— Ну что же... — начал было Пол.

— Я и сам понимаю, что легко отделался, — кивнул Кон­ли. — Меня не убили. Не возили связанным в багажнике. Не били, не пытали, не держали в боксе, где ни сесть, ни разог­нуться. Я все понимаю... И тем не менее это было ужасно, — тихо добавил он.

— Сколько людей знает об этой истории?

— Понятия не имею. До сих пор я считал, что об этом ма­ло кто знает.

Вновь послышался приближающийся гул мотора и через секунду стих в отдалении, словно предупреждал, что время

не ждет.

Пол перешагнул через недвижно лежащего на полу те­лохранителя и направился в холл. В дверях он оглянулся. Конли — растерянный, подавленный — сидел в кресле.

— Последний вопрос. Эти люди — из "Профешнл Секьюрити"?

Конли покачал головой.

— Нет. После той истории я обратился к фирме Говарда Грина. — Губы его скривила невеселая усмешка. — Как ви­дите, результат не лучше.

— Выше голову! — Пол швырнул пистолет на пол возле валявшегося в беспамятстве телохранителя и закрыл за со­бой дверь. Бегом промчался через холл, осторожно выб­рался на улицу и с облегчением отворил дверцу своего "ге­ральда". Едва он успел включить мотор, как раздался вы­стрел. Он был довольно метким, если учесть, что Конли це­лился из окна, при плохой видимости и с расстояния в деся­ток метров. Пуля просвистела позади "геральда" и угодила в дерево, расщепив кору. Пол не стал ждать, пока актер при­стреляется. До отказа выжав педаль газа, он мысленно воз­благодарил бога и конструктора машины, когда "геральд", словно сообразив, чего от него хотят, рванул с ходу.

"Что, бишь,  говаривал  инструктор на курсах в свое время? — весело подумал Пол. — Ни в коем случае нельзя недооценивать любого противника, иначе можешь здорово поплатиться".

В окне у Гвен горел свет. Девушка снимала квартиру в квартале Сент-Пэнкрас, некогда знававшем лучшие дни. Уортон-стрит пока еще держалась, давним жильцам не хоте­лось уступать свое место, хотя все окрест менялось с мол­ниеносной быстротой. Гвен нравилось жить близко к центру, нравились просторные комнаты и собственный гараж при доме. Однако гораздо меньше ей нравилось то, что возвра­щаться домой в одиночку и за полночь здесь не рекомен­дуется, да и оставлять машину на улице тоже рискованно.

Сейчас безлюдная Уортон-стрит выглядела мирно. Пол не сводил глаз с окна на четвертом этаже, откуда сквозь за­навеску просачивался оранжевый свет. Это в спальне, думал он. С этой комнатой у него не связывалось никаких прият­ных воспоминаний: в пору их близости с Гвен девушка еще не переехала от родителей.

Пол тщательно запер машину и включил сигнализацию. Затем вернулся к перекрестку, где по дороге сюда приметил будку телефона-автомата. На улице не было ни души; дол­жно быть, сюда не решались сунуть нос даже те, кого боя­лись по вечерам добропорядочные граждане. Гвен сняла трубку на десятый звонок.

— Чего тебе? — В голосе ее совсем не было той привет­ливости, которой человек вправе ждать от давнего друга.

— Открой подъезд. Мне надо подняться к тебе.

— Дело не терпит?

— Нет. К тому же я давно не видел тебя в ночной сороч­ке.

— Пол... пойми же наконец!

— Знаю.— Временами его раздражала эта новоиспечен­ная целомудренность Гвен. — Определенная стадия наших отношений завершена, и ты не собираешься начинать все за­ново, так что лучше бы мне подыскать другую партнершу? Гвен, ты прелестна и очаровательна, однако же не лишена тщеславия. Мне нужно поговорить с тобой. Ты знаешь о чем.

— Пол... — Девушка вздохнула. — Ты объявился некста­ти. Я не одна.

— Ага-а... — Шорт умолк, рассеянно постукивая пальцем по стеклу кабинки.

— Позвони завтра.

— Выстави этого типа, — сказал Пол. — Ночь на дворе, пора ему отправляться баиньки, к семье.— Я жду внизу. — Пол повесил трубку и зашагал обратно к машине. "Почему я обхожусь с ней так гнусно? — думал он. — Гвен совсем этого не заслужила. Уж она-то всегда ве­ла себя по отношению ко мне порядочно". Ему вспомнился тот день, когда Гвен порвала с ним, и губы его скривила горькая усмешка. Может, он попросту ревнует? Пол никак не мог разобраться в собственных чувствах. За минувшие четы­ре года он свыкся с мыслью, что Гвен дарит свою близость другим мужчинам, а не ему, и не слишком терзался этим об­стоятельством. Тогда отчего же он делает ей гадости? Ведь этот разговор действительно можно было отложить на зав­тра. Нет, дело не терпит до завтра, вслух произнес он и уди­вился, как странно и отчужденно звучит его голос на вымер­шей улице.

Любопытно взглянуть на очередного дружка Гвен. В свое время она бросила его, Пола, ради совсем юного парнишки; тот был моложе не только Пола, но даже самой Гвен. Неж­ное, как у девушки, лицо, мечтательные глаза, длинные рес­ницы, словом, симпатичный (по мнению Пола, вовсе не сим­патичный) облик... Пол не хотел порывать с Гвен, сказал, что готов потерпеть, покуда ей не надоест удовлетворять с этим юнцом свои лесбийские наклонности. Однако Гвен проявила твердость. Связь с юнцом продлилась недолго, но и с По­лом было покончено.

Шорт сел в машину и приготовился ждать. Минуты тяну­лись томительно, и Пола начали одолевать сомнения. Не­ужели Гвен оставит его в беде? Напрасно он так туго натянул струну, пожалуй, девушка сделает свой выбор не в его по­льзу, решив, что новый любовник лучше старого друга. Пол редко курил, но сейчас не смог удержаться. Он достал из бардачка пачку сигарет — свой неприкосновенный запас, — закурил и опустил стекло в окне. Из магнитофона лилась ти­хая музыка, и Пол усмехнулся, подумав, как нелепо иной раз жизнь создает ситуации, похожие на банальную сцену из по­шлого фильма. Затем распахнулись ворота перед домом Гвен, вспыхнул яркий свет фар, и бесшумно, как обозленный хищник, на улицу выскользнул большой черный автомобиль. Прошло несколько секунд, прежде чем глаза Пола снова привыкли к темноте и он различил едва заметную в полу­мраке стройную фигурку. Потушив сигарету, он вышел из машины.

— Мог бы поторопиться, — сказала Гвен, зябко кутаясь в халат. Ночь выдалась прохладная, какие бывают в преддве­рии зимних морозов. Пол на ходу обнял Гвен за плечи, словно желая укрыть ее своим пальто. Девушка небрежным движением высвободилась из его объятий. Они молча под­нялись на лифте. Никогда еще бывшая приятельница не ка­залась Шорту такой желанной и привлекательной. Гвен излучала женственность; подобно  тому как на постели остается отпечаток тела, так и в ней все еще жили отзвуки той интим­ной сцены, которую столь бесцеремонно прервал Пол.

На столе стояла пустая бутылка из-под шампанского, а рядом — бокалы: кто-то здесь строит из себя гурмана. Гвен достала из бара коньяк и чистые рюмки.

— Выпьешь?

Шорт тряхнул головой.

— Это был твой шеф?

Гвен не ответила, сделав вид, будто не слышала вопроса. Налила себе изрядную порцию коньяка и аккуратно завинти­ла пробку.

— Почему ты не сказала по телефону? Девушка пожала плечами.

— Что я могла сказать? И вообще, ты явился выяснять от­ношения?

Пол встал и подошел к ней.

— Нет, Гвен, я пришел за другим. Я хочу знать, откуда те­бе известно об этом деле.

— О каком деле?

Шорт вздохнул.

— Ты прекрасно понимаешь, Гвен, о каком деле идет речь. Возможно, для тебя это пустяк, но для меня — серьез­ней некуда. На карту поставлено мое будущее. Мне осталось менее полугода, чтобы добиться каких-то результатов. Что­бы написать книгу, которая привлечет к себе внимание и принесет мне известность, приличный заработок и последу­ющие выгодные предложения. Ну а если не книгу, то серию статей. Если же это мне не удастся, всему конец. Я не могу больше тешить себя пустыми иллюзиями.

— Черт бы тебя побрал с твоими дурацкими принципами! Кто сказал, что в тридцать лет пора подавать в отставку?

— Я сказал. И давай, Гвен, не будем спорить на эту тему. Возможно, это безумие с моей стороны, возможно, просто каприз — не имеет значения. Я так решил и придерживаюсь своего решения. И настаиваю, чтобы ты тоже выполняла свои обещания. Мне подвернулся выигрышный шанс, тема будто специально на меня рассчитана. Ведь за кулисами это­го дела явно творятся какие-то темные махинации, и если мне удастся разоблачить их, то я первым и напишу об этом, а на долю прочих журналистов останутся крохи. Итак, нач­нем по новой. Кто тебе сказал, что было похищено десять человек из числа тех, кого охраняли люди "Профешнл Секь-юрити"?