— Почему-то я ждала кого-нибудь повнушительнее, — сообщил фантом женским голосом, таким ровным и холодным, что нотку любопытства было почти не уловить.

— По одежке встречают… — сказал Корран.

Ему показалось, что сказал. Он не услышал того, что вырвалось изо рта. Хрип, больше приличествующий пьяному хатту. Если бы при этом изо рта еще текла слюна, определенно сошел бы за хатта. Но рот был сухой, как пейзаж на Татуине.

— О, знаменитое остроумие Хорнов, — хмыкнул фантом.

Он был красив и затянут в багровую униформу.

— Большая часть осталась на свободном Корусканте…

Женщина подняла холеные руки и несколько раз лениво хлопнула в ладоши.

— Восхищена. Человек в таком положении и способен шутить, — она присела на корточки и неожиданно (Корран даже не заметил замаха) очень сильно ударила его по лицу раскрытой ладонью. — Меня всегда умиляли те, кто пытался шутить в таком положении.

Корран потрогал кончиком языка разбитую губу.

— Лейтенант Корран Хорн, военный флот Альянса, Разбойный эскадрон.

Женщина встала. Она была высокого роста.

— Вызов, вот как? Мне нравится вызов.

— Коли так, то все, что тебе нужно, ждет не дождется на Корусканте…

— Может быть, я не обману ожиданий. Но это уже не твоя забота, — она коротко И негромко рассмеялась, отчего в помещении стало еще холоднее. — Повстанцы получили Центр Империи, радуются и еще не сознают всей глубины проблемы. Скоро они узнают, насколько отравленный и больной мир им достался. Альянс откусил больше, чем сумеет прожевать, и поперхнется куском.

— Что-то не убедительно…

Он вложил в слова столько презрения, сколько смог наскрести, лишь бы собеседница не увидела, как ему страшно. Шиель, Навара Вен, Порта… они все заболели, им так плохо, что Ведж не пустил их в сражение, хотя парни рвались изо всех сил. Кто-то (будем спрашивать, кто?) выпустил в мир болезнь, Корран представить не мог, что это можно сделать намеренно, но, с другой стороны, никто раньше представить не мог, что можно стереть с лица Галактики целую планету.

— У меня нет ни малейшего желания спорить с тобой. Собственно, мне даже не интересно, что ты можешь сказать. Знаешь, сначала я ждала не тебя, а кое-кого другого, но ничего не поделаешь. Я получила тебя, ты принадлежишь мне, и я сделаю с тобой все, что сочту нужным.

Голова раскалывалась, будто по ней с размаху били молотом.

— Что ты сделала с Тикхо? Как ты заставила его предать меня? — просипел Хорн. — Это же он передал тебе коды доступа с моего корабля. Ты же так поймала меня, верно?

Женщина молча разглядывала его; глаза ее сузились. Потом она вновь подняла руку, заложила за ухо длинную белую прядь, контрастирующую с темными волосами.

— Неплохо, Хорн, совсем неплохо. Хочешь знать новости с Центра Империи? Некто по имени Тикхо Селчу арестован разведкой Альянса по обвинению в государственной измене и убийстве. Пикантность ситуации в том, что его обвиняют в твоей смерти.

— Едва ли несправедливо, учитывая обстоятельства.

— Может и так. Но ты не умрешь. Ты вернешься в Альянс. После того, как Селчу признают виновным и казнят. Забавно будет посмотреть, что произойдет с пресловутым моральным превосходством повстанцев? Милый, я сделаю тебе потрясающую рекламную кампанию.

— Я расскажу всем…

— Мою правду, ту, которая нужна мне, — женщина раздвинула в улыбке идеальные губы. Губы были того же темно-красного цвета, что и мундир. — Мы направляемся на «Лусанкию», в мой персональный зверинец. Прекрасная лаборатория для таких, как ты. К тому времени, как я закончу с тобой, все твои мысли будут принадлежать мне, а в твоем сердце будут жить мои желания.

Корран яростно замотал головой, надеясь, что от боли помутится рассудок. Не получилось.

— Я никогда не предам своих друзей… — безнадежно выдавил он.

Женщина расхохоталась.

— Всегда одно и то же. Сколько раз я слышала эту старую песню! Но мне она нравится, так мило и наивно. Ты предашь их, Корран Хорн. Ты станешь причиной гибели Разбойного эскадрона и нанесешь сокрушающий удар по Альянсу. Когда мы закончим, человечек, ты станешь инструментом имперского мщения, и ничто и никто не сумеет остановить тебя.