит за нею, не спуская глаз. Климова со вчерашнего дня не отлучалась с завода.

— Если мины нет у Климовой, значит, она у Шиловой. Шилову надо брать немедленно. У вас есть другой план?

Ответ Лозина прервал телефонный звонок. Старший майор взял трубку:

— Да? У меня. Передаю. — Он протянул трубку Лозину. — Это Ломов.

Донесение Ломова было кратким: Шилова не проживает в своей комнате с начала декабря. Найти её пока не удалось.

Очередная встреча Лозина с Маловой состоялась в парткоме хлебозавода. Ничего нового Малова сообщить не могла.

— Вчера Климова ненадолго отлучалась с завода. Ушла в двенадцать десять, пришла в четырнадцать тридцать.

— Вам известно, где она была?

— Только с её слов. Сказала, что идёт к старику Стопину узнать, нет ли новостей об Игоре.

— Предусмотрительная особа. Сказала заранее, чтобы избавиться от ваших вопросов…

— Она сказала неправду?

— Думаю, что это полуправда. А полуправда — лучшее прикрытие лжи. Она действительно ходила к Стопину, а что касается цели визита, то… Полагаю, что сведения о муже она получает из более верного источника, а старик мог её интересовать и по другой причине. Вы уверены, что и на этот раз ей не удалось пронести на завод мину? Напоминаю: мина может быть совсем небольшая, плоская, размером с десертную тарелку. Такую штуку можно незаметно пронести под одеждой…

— Товарищ капитан, все ваши указания были выполнены полностью. Я встретила Климову около общежития и сообщила ей о новом приказе директора: пропускать в цех только имеющих справки о посещении душа. До нашей смены оставалось чуть больше часа. Климова начала ругаться, кричать, почему не предупредили заранее, что теперь она не успеет поесть перед работой и так далее. Я сказала: «Ничего не случится, если не выйдешь сегодня на работу, обойдёмся и без тебя».

— Так, так, интересно, что она сказала на это?

— Стала на меня кричать, чтобы я не совалась не в своё дело. Такой злой я ещё её не видела. Я ей говорю: «Через полчаса душ закроют, идём скорее». И сразу же, не заходя в общежитие, мы пошли в заводскую душевую. Пока мы там мылись, вещи её были проверены. Ничего не обнаружено.