Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Ошеломленная, Инна опять остановилась.

На школьном дворе. Приключение не удалось - pic_9.png

— Это как — пьет в усмерть?

— Ну, просто спасу с ним нет!

Инна много раз читала в книжках такую фразу: «От волнения ее (или его) бросало то в жар, то в холод». Всегда она думала, что это фраза чисто литературная, а в жизни такого не бывает, но теперь убедилась, что бывает. Сначала ей стало очень жарко, а потом вдруг по спине побежали мурашки. У нее в голове не укладывалось: как может заведующий отделом народного образования держать такого человека на посту директора школы да еще восхвалять его с трибуны? А может, этот мальчишка с девчонкой врут? Или хотя бы преувеличивают? Инна продолжала расспрашивать:

— Ну, хорошо. Пусть он выпивает иногда. А как он к вам относится?

— Бьет! — отрезал Демьян.

Но Альбине было не по душе такое наглое вранье. Она предпочитала не врать, а привирать.

— Демьян, ты уж не преувеличивай. Никого он особенно не бьет, а вот насчет бани — это да!

— Какой бани? — спросила Инна, и Альбина пояснила.

— Он натянул на голову чулок и засел около сгоревшей бани. А когда ребята мимо пошли, он выскочил и давай их крапивой хлестать.

— Пьяный?

— А кто его знает! Он и трезвый такой, — сказал Демьян. И снова вдохновился: — Альбин! А помнишь, как он с Хмелевым? Помнишь, как Ленька из-за него всю ногу пожег?

— А что случилось с этим… с Хмелевым? — спросила Инна.

Вопрос был обращен к Демьяну, но тот кивнул на Альбину.

— Вот пусть она расскажет. У нее складней получится.

И Альбина поведала следующее.

— У нас в школе есть мальчишка один… Ленька Хмелев зовут… Он хоть и в шестой класс перешел, а все-таки дурак дураком. Вот Акимыч… то есть Данила Акимыч и подговорил его. «Ты, — говорит, — разожги на берегу костер, а когда жару много накопится, разгреби угли, пока они красные, и гуляй по ним босиком. Вот, — говорит, — честное слово даю, ничего тебе не будет. Это по науке доказано». Ну, Ленька (он ведь дурак) развел костер, нагреб углей и — босиком по ним… Всю ногу себе обжег.

Инна надолго замолчала. Молчали и Демьян с Альбиной, поглядывая на «невесту» и стараясь угадать, какое впечатление они на нее произвели.

А впечатление они произвели сильное. Выходило, что Бурундук был не только пьяницей, но и человеком с ненормальной психикой. Почему же Лыков так расхваливал его на конференции и приглашал корреспондентов, чтобы они написали о Бурундуке? Неужели он не понимал, что корреспондент поговорит со многими людьми и быстро узнает правду? А с другой стороны, зачем этим милым ребятам так клеветать на директора школы? Ну, пусть они преувеличивают! Но ведь, преувеличивая, они подчеркивают лишь дурные качества Бурундука. Почему? Как видно, потому, что они его не любят. А если детям есть за что не любить педагога, то какой же он хороший педагог?

Смятение Инны вдруг сменилось азартом. А что, если вместо очерка ей удастся написать фельетон о Лыкове и его подчиненном?! У нее даже название сразу придумалось: «Очковтиратель районного масштаба». Но тогда ей ни в коем случае нельзя раскрывать свое инкогнито, нельзя появляться в гостинице, где придется предъявлять свое командировочное удостоверение.

Инна знала, что в маленьких городках, где гостиницы летом всегда переполнены, местные жители сдают за небольшую плату комнаты или койки и даже обеспечивают приезжих питанием, пока те не дождутся вертолета или другого транспорта, чтобы отправиться в лес.

Инна спросила у ребят, не знают ли они, кто может сдать ей комнату. Те опять переглянулись, и Альбина спросила в свою очередь:

— Вы хотите Данилу Акимыча дождаться?

— Да. Не мешает, — неопределенно ответила Инна. Она давно обратила внимание, что ее спутники то и дело переглядываются и смотрят на нее с каким-то напряженным интересом.

— Да ведь у моей мамы ключ от его квартиры! — вскричал Демьян. — Она даст вам ключ — и живите сколько хотите.

Демьян объяснил, кем работает его мама, но такой план показался Инне слишком уж авантюрным, и она отвергла его.

— У Хмелевых! — вдруг сказала Альбина. — Ленькин отец зимой охотится, а летом — рабочим у всяких этих… изыскателей. Может, Ленькина мама вас пустит.

— Факт пустит! — оживился Демьян. — Пойдемте! Это как раз тот Ленька Хмелев, который себе ногу пожег.

Глава XVII

В начале восьмого часа все трое подошли к дому Хмелевых в конце немощеной Луговой улицы. Альбина и Демьян знали, где живут Хмелевы, знали, как выглядит их дом, но с Лёниной мамой знакомы не были. Поэтому они остановились перед калиткой в нерешительности. Когда Демьян брякнул щеколдой и приоткрыл калитку, к ним навстречу бросились два пса изрядных размеров. Инна попятилась, но иленские ребята собак не боялись. Собаки полаяли, гостеприимно виляя хвостами, и убежали по каким-то своим делам, а в конце цементной дорожки, ведшей от калитки к крыльцу, пришельцы увидели Леньку, сидевшего на корточках среди частей разобранного велосипеда. Альбина очень обрадовалась. Она оттолкнула локтем шедшего впереди Демьяна и остановилась перед Хмелевым.

— Леня! Вот мы тут привели… — Только сейчас Альбина догадалась обернуться и спросить Инну, как ее имя-отчество. И, получив ответ, она продолжала: — Вот мы привели к вам Инну Сергеевну… Она — знакомая Данилы Акимыча. Вот… где бы ей остановиться на квартире и подождать, когда он из леса вернется?

Продолжая сидеть на корточках, Хмелев, наверно, полминуты смотрел на вытаращенные глаза Альбины, на окаменевшее лицо Демьяна, втянувшего губы в рот, на хорошенькую молодую женщину в брючном костюме. Наконец он понял, почему Альбина так таращит на него глаза, и вскочил.

— Сейчас! — сказал он, взлетел на высокое крыльцо и исчез в доме.

Его мама Полина Александровна готовила ужин в кухне. Это была веселая энергичная женщина с быстрыми движениями, звонким голосом и курносым, удивительно выразительным лицом. Гнев, радость, удивление так отчетливо выражались на этом лице, что знакомые в шутку советовали Полине Александровне ехать в Москву и предложить себя какой-нибудь студии на должность киноактрисы. Но такой совет был невыполним: Полина Александровна не умела вызывать то или иное выражение на своем лице по заказу, наоборот, ей огромных усилий стоило скрывать от окружающих свои эмоции.

Когда Леня рассказал матери о загадочных письмах, которые стал получать Бурундук, о страшных подозрениях, какие они у ребят вызвали, Полина Александровна реагировала примерно так же, как тетя Валя.

— Ох и любят же у вас языками молоть! Чуть случится какой пустяк — и сразу начинается: «Ля-ля-ля, ля-ля-ля, ля-ля-ля!» Ну, мало ли кто кому пишет?! Это еще не резон, чтобы по городу сплетни пускать.

Но вот теперь Ленька возник на пороге кухни и сказал глухим голосом:

— Мама! Приехала… эта…

— Какая-такая — «эта»?

— Ну… знакомая Данилы Акимовича. И просит, чтобы у нас остановиться. Чтобы, значит, его подождать.

— А откуда она про нас-то узнала?

Пришлось Леньке объяснять, что «эту тетеньку» привели Демьян с Альбиной, которые познакомились с ней в аэропорту, что она прилетела к Даниле Акимовичу, не зная, что он в отлучке.

Больше Полина Александровна не говорила с Ленькой. Бросив на сына очень серьезный взгляд, она быстро вытерла руки полотенцем, выключила электроплитку под сковородкой и через несколько секунд стояла на верхней ступеньке крыльца. Руки ее были стиснуты перед грудью, губы растянулись в приветливой улыбке, а прищуренные глаза сверкали любопытством.

— Милости просим, милости просим! — заговорила она своим звонким голосом. — Вы, мой сын сказал, остановиться у нас желаете?

— Да. Хотела бы, — сдержанно сказала Инна.

— Вы, говорят, знакомая Данилы Акимовича?

— Да… В какой-то мере (врать взрослым Инне было еще труднее, чем ребятам).

19
{"b":"261729","o":1}