Даня тяжело вздыхает, захлопывая журнал и, кажется, что он сейчас достанет из кармана сигарету и закурит прямо в кабинете, пытаясь рассеять ощутимое напряжение, возникшее в комнате. Рассматривая его внешний вид, я с трудом напоминаю себе о том, что он учитель: джинсы и футболка, которая обтягивала мышцы довольно внушительных размеров придавали ему схожести с физруком, или же с тренером какого-нибудь фитнес-центра.

Хотя не могу отрицать того, что предмет свой он знал… Более того, активно пользовался этими знаниями, чтобы нашлепать мне за пару недель несколько «четверок», а по вчерашней самостоятельной работе поставить «три». Сказать, что моя мама находилась два дня в шоковом состоянии — это ничего не сказать… Как не просила я ее, как не умоляла в дверях школы помиловать, мама буром шла в атаку… Целенаправленно, прямо в кабинет историка, который сейчас надменно созерцал нас с ней своими темными глазами, будто придумывая наиболее беспощадную казнь на мою грешную голову.

— Ваша дочь не тянет на отличницу, вы же сами это понимаете… — твердит он, нагло отвечая на молящий взгляд матери. — И я думаю, не стоит мучить ни ее, ни учителей, которые вынуждены идти вам на уступки, натягивая мнимые «пятерки». Кристина постоянно забывает важные даты, путает их — память у нее далеко не идеальная, да и надо сказать — пишет она тоже с ошибками, я уж не знаю, как долго она занимается дополнительно с литератором…

— Ну что вы! — вспыхивает мать, хватаясь одной рукой сильнее за ручку своей сумки, а второй за сердце. — Она очень способная и усидчивая, просто расслабилась немного за каникулы! Уверяю, она возьмется за голову, нужно только немного помочь ей! Вот, к примеру, Зинаида Васильевна занималась с девочкой пару раз в неделю — и поверьте на слово, оценки Кристины по истории за прошлый год были полностью заслуженными, а не натянутыми, как вы выразились!

— У меня нет времени проводить дополнительные часы с каждым желающим! — Даня поднимается со своего стула, отходя к окну, всем своим видом показывая, что ему уже порядком надоел этот разговор. — Пусть больше читает, а то, что не понимает — учит наизусть. Вряд ли я в силах помочь чем-то большим.

— Моя дочь — будущий юрист! — мама властно делает шаг вперед, отчего на ее безапелляционное заявление Дане все же приходится обернуться. — Вы же понимаете, что для нее история — один из основных предметов, который она просто обязана знать! Если нам откажете вы — я обращусь к другому учителю, в другую школу, в конце концов, но Кристина выучит все необходимое для поступления в ВУЗ!

— Мама… — пытаюсь запротестовать я, но ее взгляд заставляет меня замолчать.

Выдержав все боевые удары матери, Даниил Евгеньевич еще раз тяжело выдохнул, задумчиво потер лоб, измерив, пространство между своим столом и окном несколькими шагами, затем посмотрел на нас каким-то усталым и напряженным взглядом:

— Хорошо, я подумаю какое время назначить Кристине для повышения уровня знаний истории…

— Если вам будет удобнее — она могла бы посещать вас и дома, — продолжала наступление мать, уже предчувствуя свою победу, на что Даня как-то резко бросил взгляд на меня, будто мысленно поражаясь предложению матери.

— Возможно, так и будем поступать, так как я не имею привычки задерживаться на работе… — не сводя с меня глаз, ответил он, опустившись на свой стул. — Но думаю, смогу выделить Кристине пару часов только раз в неделю! Знаете ли, у меня тоже есть личная жизнь, в которую я не хотел бы вовлекать работу…

— Конечно, конечно, — пролепетала мама, беря меня за руку и спиной отступая с поля боя к спасительным для меня дверям. — Кристина будет приходить, когда вам удобно! А об оплате…

— Все решим потом, — перебил Даня, начиная лихорадочно листать и без того изученный им журнал. — Главное, чтобы был результат…

Ну что ж… Очередной понедельник, середина четверти и, я стою у доски, питая призрачную надежду исправить ряд четверок на более высокий балл. Чувствую, как холодеют и мелко подрагивают руки, когда я судорожно пытаюсь вспомнить революционные потрясения во время Мировой войны. Историк смотрит на меня пристально и одновременно равнодушно, всем своим видом доказывая свое превосходство. От него следуют еще несколько вопросов, в которых я совершенно теряюсь, блокированная его взглядом, окончательно запутавшись и замолчав. Даня тяжело вздыхает, крутя ручку в пальцах, готовясь украсить колонку клеточек напротив моей фамилии чудовищной для меня, а главное для моих родителей, оценкой.

— Я не подготовилась, разрешите я отвечу в следующий раз… — тихо прошу я, не понимая, отчего вообще взялась моя несобранность.

— Это с такими знаниями мы стремимся к золотой медали… — повторно и притворно разочаровано вздыхает Даниил Евгеньевич, что-то все же выводя в классном журнале. — Ох, Ярославцева, и о чем ты только думаешь?..

— О мальчиках… — чувствую резкий приступ злости, дерзко ответив на наводящий вопрос учителя. — А если серьезно, я не воспринимаю то, как вы объясняете, а ваш урок напоминает мне сухую лекцию, на которой я даже толком записать ничего не успеваю! Гораздо больше времени вы отводите на различную болтовню, никаким боком не относящуюся к истории!

От моего вспыльчивого монолога брови историка поползли вверх, а уголки губ дрогнули в самопроизвольной усмешке. Нет, конечно, я перегнула палку — на бесполезный треп о всяких житейских мелочах у Дани и его восторженных любимчиков не уходило более четверти часа, но я еще смогла себя сдержать и промолчать о том, что величественное светило истории частенько отлучается в курилку прямо с урока вместе с парой разгильдяев нашего класса. Никакого права не имеет этот пацан судить о моей успеваемости, да и еще позорить на весь класс своими неуместными заявлениями! И плевать, что, насколько я знаю, этому пацану уже двадцать пять! Не вижу я в нем Зинаиды Васильевны! Но не вижу и все!

— Останешься после урока, — Даня отворачивается от меня к классу, попутно выбирая из списка в журнале свою следующую жертву. — Миронова здесь? Не желаешь тройку исправить, или у тебя и на этот раз колготки поползли, и ты не можешь встать из-за парты?

— Звонок через пять минут, я не успею… — хнычет Вика, все же медленно прошествовав между рядами парт, вальяжно покачивая бедрами в короткой юбке.

— А для чего оставаться-то? — переспрашиваю я, забирая дневник со стола учителя. — Думаете, мне помогут ВАШИ дополнительные занятия?

— А кто говорит о занятиях? — удивленно пожимает плечами Даня. — Ты сегодня дежуришь. Надеюсь, мнимые отличницы хотя бы пол мыть умеют?

Скрепя зубами от ненависти ко всему миру, а прежде всего к новоиспеченному классному руководителю, разводя по доске белесые дорожки, я стираю с нее мел. Хорошо, если он решил меня поэксплуатировать, я сделаю свой минимум — помою доску, подниму стулья, полы же я оставлю на долю уборщицы, которую замещать не собираюсь.

Нужно еще подумать, как объяснить маме нежданный трояк, а у меня все мысли забиты слепой яростью, которая так и рвалась наружу.

— Ты еще здесь? — хлопнула дверь за спиной, и в кабинет поспешно вошел Даниил Евгеньевич, на ходу надевая ветровку.

— Ну, я же дежурная! — фыркаю я, мельком взглянув на парня.

— Давай тут побыстрее завязывай со своим дежурством, я спешу, — схватив ключи от кабинета, историк нетерпеливо начал копаться в мобильном.

— Дело ваше, я не мечтала сегодня о грязных тряпках, — пожимаю плечами я, положив губку у доски. — Могу я ответить на следующем уроке? Мне не нужна четверка в полугодии.

Должно быть, напор мой и моей матери изрядно утомил Даню, отчего он даже оторвался от телефона, задумавшись о чем-то.

— Далеко от Арбатской живешь? — вдруг спрашивает он.

— Не очень… — промямлила я, не понимая, к чему он клонит.

— Вот мой адрес, — Даня протягивает мне клочок бумажки, быстро нацарапав на нем пару слов. — Завтра в шесть вечера приедешь ко мне. Попробую преподнести тебе историю в той форме, к которой ты привыкла без… Как ты там выразилась? Различной ненужной болтовни?..