Сначала – не о кино. Но по теме.

Нечто странное случилось в 1922 году в Праге с известным русским сатириком Аркадием Аверченко. Утром портье дорогой гостиницы «Златый гус» вручил Аркадию Тимофеевичу почтовый конверт без обратного адреса. Письма там не было, анонимный отправитель вложил лишь вырезку из малоизвестной немецкой газеты. Небольшая заметка на немецком языке сообщала: известный писатель-эмигрант Аверченко, бежавший от большевиков, лежит в пражской больнице и, нищий и ослепший, умирает. Живой, здоровый и жизнерадостный Аверченко, любивший поутру повальсировать с пудовыми гирями в своём номере отеля, весело посмеялся и в компании друзей рассказал о странном послании. Заметил с иронией: по сравнению с Морганом он, конечно, нищ, но, сотрудничая с русскими (эмигрантскими), чешскими, немецкими и американскими издательствами, чувствует себя – дай бог каждому. Однако в 1924 году дала о себе знать старая травма глаза, и хирургам пришлось его удалить. Вскоре у Аверченко начались проблемы с сердцем. Работать в прежнем ритме он уже не мог. Денег стало хватать лишь на еду и лекарства. В январе 1925 года писатель попал в Пражскую городскую больницу и уже из неё не вышел.

Кто описал в немецкой газете будущую смерть Аверченко, кто прислал ему вырезку – так и осталось тайной. Совпадение? Только ли?

….В 1898 году был опубликован роман английского писателя Моргана Робертсона о фешенебельном трансатлантическом лайнере «Титан», который холодной апрельской ночью врезался на полном ходу в айсберг и утонул в Атлантическом океане, утянув с собой в гигантскую воронку большинство пассажиров. Через четырнадцать лет после выхода книги, в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года, в северной части Атлантического океана столкнулся с айсбергом и был поглощён чёрной пучиной знаменитый «Титаник».

Меня несколько лет назад травмировал и озадачил следующий случай. Мой близкий друг Сергей Савилов, художник-карикатурист популярной федеральной газеты, нарисовал (и это было опубликовано) что-то вроде шуточного шаржа: бородатый дядька, очень похожий на Сергея, сходит, как по ступенькам, в могилу, а в нарисованном пузыре, слетающем с его губ, – призыв: «Братья и сестры, айда со мною в рай!» Через несколько дней у художника остановилось сердце.

Накликал на себя беду художник?

Можно в этой связи вспомнить в истории русского театра так называемый феномен «проклятия роли», который обрушился в своё время на знаменитую крепостную актрису и певицу Прасковью Жемчугову. Вот как описывает Вадим Бурлак в своей книге «Москва таинственная» встречу Жемчуговой с женщиной, известной в конце XVIII века как останкинская вещунья:

«– Не берись сразу за две роли, за два образа, – пророчески произнесла старуха. – В одной той пиеске белая, в другой – чёрная для тебя роль. И в обеих предстоит сыграть покойниц, а где две покойницы на сцене – будет третья наяву. Такое есть заклятие над актёрками, нельзя играть сразу двух умерших.

– Да ты что, бабушка, грамотная? Неужто Шекспира читала? – удивилась Прасковья.

– Нет, голубушка… Я в ваших буковках не разбираюсь. Я читаю другие знаки – невидимые для всех начертания судьбы. Послушайся меня, возьмись только за одну пиеску. А другую оставь пока. Даже не бери с собой в Петербурх. И помни: та, кто представляет на сцене двух покойниц, – будет третьей на самом деле.

…В Петербурге Жемчугова учила одновременно две роли и готовилась сыграть и Офелию, и Клеопатру. Но зрители не увидели этих постановок. В феврале 1803 года, через несколько дней после рождения сына, Прасковья Жемчугова скончалась. Шёл ей тогда тридцать пятый год».

Ещё один пример в копилку странностей в мире искусства. Незадолго до революции 1917 года бард Александр Вертинский показал великой русской актрисе немого кино Вере Холодной текст своей новой песни, посвящённой ей, – «Ваши пальцы пахнут ладаном».

Но актриса, прочитав текст, в ужасе отшатнулась, замахала руками: «Что вы сделали! Не надо! Чтобы я лежала в гробу – ни за что! Это – смерть, снимите сейчас же посвящение!» Вертинский оторопел и постарался не показать обиду. Разве это он имел в виду?.. После октября 1917 года Вера Холодная не захотела эмигрировать. В начале февраля 1919 года в Одессе она простудилась, потом заразилась лёгочной чумой, и в три дня красивая и талантливая женщина угасла… В гостиничный номер, где остановился гастролировавший в Ростове-на-Дону Вертинский, принесли телеграмму из Одессы: «Умерла Вера Холодная». Потрясённый этим известием, Вертинский достал из папки нотный лист с текстом «Ваши пальцы пахнут ладаном» и надписал: «Королеве экрана – Вере Холодной». Посвящение заняло своё место.

Получалось так, что, говоря современным языком, виртуальная действительность, сформированная произведением искусства, СМИ или даже личной информацией, затем становилась действительностью реальной. Даже трагедия с нью-йоркскими башнями-близнецами 11 сентября 2001 года, оказывается, была уже нарисована и опубликована в 70-х годах прошлого столетия в виде комиксов, задолго до террористического акта.

В этой книге я попытался собрать факты из истории кино, которые свидетельствуют о неких непознанных механизмах формирования будущих событий. Чаще всего, увы, трагических для тех, кто участвует в процессе «монтажа» грядущего. Заведомо вынесем за скобки тему совпадений, их слишком много, чтобы быть просто таковыми. Многие серьёзные учёные работали и работают над проблемами самосбывающихся, самоосуществляющихся прогнозов. Появился даже каламбур в научной среде: «Прогноз не влияет на события, а виляет ими» (по аналогии «Хвост виляет собакой»). Всё чаще напрашивается вывод: сконструированная – в данном случае в кинематографе – реальность обладает свойством запускать механизмы, делающие «сказку былью». И часто – ещё и болью.

Что же говорит наука по этому поводу? В прошлом веке знаменитый австрийский и британский философ Карл Поппер опубликовал гипотезу о том, что любое событие может совершиться потому, что оно предсказано. Гипотезу можно популярно сформулировать таким образом: любое суждение о будущем оказывает воздействие на настоящее через изменение человеческого поведения от точки «настоящее» до точки «будущее».

Американский социолог Уильям Айзек Томас в 30– 40-х годах XX века, опираясь на идею Поппера, предположил, что механизм этого явления таков: когда человек думает, что все его представления о какой-нибудь ситуации вполне соответствуют реальности, то на подсознательном уровне ведёт себя так, как будто это и есть реальность, в том числе и по последствиям ситуации. Сегодня мы могли бы сформулировать эту идею так: человек программирует своё будущее своим поведением.

Научную эстафету Уильяма Айзека Томаса подхватили американские исследователи Роберт Розенталь и Ленора Якобсон. Они вошли в науку как авторы теории «эффекта Пигмалиона». В теории проводится параллель с персонажем из древнегреческих мифов – Пигмалионом, который создал прекрасную каменную скульптуру девушки Галатеи. Налюбоваться не мог, до чего хороша она была… но холодность (в буквальном смысле слова) Галатеи его огорчала. Тогда Пигмалион обратился за помощью к Афродите, и случилось чудо: статуя ожила, стала полнокровной женщиной. Розенталь на этом примере выдвигает фундаментальную гипотезу: ожидание человеком реализации пророчеств во многом определяет характер его действий и интерпретацию реакций окружающих, что и провоцирует самоосуществление пророчества.