В XIX в. и в первые два десятилетия XX в. в отношении общего зна­чения термина «варяги» в среде антинорманистов было высказано не­сколько мнений, которые можно свести к нескольким группам. Во-пер­вых, что варяги ПВЛ - это либо вес балтийские народы, либо значитель­ная их часть109. Во-вторых, что под ними «разумелось уже все вообще западноевропейское население неславянского происхождения», а также территория «Западной или, по крайней мере, Северо-Западной Евро­пы»110. В-третьих, что это имя обозначало собой Западную Европу и ее жителей в целом111. Наконец, Г.Эверс предложил и самое широкое тол­кование значения этого термина, сказав, что в варягах русские видели «кроме германцев, еще многие другие народы», проживавшие в Восточ­ной и Западной Европе. Подобные суждения высказывали затем и другие ученые, отмечавшие, что с именем варягов «соединено такое же неопре­деленное... понятие, какое греки соединяли с именем скифов, и новей­шие географы с именем татар»112, что под ним разумели «всех не руссов и не греков», «заморянина», чужого, иноземца, иноверца113. Норманисты, прекрасно сознавая всю опасность ревизии одного из важнейших своих постулатов, категорически возражали против того, что под варягами следует понимать «всех европейцев». Как утверждал, например, М.П. По­годин, летописец употреблял имя варягов-скандинавов «в смысле об­щем, а русь в частном», и, приведя летописную фразу «к варягом к руси», восклицал: «Кому придет в голову, что варяги здесь в смысле европей­цев»114. Из их числа, видимо, один только В.А.Мошин говорил, что варя­гами на Руси именовали католиков, но и то лишь иногда115.

В советское время представление о термине «варяги» как имени нари­цательном, прилагаемом ко многим народам, практически сошло на нет. Лишь в самых редких случаях отмечалось, что он обозначал либо «вооб­ще иностранцев», либо жителей Балтийского Поморья, либо в позднее время всех европейцев116. Вместе с тем слышались суждения, вроде тою, что было высказано в 1973 г. А.И.Поповым: этот термин не содержит специфического этнического оттенка и «является обозначением наемных дружин вообще», но так называли скандинавов117. А.Г.Кузьмин, о чем речь шла выше, выделял несколько его значений: либо одно из южно­балтийских племен, либо славянские и славянизированные «венедские» племена, проживавшие между Польшей и Данией, либо все население южного берега Балтики и Северо-Запада Руси, либо все западноевропей­цы-католики. Со времени Ярослава Мудрого, по мнению ученого, резко возрастает участие в политической жизни Руси норманнов и прежде всего тех из них, «которые уже приобщились к христианской вере» и «которых теперь также называют варягами». Прекращение после смерти Ярослава выплаты Новгородом варягам дани, установленной в 882 г. Олегом, не могло не вызвать обострение отношений с варягами и являло собой опре­деленный идеологический поворот, направленный, вероятно, как против собственно варягов, которые были язычниками и продолжали морские походы и нападения на торговые суда, так и против норманнов-христиан, т. к. теперь в Скандинавии быстро выстраивается церковная иерархия, подчиненная Риму. В итоге, заключает историк, «само имя варягов пере­осмысляется, распространяясь на выходцев вообще с католического запа­да», в связи с чем летописец в варяжской легенде вынужден был особо выделить варягов-русь из среды других, варяжских уже теперь народов. Тогда же «варяжское» начинает сливаться с «латинской верой», претен­дующей на политическое господство, и в XII в. «варяжская вера» уже бу­дет противопоставляться православию как собственно латинская вера118. В 1999 г. А.Белов, видя в варягах изначально вагров-ободритов, вместе с тем подчеркнул, что в глазах восточных славян варягами были «все пришельцы из Балтики». Их звали варягами «примерно так, - добавляет он, - как русские некогда называли большинство германцев немцами, или как сегодня мы называем кавказцами в равной степени грузин, ар­мян, азербайджанцев, чеченцев». В 2000 г. Ю.Д.Акашев, также считая варягов южнобалтийскими славянами, указывал, что он имел не этни­ческое, а чисто территориальное значение и обозначал собой жителей побережья и островов Балтийского, Северного и Белого морей119.

Исследователи, установив факт самого широкого приложения лето­писцами термина «варяги», указывали, вместе с тем, и время его обраще­ния в имя общее, когда он окончательно оторвался от своей этнической (или социальной) основы и стал синонимом понятию «западноевропеец». Это либо середина XI в., либо его вторая половина, либо весь век в це­лом, либо начало XII столетия120. Обретение им религиозной окраски, начало его функционирования в смысле «католик» (в тогдашнем пони­мании «римлянин», «латинянин») исследователи относят к началу XI в., к его середине или ко всему столетию в целом, ко второй половине XI в., к рубежу ХІ-ХІІ вв., к началу XII в., ко всему этому столетию121. Время замены имени «варяги» ( = «западноевропейцы-католики») полностью тождественным ему термином «немцы» датируется в историографии также по-разному Это XII в., рубеж ХІІ-ХШ вв., XIII в.122, после чего оно, по мнению ученых, фактически выходит из употребления и в редких случаях встречается в памятниках позднейшего времени, а именно XVI -начала XVII вв., как «только украшение цветущего слога, особенно у писателей витиеватых», «как выражение книжное, фигуральное»123.

Обращение к обширному материалу показывает, что термин «варяги» очень рано стал полностью адекватным по смыслу выражениям «немцы», «римляне», «латины», т. е. также обозначал собою большую часть запад­ноевропейских, католических народов. Важную информацию на сей счет дают прежде всего памятники клерикального характера. Специалисты выделяют три редакции «Слова святаго Феодосья игумена Печеръскаго монастыря о вере крестьянской и о латыньской», сохранившиеся в спис­ках ХІѴ-ХѴІ вв., написанною по вызову киевского великого князя Изя-слава Ярославича (ум. ф78) в 1069 году124. В первой из них речь идет только о «латинянах» и «латинской вере». Вторая редакция несколько из­менена. Изменено и само заглавие. Оно звучит теперь как «Вопрошение князя киевский Изяслав, сына Ярославля, внука Владимировича, игуіме-на Печерскаго велико Феодосия о латине». Согласно с новым заглавием сам текст теперь начинается вопросом: «И рече Изяслав: «исповежь ми, отче, веру варяжьскую, какова есть». На что Феодосии, используя в от­ношении западноевропейцев выражения «вера латинская» и «латины», вместе с тем ответил, что «множествомь ереси их всю землю онечество-ваша, понеже по всей земли варязи суть». Третья редакция «Слова» чи­тается во всех списках Киево-Печерского патерика второй Кассиановской редакции 1462 г. и представляет собой распространенную редакцию второй, в связи с чем в ней также наличествуют «варязи» и «вера варяжская»125.

Полную равнозначность терминов «варяги» и «латины» демонстрирует Киево-Печерский патерик, сложение которого заняло несколько столе­тий. В его основе лежат написанные в 20-х гг. XIII в. послания" Поликар­па, инока Печерского монастыря, к владимирскому епископу Симону (ум. 1226), постриженику той же обители, и ответ последнего. В своей переписке названные лица использовали устные предания, связанные с монастырем, монастырские записи XI в., легоииси, жития основателей обители Антония и Феодосия. Где-то в середине XIII в. послания Симона и Поликарпа были объединены и дополнены другими известиями о мо­настыре, а также извлечениями из летописи типа Ипатьевской. Оформ­ление Патерика было завершено в XV веке. В 1406 г. в Твери по почину тверского епископа Арсения была создана редакция, получившая назва­ние Арсеньевской, а в 1460 и 1462 гг. в Киево-Печерском монастыре по инициативе инока Кассиана были созданы две редакции - Кассианов-ские, где памятник и был назван впервые «Патериком печерским». По мнению большинства исследователей, памятник отражает реальную ис­торическую действительность ХІ-ХІІ веков126. Судя по Патерику, терми­ны «варяги» и «варяжский» в смысле «латины» и «латинский» широко бытовали уже во второй половине XI века. Но равнозначными они стали, конечно, значительно раньше, уже, по крайней мере, во времена Яросла­ва Мудрого. Именно при нем, согласно Патерику, появился на Руси варяг Симон-Шимон, который затем в 1068 г. (после спасения в битве на Альте, что предрек ему старец Антоний), «прежде бывь варягь», но как только принял православие, оставил «латиньскую буесть», т. е. католичес­кую веру127. «Вопрошание Кирика», находящееся в Синодальной Корм­чей XIII в., и которое относят ко времени около 1136 г. и связывают с именем диакона и доместика новгородского Антониева монастыря, гово­рит о «варяжьском попе» как служителе католического культа128.