— Я возьму папку, но ничего не обещаю, — сказал он. — Посмотрим, как пойдет дело.

Эдварде устало улыбнулся, но глаза его вдруг заблестели.

— Ты это сделаешь. Жаль, что меня не будет, когда зачитают приговор.

Рейчел бросила карандаш на стол и потерла руки. В церковном подвале, где располагалась школа, было холодно, и она уже не в первый раз подумала, стоит ли экономить какие-то жалкие пенсы, выключая отопление после ухода детей. Но, взглянув на бухгалтерскую книгу, лежащую перед ней, она поняла, что выбора у них нет.

Так вышло, что за последние несколько лет ее мягко, но настойчиво перевели на роль администратора. Теперь на ней лежал бухгалтерский учет, заказ всего необходимого для школы, разрешение редких конфликтов с раздраженным родителем и тому подобные малоприятные обязанности. И хотя Кэл клялся и божился, что она когда-нибудь вернется в класс, оба знали, что это пустые обещания. И чем больше она вникала вдела школы, пытающейся устоять на ногах, тем меньше у нее оставалось шансов обучать детей Гарлема.

Услышав какое-то шуршание, Рейчел подняла голову и увидела Мэри Бевинс.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты давным-давно ушла домой.

Мэри подошла ближе и уселась на край стола.

— Я и ушла. Но вернулась с Кэлом. Нам надо с тобой поговорить.

Рейчел с любопытством взглянула на нее, но она лишь усмехнулась и покачала головой.

— Имей терпение: Он сейчас придет.

Рейчел откинулась на спинку стула и принялась разглядывать Мэри. Ее все еще удивляло, что они стали друзьями. Конечно, не такими друзьями, как с Дианой, но вполне притерпелись друг к другу, что три года назад казалось Рейчел невозможным. Так вышло, что та ночь бунта изменила все. Мэри постепенно стала чувствовать себя с ней свободнее, перестала постоянно держать круговую оборону. Они теперь хорошо понимали друг друга, что очень радовало Рейчел.

— Прекрасно, что ты еще здесь. — Когда Кэл вошел в комнату, она стала казаться совсем крошечной. — Хочу попросить тебя об одолжении, Рейчел.

— А именно?

— Видишь ли, у нас появился шанс получить большое пожертвование от Конгресса еврейских женщин. Они хотят встретиться с кем-нибудь из школы, вот мы и решили, что ты подойдешь лучше всех.

— Я? Ты что, рехнулся?! Да я такими делами никогда не занималась!

— Тогда надо научиться, — твердо сказала Мэри. — Ты наша единственная надежда.

— Но почему?

Кэл и Мэри смущенно переглянулись.

— Ты еврейка, — наконец прямо сказал Кэл. — И вообще, ты принадлежишь к их кругу.

— Да будет тебе, — фыркнула Рейчел, начиная злиться. — Может, когда-то и принадлежала, но с этим давно покончено.

— Послушай, — нетерпеливо сказал Кэл. — Это богатые белые женщины. Если я появлюсь на ленче, то перепугаю их до смерти. Они хотят помочь черным детишкам, а не Братству.

— Значит, хочешь прикрыться мной? Кэл окрысился:

— Ты знаешь, что это не так! Но ради детей мы должны играть по их правилам. Эти люди никогда не дадут нам ни гроша, если будут думать, что это их как-то свяжет с Братством. Нам надо разделить школу и Братство, или мы потеряем этот шанс заполучить крупную сумму.

— Разве это не называется продаться? — сердито спросила Рейчел.

Кэл покачал головой, его широкие плечи опустились.

— Это называется — смотреть на вещи реально. У нас на выбор два варианта: проглотить свою гордость и протянуть руку за деньгами, чтобы продолжать учить детей, или закрыть школу. Что ты выберешь, Рейчел? Предпочтешь все бросить?

Рейчел стало стыдно, и она опустила глаза.

— Извини, я не имела права так говорить.

На его лице, будто вырезанном из черного дерева, появилась улыбка, что случалось крайне редко.

— Почему? Я то же самое твердил себе сотни раз. Но я наконец сообразил, что надо либо идти на компромисс, либо довольствоваться ничем. А этим «ничем» мой народ уже сыт по горло.

— А остальное Братство? — тихо спросила Рейчел. — Они тебя поддерживают?

Кэл вдруг как-то сразу сник, а Мэри тяжело вздохнула.

— Клей Матис и еще несколько человек заявили, что покидают Братство, — сказала она, не отрывая взгляда от Кэла. — Но нас осталось вполне достаточно, чтобы продолжать действовать. Так мы можем на тебя рассчитывать, Рейчел?

— Конечно, — сказала она. — Вот только боюсь, плохой из меня пиарщик.

Кэл шумно вздохнул с облегчением:

— Ты попробуй, а там посмотришь, как пойдет.

— Ладно, — сказала Рейчел, — назначай встречу. Она попрощалась с Мэри и Кэлом, набросила на плечи старый шерстяной жакет и направилась вниз по улице к подземке. Пока дребезжащий поезд вез ее в Вест-Сайд, она мучилась сомнениями, удастся ли ей уговорить нескольких богатых евреек вложить деньги в дышащую на ладан школу в Гарлеме. Разве станут они слушать женщину, одетую в потрепанные джинсы, к тому же лишенную всяких светских манер? Что ей надо сказать, чтобы они поняли?

Когда она вышла из подземки, уже зажглись фонари. Она выбросила все мысли из головы и поспешила к дому Брайана, чувствуя себя неуютно в сгущающейся темноте и ощущая знакомое нетерпение. Ей так хотелось поскорее его увидеть и обо всем рассказать, но он наверняка еще не вернулся из офиса. Брайан был просто одержим работой, всегда брал самые трудные дела и с блеском выигрывал их, производя самое благоприятное впечатление на своих начальников. Рейчел знала, что в душе он лелеет мечту стать окружным прокурором, она его понимала, но эта перспектива слегка пугала ее. Она не могла представить себя в качестве жены крупного политического деятеля. А если учесть, что сама она работала в негритянской школе в Гарлеме, этот конфликт ставил под сомнение их общее будущее.

Рейчел своим ключом открыла дверь, прошла в гостиную, небрежно бросив жакет на диван, и удивилась, увидев сидящего на кухне Брайана. В руке он держал банку пива.

— Ты сегодня рано, — заметила она.

Он улыбнулся и показал на кастрюлю на плите, в которой что-то булькало.

— Да, я пораньше освободился и решил приготовить нам ужин. Как ты насчет спагетти?

— Замечательно, — сказала она, садясь рядом с ним за стол. — Но мне надо не поздно вернуться. Родители и так меня заклевали за то, что я столько времени провожу в Манхэттене. Не хочется их злить еще больше.

Он нахмурился:

— А я надеялся, что ты останешься. Покачав головой, Рейчел потянулась к его руке и переплела свои пальцы с его пальцами.

— Не могу, не сегодня.

Брайан помолчал, и она кожей чувствовала его разочарование. Они так редко бывали вместе. Всякий раз не хватало времени, чтобы поделиться мыслями, обо всем рассказать. Она не могла припомнить, когда они в последний раз занимались любовью не спеша.

— Знаешь, если честно, то я не очень голодна, — мягко сказала она и выразительно посмотрела на него.

В голубых глазах Брайана заплясали знакомые искорки.

— С каких пор вы научились читать мои мысли, леди?

— Меня не мысли твои интересуют.

— Тогда почему бы нам не закончить этот разговор в спальне?

Она кивнула и улыбнулась ему.

Когда он нежно поцеловал ее, Рейчел забыла обо всем на свете. Существовал только Брайан и ее любовь к нему, которую ей во что бы то ни стало надо было сохранить…

Позднее Рейчел свернулась калачиком на кровати, положив голову ему на плечо, вдыхая терпкий мужской запах его кожи.

— Я тебя люблю, — прошептала она.

— Достаточно сильно, чтобы выйти за меня замуж? Она резко втянула воздух. Господи, неужели сейчас начнется один из тех бесконечных споров, которые так пугали и расстраивали ее?

— Ты же знаешь, что да. Но нам надо подождать, разобраться во всем…

Брайан тяжело вздохнул, отодвинулся от нее и принялся шарить по столику в поисках сигарет.

— Время ничего не изменит, черт побери.

— Но как же быть с моими родителями, с работой? У нас так много проблем…

— Проблемы надо решать, моя дорогая. Или ты полагаешь, что со временем это все исчезнет само собой?