– Зайти-то можно?

– Ну конечно, проходи на кухню – посторонилась я, пропуская ее в прихожую. Оксана ужом проскользнула, разулась, бросила шубу на кресло и повернулась ко мне.

– Ну, где у тебя та кухня?

– Прямо, Оксана, прямо.

Я не понимала, чего ее принесло. У нас в прошлом были нормальные ровные отношения, пока она не скоммуниздила мою Библию Ведьмы. Я со психу разбушевалась тогда, конечно, так было за что. В результате Оксана заболела, но я же тогда ей и подсказала, как поправить дело, когда отошла. Еще я посадила ее братца, гадкого слизняка, который пытался за мной ухаживать. Не за это, конечно, посадила – он оказался маньяком, на протяжении нескольких лет убивавший молоденьких девушек, а Оксана его покрывала.

В общем, я терялась в догадках, чего ей от меня теперь надо.

– Где была-то? – спросила она, устраиваясь за столом.

Я щелкнула кнопкой чайника, достала кружки и липтон.

– Я в Швейцарии пару месяцев жила, отдыхала от всего. Работа у нас, Оксана, нервная, сама знаешь, – спокойно сказала я.

– Видать денег много срубила, на такие пару месяцев? – как бы невзначай спросила она.

– Да грех жаловаться, клиент шел, – кивнула я.

– Ты смотри-ка, – удивилась она. – Я вон вроде тоже не бедствую, за любой заработок хватаюсь, не то что вы, а Швейцарию не потяну, не потяну.

И она сокрушенно покачала головой.

Я разлила чай по кружкам, достала из буфета коробку конфет и выставила все на стол.

«Знает или нет?» – лихорадочно думала я, однако ни один мускул моего лица не выдал сей мысли. Если узнают что общак у меня – я умру гораздо раньше двадцати пяти дней. Это было бы досадным нарушением моих планов.

– На самом деле в Швейцарию я бы не советовала тебе ехать, и сама больше туда в жизни не поеду, – недовольно сказала я.

«Вот это точно», – ехидно согласился внутренний голос.

– А что так? – живо заинтересовалась Оксана. – А все говорят – там классно!

– Так оно, – неопределенно буркнула я и отпила из кружки. – Природа, воздух, чистота кругом. Есть только одна маленькая проблемка – язык. Приходишь в кафе пообедать – и час на пальцах объясняешь бедным официантам, чего ты хочешь съесть. И так – везде.

– Ну, это я бы сказала ерунда, – протянула Оксана.

– Нет, дорогая, это никак не ерунда, – твердо ответила я. – Мне там поговорить не с кем было, почитать нечего было. Поверь, языковой барьер – это страшная вещь!

– Так чего же ты там сидела? – озадачилась она.

«И правда, чего ты там только сидела?» – развеселился голос.

– Природа, Оксана, – брякнула я. – И воздух.

А что мне было еще сказать?

– А вы тут как? – быстренько перевела я разговор на безопасную тему.

– Да помаленьку. Чего это у тебя с головой-то, не пойму? – Оксана упорно соскальзывала на скользкие темы.

– Последний писк моды, – важно заверила ее я. – Сейчас все в цивилизованном мире избавляются от такого анахронизма, как волосы. Надо еще по идее тату на затылке сделать, но этим я займусь завтра.

– Мода, говоришь? – недоверчиво сказала она. – Жаль что мне никто этого не сказал, когда я по твоей милости рак поймала и волос лишилась.

– У тебя что тогда, дошло до химии? – удивилась я.

– Конечно! Вот только волосы отрастать начали. А какая из меня ведьма с таким ежиком!

Я недоверчиво посмотрела ее на густые, идеально здоровые и ухоженные волосы, но Оксана лишь грустно улыбнулась и одним движением сдернула их.

– Парик вот пользую, – спокойно призналась она. – Такую прическу как твоя возраст носить не позволяет.

Свои волосы у нее и правда выглядели не лучшим образом. Короткая и редкая щетинка. Ее и без того круглое лицо казалось еще бесформеннее. Меня кольнула жалость – это ведь я ей все организовала.

– И как же ты сейчас работаешь? – жалостливо спросила я. Ведьма без волос не ведьма, а так, фигня какая-то.

– Да больше все по травам сейчас работаю, а какие с трав заработки? – Она снова напялила парик, слегка косо, но ей это даже шло.

– Кхм, – откашлялась я. – Слушай, а ты чего пришла? Ведь чую, что не прически обсуждать.

Оксана не торопясь хлебнула чай из кружки, взяла конфетку и оглянулась.

– А ты неплохо живешь, я смотрю.

– Смотри, все не украдено, все заработано, – согласилась я.

– Сама-то на что жить собираешься? – выразительно посмотрела она на мою макушку.

– Ну я-то не пропаду, подниму цены на гламарию, – ухмыльнулась я. – А с магией я пока завязать решила, больно хлопотно.

Гламарией в городе занималась только я. Не потому что я на нее патент купила, а потому что другие ведьмы ее готовить не умели. А я не рассказывала рецепт, понятно. Не для того я полгода выверяла его – совместимость компонентов, баланс химии и магии, да и многое другое. В итоге мою адскую смесь, делающую любую Клаву – супермоделью, расхватывают как горячие пирожки. Несмотря на цену в пятьсот долларов за пол-литра.

– Кстати – у тебя она сейчас есть готовая? – встрепенулась Оксана.

– Конечно! – отозвалась я. – Причем высшего качества, полгода настаивалась.

– Налей литра два тогда, – попросила она.

– Да без проблем, – пожала я плечами, безуспешно пытаясь скрыть удивление. Зачем ей гламария? Оксана нынче в том возрасте и внешнем виде, когда любовные порывы и желание нравиться смотрятся карикатурно. Однако без слов сходила в Каморку, отлила их пятидесятилитровой бутыли гламарии и снова вернулась в кухню.

– Две тысячи с тебя, пока по старым расценкам возьму.

Оксана же деньги доставать не торопилась. Хлебнув чайку, она вздохнула и спокойно сказала.

– Мария, я собственно пришла совершить обмен. У меня есть то что позарез надо тебе, ты мне можешь достать то что необходимо мне. Как смотришь?

– Что-то я тебя не поняла, – медленно проговорила я. – Можно поподробнее?

– Мне нужен рецепт гламарии – это раз.

– Хмм? – подняла я бровь. Смешно! Глупая баба все равно вряд ли разберется в химических составных.

– А что? – воззрилась она на меня.

Я улыбнулась, взяла лист бумаги и быстро нацарапала кучу непонятных знаков, которые тем не менее с легкостью поймет даже школьный учитель химии.

– Если в этом разберешься – скажу что дальше, – протянула я ей листок.

Она кивнула, цапнула рецепт, с минуту непонимающе смотрела на него, потом неторопясь убрала его в свою сумку и продолжила:

– А еще мне нужен перстень Клеопатры. Это два.

– Перстня у меня нет, – удивилась я.

– Неважно, – усмехнулась она, – я скажу у кого он есть. А почему ты не спросишь, что есть у меня для тебя?

– Да я не любопытная, – индифферентно пожала я плечами. – Но можешь считать что я спросила.

– У меня, милая, есть для тебя жизнь. Долгая и прекрасная, – нагло улыбнулась она.

– С чего меня это должно заинтересовать? – постаралась в ответ улыбнуться я. – Вроде меня завтра никто хоронить не собрался.

– Завтра – нет, а вот в конце месяца – похоронят, не так ли? – сощурилась она.

Я молчала, собираясь с мыслями. Откуда она знает???

– Твоих рук дело? – холодно спросила я наконец.

– Ну разумеется. Неужто ты думала что я все так оставлю? Сколько ты горя мне принесла?

– Не клеится, – спокойно сказала я. – Ни одна ворожба не показала, что мой рак – от магии.

– Правильно, это не входило в мои планы. Помнишь ты мне писала записку?

– Ну, помню, и что?

Тот клочок бумаги, на котором я записала ей обряд на немерянное богатство – с подвохом, правда, – и стал началом в череде ее злоключений.

– Так вот бумажка, помнящая тепло твоих рук, и помогла мне заморочить тебя и скрыть колдовство. Да и само колдовство существенно упрочило. Все просто. А не веришь, сходи и погляди – над входной дверью у тебя натыканы иглы.

– Сейчас проверю, – согласилась я, взяла табуретку и пошла в подъезд.

Иглы и правда были натыканы. Ровным рядом глубоко вогнаны в дерево. Не надо было их пересчитывать, чтобы понять что их тут ровно сорок – на смерть. Причем они проржавели настолько, что когда я до них дотронулась, они, слабо шурша, рассыпались бурой пылью. Что означало – колдовство совершено. В принципе, я должна была догадаться раньше, когда не то что врачи – мои коллеги не смогли снять с меня рак. Я смотрела на испачканные ржой пальцы и холодная ярость охватила меня. Да, я потеряла волосы и почти не могу колдовать, обряд на смерть вражине мне не вытянуть. Но пришибить-то гадину вот хотя бы табуреткой мне моя лысина не помешает!