- Понятия не имею, - ответила я.

      - Это потому, - величественно заявила она, скрещивая руки, - что это много значило для тебя. Это было чем-то большим, чем просто переспать один раз, и разойтись в разные стороны, это ясно. Я замечала часть изменений в тебе. Мы все это замечали. Это означало намного больше, и тебя это пугало.

      Я взглянула на Джесс, но она была занята тем, что водила пальцем по своему колену, не желая влезать в этот разговор. И что, в итоге, Лисса знает? Это Декстер тогда не захотел продолжения, а не я. Но, опять же, я сама даже не требовала от него этого продолжения, будучи уверенной, что у нас будут и другие шансы. Нет, это ничего не значило. В общем-то.

      - Видишь? - Сказала Лисса, довольная собой. - Ты потеряла дар речи.

      - Не потеряла, - отозвалась я. - Просто это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала.

      - Декстер, - сказала она тихо. - Был самым близким тебе человеком, которого ты могла полюбить, Реми. По-настоящему полюбить. Но, в последнюю секунду ты оттолкнула его. Он был слишком близок тебе. Реально близок. Ты на самом деле могла полюбить его.

      - Ни в коем случае, - сказала я. - Без шансов. 

*** 

      Когда позже я вернулась домой, по иронии судьбы, я поняла, что не могу попасть в дом. Я отдала свои ключи матери, и даже не подумала о том, чтобы забрать их обратно. К счастью, Крис был дома. Так что, я просто решила постучать в кухонное окно, подпрыгивая вверх на четыре фута, и крича, как школьница, которая вернулась домой после вечеринки, и скрывается от родителей.

      - Привет, - небрежно сказал он, когда открыл заднюю дверь. Теперь все круто, будто мы и не были вовсе свидетелями этого моего странного поступка только что. - Где твой ключ?

      - Где-то здесь, - сказала я, придерживая дверь рукой, чтобы она не хлопнула. - Мама и Дон не могли попасть в дом ранее, - и тогда я рассказала ему о «кровавых» подробностях, пока он жевал сэндвич с арахисовым маслом, кивая время от времени, и в нужных местах закатывая глаза.

      - Жесть, - сказал он, когда я закончила. Я утихомирила его, и он понизил голос. Стены в доме, мы оба знали, тонкие. - Вот болван. Он орал на нее?

      Я кивнула.

      - Я имею в виду, не насильственным путем. Это больше было похоже на то, будто он обиженный избалованный ребенок.

      Он посмотрел на последний кусок в своей руке, оставшийся от сэндвича.

      - Ничего удивительного. Он, в общей сложности, и есть ребенок. И если в следующий раз я столкнусь с такой ситуацией сам, я просто его убью. Убью.

      Это заставило меня улыбнуться, напоминая мне о том, как же сильно я люблю своего брата. Несмотря на наши разногласия, он для меня лучший.

      - Эй, Крис? - Позвала я его, когда он вытаскивал пакет молока из холодильника и наливал себе к кружку.

      - Да?

      Я села на край стола, водя рукой по его поверхности. Я чувствовала под пальцами маленькие крошки соли и сахара, оставшиеся на нем.

      - Почему ты решил любить Дженнифер Энн?

      Он повернулся и посмотрел на меня, затем шумно сглотнул, из-за чего обычно моя мать кричала на него, когда мы были детьми, и она утверждала, что это звучит, будто он глотает камни.

      - Решил любить?

      - Ты знаешь, что я имею в виду.

      Он покачал головой в знак отрицания.

      - Неа. Без понятия.

      - Что заставило тебя, - мои глаза расширились. - Почувствовать, что это стоит риска.

      - Это не финансовая инвестиция, Реми, - сказал он, убирая пачку с молоком обратно в холодильник. - В этом нет никакой математики.

      - Я не это имела в виду.

      - Тогда что ты имеешь в виду?

      Я пожала плечами.

      - Я не знаю. Забудь об этом.

      Он поставил стакан в раковину, и включил воду.

      - Ты имеешь в виду, что заставило меня любить ее?

      Я не была уверена, что могу продолжать дальше обсуждать этот вопрос.

      - Нет. Я имею в виду, когда ты думал о том, стоит ли открывать себя кому-то, заранее зная, что есть вероятность того, что потом тебе могут причинить боль. Что ты думал тогда? Для себя?

      Он поднял бровь.

      - Ты пьяна?

      - Нет, - отрезала я. - Боже. Это такой простой вопрос.

      - Да, действительно. Настолько простой, что я до сих пор не могу понять, о чем ты спрашиваешь, - он выключил свет над раковиной, и вытер руки кухонным полотенцем. - Ты хочешь знать, как я решил, стоит ли влюбляться в нее? Я хотя бы близок к тому, о чем ты думаешь?

      - Забудь об этом, - сказала я, отталкиваясь от стола. - Я даже не знаю, что пытаюсь выяснить. Увидимся утром, - я направилась к фойе, по пути заметив свои ключи, аккуратно лежащие на столике у лестницы, и ожидавшие меня. Я убрала их в задний карман.

      Я была на второй ступеньке, когда Крис появился в дверях кухни.

      - Реми.

      - Да?

      - Если то, о чем ты спрашиваешь, это размышлял ли я о том, стоит любить ее или нет, то нет, я этого не делал. Вовсе нет. Это просто случилось. Я не задавался таким вопросом; к тому моменту, я уже просто понял, что влюбился, это просто произошло.

      Я продолжала стоять на лестнице, смотря на него сверху вниз.

      - Я не понимаю, - сказала я.

      - Какую часть из того, что я сказал?

      - Каждую из них.

      Он пожал плечами, и выключил весь свет на кухне, потом начал подниматься по лестнице, проносясь мимо меня.

      - Не волнуйся, - сказал он. - Когда-нибудь ты поймешь.

      Он исчез, идя по коридору, и через минуту я услышала, как он закрыл дверь, из-за которой позже послышался пониженный голос, когда он звонил Дженнифер Энн, чтобы пожелать спокойной ночи. Я умылась, почистила зубы, и направлялась к своей кровати, когда передумала и зашла в приоткрытую дверь комнаты ящериц.

      Большинство клеток были темными. Свет для ящериц был поставлен на таймеры, которые включались и выключались только в определенное время, чтобы заставить их поверить в то, что они все еще находятся на пустынных скалах и греются под солнышком, а не сидят в бельевом шкафу, переоборудованном под клетки. Но в самом дальнем конце комнаты, на средней полке, одна лампочка горела.

      Это была стеклянная клетка, дно которой было покрыто песком. Там посередине находились скрещенные палочки, а на одной из них были две ящерицы. Когда я подошла ближе, я увидела, что они переплетены, но не как при спаривании, а они держались друг за друга почти нежно, насколько это возможно при их положении. У обеих глаза были закрыты, и я видела их выступающие ребра, когда они медленно вдыхали и выдыхали.

      Я опустилась на колени перед клеткой, прижимая указательный палец к стеклу. Одна из ящериц открыла глаза и посмотрела на меня непоколебимым взглядом, который сосредоточился на моем пальце.

      Я знала, что это ничего не значит. Они просто ящерицы, хладнокровные, и, вероятно, не умнее дождевого червя. Но в них было что-то человеческое, и на минуту в моем разуме все воспоминания, произошедшие за последние недели, помутнели и ушли на второй план: мое расставание с Декстером, беспокойное лицо моей матери, палец Дона, тыкающий в меня, качающий головой Крис, который не знает, что ответить на простейший вопрос. И все это свелось лишь к одной вещи: любовь или ее отсутствие. Шансы, которые нам даются, мы не знаем, как использовать, лучше ли падать, или лучше стоять в стороне и держать себя в руках, защищая наши сердца самыми крепкими захватами.

      Я оглянулась на ящерицу передо мной, раздумывая над тем, сошла ли я, наконец, с ума. Она перевела взгляд на меня, решив, видимо, что я не представляю угрозы, а затем медленно снова закрыла глаза. Я наклонилась ближе, продолжая наблюдать, но свет уже начинал затухать, потому что на таймере подошло нужное время, и прежде, чем я осознала, в комнате стало совсем темно.