– На вас напали?

Вот и готовое объяснение. Я кивнул.

– Небось, собутыльники! – едко прокомментировал мужчина, демонстративно отвернувшись. Отрицая, я махнул головой и нахмурился:

– Нет... Не знаю кто... – наконец выдавил я. Беседа – это хорошо, но свои пальцы на ногах я уже не чувствовал. Зима-то русская!

Женщина поняла это одновременно со мной. Она повернулась к спутнику и сказала:

– Павлик! Дай, пожалуйста, свою куртку молодому человеку, он совсем замерз!

– Ему не куртку надо, а подштанники и ремня! – ворчливо сказал тот, расстегивая верхнюю одежду.

Да и подштанники и ремень и сапоги, и, главное, Силь в придачу! Куда она делась?

Пенсионер, скривившись, водрузил на меня куртенку, наверно еще из советских запасов. Она прикрывала достаточно, чтобы стоять, игнорируя внимание прохожих... Я неловко застегнулся.

– Спасибо... – только и смог сказать я. От их доброты щемило где-то внутри, угрожая вырваться из глаз. Дед кивнул и поправил рукава теплого свитера:

– Пойдемте к нам! Мы живем рядом, там согреетесь, и домой позвоните. Я смотрю, вам больно говорить? – Вместо ответа я кивнул. Женщина сочувственно покачала головой, снимая с себя шарф и укутывая мужа.

Мне хотелось дождаться Сильвии, но оставаться здесь в таком виде невозможно. В сопровождении старичков я пересек улицу с односторонним движением и свернул к небольшому пятиэтажному дому. Я так замерз, что не видел никого вокруг, хотя внимания привлекали сильно.

Из освященных окон, маня уютом, раздавался родной шум телевизоров и прочей техники. Глупо, но оказывается, я скучал за этим. Нет, конечно, Водный мир интересный! Сказочный! Но "Лучший друг – эльф!" – звучит здесь просто клиникой.

Куда же делась Сильвия?

Мне как всегда "повезло", появился в Водном мире один злодей на тысячу лет и тот мне попался! В общем-то, Водный мир классный, какой-то здоровый что ли... Даже будучи рабами колдуна, мы не болели, а если рана или травма, так заживало как на собаке! Или на волке... Меня от этой мысли передернуло. Когда колдуна не стало, я лично проверил, что рабов отпустили, а те, что остались добывать магий, теперь работали за золото.

Мы поднялись на второй этаж панельного дома, хорошо, что не выше! Мои ноги к ледяному бетону отнеслись просто нетерпимо! Когда прошли в квартиру, первое что зацепило – запах старых книг, пропитавший всю квартиру и навевающий ощущение библиотеки с ее важностью и размеренностью. Здесь все застыло во времени лет тридцать назад!

– Молодой человек, как к вам обращаться?

– Ри... Костя. – Я насаждался теплом паркета под окоченевшими ногами.

– Очень приятно, Костя! Меня зовут Вероника Сергеевна, а это мой супруг Павел Викторович!

– Мне тоже очень приятно! – искренне ответил я.

– Вера, хватит церемонии разводить! А вы, Костя, звоните домой, телефон вон там на тумбочке.

Павел Викторович показал в сторону чего-то раритетно-лакированного. Наверно такие тумбочки специально под телефоны выпускали. Я приблизился к громоздкому аппарату и поднял трубку над крутящимся циферблатом... Странно, но по прошествии трех с половиной лет номер вспомнился мгновенно. Набрав его, я растерял остатки самообладания. В горле появился комок, сердце заколотилось как бешеное...

Добрейшая Вероника Сергеевна заметив мое состояние, сказала:

– Костя, идите в душ, греться. Я там приготовила пижаму внука, он как раз вашего телосложения, только помладше, а я тем временем позвоню и назову адрес. Они за вами приедут.

Я кивнул. Набрав номер, передал трубку Веронике Сергеевне и прошел в ванную комнату.

До приезда родителей добрые старички успели меня накормить. Сильно удивленные истеричной реакцией моих родителей, вежливо не допрашивали. Так и не понял, кто из моих с Вероникой Сергеевной по телефону говорил.

Наконец в дверь позвонили...

Павел Викторович медленно открыл. В комнату осторожно вошел отец. Как же он постарел! На висках прижилось серебро, щеки пропали. Увидев меня, удивленно застыл. Вот после таких ситуаций и появилось выражение: "Глазам своим не верю!"

Я медленно подошел и обнял его.

– Папа!

Это первое слово, вырвавшееся у меня, не "отец" хотя именно так я называл его в последние годы, а детское – "папа". Что дальше – словами не передать...

Нет, внешне все было нормально, сердечно поблагодарив старичков, пообещав на днях забежать и вернуть пижаму, я пошел с отцом вниз к машине. Меня раздирали чувства, как и отца.

– Пап, я позже все расскажу... сейчас не могу! Прости... – Он кивнул. И почему-то не злился. Хотя первое, что мог сказать: "сволочь, где тебя носило!" Как же они меня всегда любили, и как я был слеп! Никого кроме себя не видел!

Не помню, как доехали. Я вошел в дом первым...

Мама остолбенела, бабушка расплакалась, к ней присоединились остальные...

Я им рассказал почти полную версию случившегося кроме упоминаний параллельного мира эльфов и прочего.

– ...да тех, кто меня спас звали Сиенарэн де Айвен, Сильвия и Джером де Гай...

– Французы? – спросила мама, гладя меня по голове. Я пожал плечами:

– Не знаю, может итальянцы или испанцы... кто их поймет в этой Латинской Америке!

Мама словно боялась со мной расстаться, то гладя, то держа за руку, при этом с опаской поглядывая на меня: не разозлюсь? Того идиота, каким я был, это бы раздражало, сейчас я был счастлив!

– Ну... сюда меня сопровождала Сильвия, но она потерялась.

– Как это потерялась? – испугалась мама. Краем глаза наблюдал за отцом. Казалось, он хотел поверить, но звучало все просто безумно.

– Я наверно во сне ушел... Меня спасли старички, те, что позвонили, а где сейчас Сильвия не знаю! – И как меня это волновало, кто бы знал!

– Надо завтра подобрать тебе одежду...

– Точно! Мам, ты не могла бы сама все купить? Таскаться по магазинам не хочется!

Мама не смогла скрыть удивления:

– Ты ведь всегда сам себе одежду выбирал, утверждая, что у нас с отцом нет вкуса!

– Ну... у отца он точно есть, раз он выбрал тебя! – пошутил я, нежно обняв остолбеневшую маму. Она расплакалась:

– Что они с тобой сделали!

– Мам, ты подбери мне что-нибудь на первое время, а то мне в институт надо... – отвлек я маму от слез.

– Ты восстановиться хочешь? – Она запнулась от радости. Мама верит только своему сердцу и чувствует, что я не обманываю. Но отцу придется многое пояснять. Мои объяснения его не удовлетворили.

– Наверно...

– Может, лучше заграницу поедешь? Там людей просто так не похищают!

– И опять жить без вас? Не хочу. Да, и насчет не похищают, очень сомневаюсь...

– А что ты хочешь? – заинтересовалась бабушка, тихо сидевшая в своем любимом кресле настолько тихо, что мы о ней забыли.

– Я... хочу работать в команде с друзьями, теми испанцами.

– Какой же ты еще ребенок... – улыбнулась мама. – Мультики про спасателей, твои любимые, так и стоят на полке. Я ничего не трогала в твоей комнате.

И вновь расплакалась.

– Мама, я здесь и все в порядке! – Мне тоже было сложно сдержаться.

Утром, подобрав кое-что из отцовского гардероба, я отправился в институт, надо было разыскать Сильвию. Сначала вдоль и поперек обошел место, куда выкинуло порталом, но Силь там не было.

Затем зашел в гости с большущим тортом к Веронике Сергеевне и Павлу Викторовичу, вернул пижаму и кратко пересказал версию для родителей. Они поохали, но попить чаю не уговорили, я извинился спешностью дел и все же пошел в институт.

Заплатив таксисту, протиснулся сквозь толпу у входа, прошел в фойе мимо тройки тинэйджеров обменивающихся впечатлениями о вчерашнем проигрыше сборной и поднялся в деканат. Там я договорился о восстановлении на третьем курсе, но для себя я так и не решил, что буду делать. Мне казалось, что вернуться сюда настолько нереально, что и планировать глупо. Но вот я здесь...

Без работы конечно не останусь. По крайней мере, есть фирма отца, он будет рад передать мне бразды правления, как он вчера сказал, но это не мое...