Ретта Грин нетерпеливо постукивала пальцами по рулевому колесу, ожидая, когда на проходной студии «Империал» проверят ее документы. Она нервничала по поводу предстоящей встречи с Джеком Голденом и чувствовала, что вспотела. Не хватало еще, чтобы остались пятна на потрясающей шелковой блузке, которую она только что приобрела у «Сакса»! И блузка, и новый бежевый костюм были необходимыми тратами. В таком городе, как Голливуд, всех встречали по одежке. Если ты выглядел хоть чуть-чуть не так, тебя сразу списывали в неудачники, а сегодня Ретте требовалось обязательно выглядеть победительницей.

Охранник наконец пропустил ее через ворота, она поставила машину у высокого стеклянного административного здания и поспешила внутрь. В лифте она одернула юбку, жалея, что так и не сбросила лишние десять фунтов, которые так портили ее фигуру. Становилось все труднее втискиваться в костюмы модных дизайнеров и выглядеть преуспевающим агентом.

Лифт вознес ее на десятый этаж ровно в двенадцать, но, когда Ретта вошла в приемную и представилась великолепной блондинке-секретарше, она уже знала, что Голден заставит ее ждать не менее двадцати минут. Прием был старый, но всегда срабатывал. Когда ты наконец попадаешь в святилище, ты уже заметно унижен.

Ее предчувствие оправдалось полностью: улыбающийся Голден появился в дверях на восемнадцать минут позже назначенного срока.

— Ретта! Рад тебя видеть.

— Привет, Джек.

Она встала, пожала ему руку и прошла за ним в роскошный кабинет. Голден явно разбогател с тех пор, как они виделись в последний раз. Шикарная дорогая мебель из хрома и стекла, хорошие картины на стенах — сплошь оригиналы. «Интересно, — подумала она, — помнит ли Голден те далекие дни, когда он был голодным молодым режиссером и умолял Ретту Грин найти для него молодых талантливых актеров? Скорее всего, нет. Еще одна характерная черта Голливуда — избирательная память».

— Выпить хочешь? — спросил он, кивая в сторону переполненного бара.

— Бурбон со льдом, если есть.

Пить ей не хотелось, но это была часть привычного ритуала, прелюдия ко всякому деловому разговору.

После нескольких минут пустой болтовни Голден поставил локти на стол, показывая, что пора переходить к делу.

— Что я могу для тебя сделать, Ретта?

— Говорят, ты набираешь актеров для «Полуночного неба»?

Он кивнул:

— Я уже подписал контракт с Кеном Барнесом на главную мужскую роль.

— А что насчет женской?

— Раздумываю, не взять ли Анжелу Уэйд, но еще не решил.

— Прекрасно, потому что у меня кое-кто для тебя есть. Голден ничем не показал своего интереса, только слегка сдвинул брови.

— Кто?

До последней минуты Ретта сомневалась, говорить ли, кто такая Хелен, но теперь ей стало ясно, что Голден никогда не даст роль неизвестной актрисе.

— Хелен Гэллоуэй.

— Дочь Бренды?

Ретта кивнула и закурила сигарету.

— Она шесть месяцев занималась с Надей Ростофф. Ты поразишься, когда ее увидишь.

Голден пожал плечами:

— Ты, верно, плохо меня слушала. Я не гоняюсь за титьками. Мне нужна хрупкая актриса.

Ретта рассмеялась, сообразив, что он представил себе молодой вариант Бренды.

— Она совсем не похожа на мать. Вот, взгляни.

Она протянула ему глянцевую фотографию, с удовольствием наблюдая, как скучающее выражение его лица меняется на заинтересованное.

— А играть она умеет? — спросил Голден после долгой паузы.

— Стала бы Надя тратить время на бездарь?

Ладно. Я назначу пробу на завтрашнее утро Но не слишком раскатывай губы. Если она хочет получить роль, надо, чтобы Анжела Уэйд выглядела рядом с ней, как куриный помет.

— Так и будет, — улыбнулась Ретта. — Можешь быть в этом уверен.

Впервые оказавшись на съемочной площадке, Хелен испытала настоящий ужас. Она всю ночь учила два отрывка из роли, которые ей дала Ретта, но все еще боялась перепутать текст. Когда Джек Голден подошел к ней, она замерла.

— Хелен? Я Джек Голден.

— Я знаю. Я… Куда мне встать? Голден похлопал ее по плечу:

— Расслабься, девочка. Сейчас Бонни отведет тебя к гримерше. — Он щелкнул пальцами, и к ним тут же подбежала молодая женщина. — Покажи Хелен гримерную, и пусть Елена займется ее волосами.

— Обязательно. Пошли, Хелен.

Бонни быстро провела ее в маленькую комнатку, где энергичная испанка уложила ей волосы, нанесла грим и помогла надеть выцветшее хлопчатобумажное платье. Вернувшись на площадку, Хелен целиком сосредоточилась на превращении в Нелли Говард — бедную вдову, пытающуюся спасти свое ранчо от жадных скотоводов. В фильме ее насилуют, она почти замерзает в пургу, на нее нападают индейцы. Только в последних кадрах Нелли побеждает всех врагов и выходит замуж за своего возлюбленного.

Хотя сюжет был типичной голливудской попсой, Хелен отдавала себе отчет, что потребуется настоящая эмоциональная глубина, чтобы изобразить эту страдающую женщину. Если ей не удастся вызвать симпатию и сочувствие зрителей, фильм останется мелкой пародией на тысячи других вестернов.

Они сняли две отдельные пробы — одну с актером, который играл любовника Нелли, и вторую — со злодеем банкиром, который жаждал захватить ее ранчо. Хелен с головой ушла в роль, студия исчезла, и она превратилась в Нелли Говард — одинокую женщину, пытающуюся защитить свое наследство. Едва слыша указания Голдена, она руководствовалась внутренним голосом, своим пониманием характера героини. Когда погас свет, она осталась неподвижно стоять в темноте, совершенно опустошенная., и не сразу смогла вернуться к действительности.

Несколько часов спустя Джек Голден и его помощник Хай Шорр сидели в зале, в третий раз просматривая пробу. Когда экран погас, Голден спросил:

— Ну и что ты думаешь?

— По-моему, недурно. Она очень естественна на экране. Голден фыркнул:

— Недурно?! Да у этой девчонки настоящий талант, черт побери! Вот увидишь, она ворвется в этот город, как торнадо! — Он зажег свет, повернулся к Шорру и твердо сказал: — Я буду снимать ее в «Полуночном небе».

Шорр пожал плечами:

— Она выглядит хорошо, но…

— Что? Да что с тобой, черт возьми?! Она же — чистое золото!

Шорр затянулся трубкой, не обращая внимания на выпады Голдена.

— Проба — это половина дела. Мы ведь не знаем, выдержит ли она напряжение съемок.

Голден вскочил на ноги и ударил себя кулаком в грудь:

— Еще как выдержит, я нутром это чувствую! Я за милю звезду чую! Поэтому я режиссер, а ты все еще помощник.

Шорр снова пожал плечами:

— Мы говорим о главной роли в большой картине. Почему не подождать и не попробовать кого-то еще?

— Чушь собачья! Так мы можем ее потерять. Ты думаешь, Ретта Грин станет ждать, пока мы решимся? Как же!

Я хочу снимать эту девчонку, ясно? Немедленно звони юристам!

— А как насчет Анжелы Уэйд?

— Позвони ей. Скажи, что у меня скоро будет для нее кое-что получше.

— Ей это не понравится.

— А ты сделай так, чтобы понравилось. Хоть раз оправдай свою зарплату!

Шорр тяжело вздохнул, собрал бумаги и вышел из комнаты. Как только он закрыл за собой дверь, Джек Голден включил проектор и улыбнулся, когда на экране появилось лицо Хелен.

Хелен всю ночь не спала, ворочалась в постели и жалела, что рядом с ней нет ни подруги, ни любовника. Ей хотелось успокоить нервы хорошей порцией виски, она даже открыла бутылку, но ей удалось взять себя в руки. Так легко вернуться к своим старым привычкам. Она вела эту борьбу каждую ночь, когда просыпалась от очередного кошмара. До сих пор у нее хватало сил сдерживаться, но бутылка в доме присутствовала постоянно.

Заснула Хелен только под утро, и разбудил ее рев мотора «Фольксвагена» Ретты. Накинув халат, она выбежала во двор вне себя от волнения.

Сияющая Ретта высунула голову в окно.

— Ты ее получила! Голден берет тебя в свой фильм! Хелен чуть не заплакала от облегчения.

— Контракты будут готовы днем. — Ретта вылезла из машины и обняла Хелен. — Ну, вот. Мы в начале пути.