Перед страхом расставания забылись все ссоры.

И, кажется, теперь иначе выглядит всё, что было между детьми.

Не отпуская сестрёнки с рук, встал Мирт.

— Не поеду. И сестры не отдам.

И сел. Спокойный.

Старик Бернар было открыл рот что-то сказать. И закрыл.

— Может, объяснишь — почему? — не выдержала Селена. Хотя разговаривать уже и сама боялась: горло перехвачено, и напряжение вот-вот прорвётся рыданием.

— Ты не здешняя, Селена, — спокойно сказал Мирт. — И не знаешь. Основное место обитания эльфов — пригород, где наша раса живёт в поместьях и где каждый наш дом — среди цветов и зелени. Город — каменный. Брать силу от земли очень трудно. Оливия не выздоровеет в городе. Бернар может подтвердить.

Старый эльф остро взглянул на мальчишку-эльфа и промолчал. А Мирт добавил:

— Если попытаетесь выдворить меня отсюда, я сбегу из города. Вместе с сестрой.

— То же самое, — жёстко добавил Мика.

После недолгого молчания Селена сухо сказала:

— Мирт, ты поедешь с нами, но без Оливии. Попробуй всё это объяснить своему дяде. Сам. Как и Мика.

Мика набычился, но, подумав, кивнул. Мирт, необычно взрослый (Селена поняла: впервые мальчишка принимает такое важное решение — да ещё сразу за двоих!), помедлив, кивнул тоже.

— Я тоже не хочу уходить отсюда, — протерев слёзы, всхлипывая, сказала Вильма. — Я и тёти-то совсем не помню, хотя знаю, что у отца была сестра. Мне здесь хорошо… Селена, а если тётя разрешит?.. Пусть даже без малышни?.. — И девочка снова залилась слезами.

Каи посмотрел на плачущую Вильму, которую ребята привыкли видеть очень собранной и решительной, и сам сморщился, стараясь не заплакать. Сильвестр же потупился, хотя его сёстры уже плакали навзрыд. Ирма, глядя на всех, тоже заревела, хотя, кажется, и не поняла, в чём дело, — и ревела только за компанию. Селена не выдержала и быстро подошла к Вильме. Девочка встала ей навстречу и, уткнувшись в живот, громко зарыдала. Моди выскочил из гостиной.

— Селена, быстро уводи Вильму, — негромко сказал Джарри, неожиданно оказавшийся рядом. — Иначе у нас тут будет…

Девушка кивнула и осторожно потянула Вильму на себя. Цеплявшиеся за девочку малыши-оборотни и Берилл, испуганные непонятным горем своей любимой няньки, поспешно затопали следом. Ирму удержал Колин.

У порога гостиной Селена оглянулась: хмурые Колр и Бернар ретировались, а Аманда втихомолку утирала слёзы.

Пришлось засесть с Вильмой на второй веранде, где начались приготовления к перепланировке для швейной мастерской. Здесь были стулья, на которые Селена усадила плачущую Вильму, села рядом сама. Молча, лишь гладя девочку по голове, Селена размышляла о том, как легко и просто она решилась на поиски родных детей из Тёплой Норы. Тогда идея казалась вполне разумной: дети должны расти в семье, среди своих родных. Почему же сейчас реализация этой идеи выглядит так… кощунственно? Как будто она, Селена, наоборот, выводит детей из семьи? И — похолодела: а как объяснить малышам, что они теперь будут жить не в Тёплой Норе, а в совершенно незнакомом им месте? С незнакомыми им или полузнакомыми людьми? Существами?

И что делать дальше? Попросить Чистильщиков и Вальгарда пока не искать для детей их родных?

Вильма прерывисто вздохнула.

— Вильма, давай договоримся. Сначала ты встретишься с тётей и поговоришь с ней, — медленно, всё ещё раздумывая, сказала Селена. — Если получится так, что ты — с её согласия — можешь остаться здесь, то я возражать не буду. Честно.

— А ма-аленькие? — заикаясь, спросила Вильма. — Как они будут?

— Ты… — Селена запнулась, пытаясь начать с «ты уже взрослая». Нельзя. Нечестно. — Есть расхожее мнение, что малышам будет лучше в семье, — сказала и сама себе не поверила: так неубедительно выразилась. — Вильма, — уже мрачно сказала она. — Ты не поверишь, но мне сейчас тоже плохо, хотя я думала, что для всех вас поиск родных — это счастье.

Девочка снова прислонилась к Селене, обнимая её за руку. Втайне девушка вздохнула: она боялась, что Вильма будет ненавидеть её.

Малыши сидели на полу и смотрели на них. Сердце Селены сжалось: если малышей-оборотней можно будет оставить — дедушка наверняка старый, к чему ему эти хлопоты? — то с Бериллом сложней. Если у них тут вампиры — раса, идущая после эльфов, то есть, как здесь говорят, из высших, то дело швах… Она тихонько вздохнула. Лучше не думать. Хотя единственная надежда на то, что дети быстро привыкают к новой обстановке. Берилл — чистокровный, а значит, с ним не будут обращаться как с неполноценным. Может, ему-то среди родных будет лучше.

Последний урок, который обычно проводился после обеда, пришлось отменить. Глаза у многих детей оказались на мокром месте. Селена постаралась настраивать тех ребят, которым сегодня придётся уехать, что им самим потом будет интересно, что их нашли. Но быстро прекратила уговоры. Потому что звучали они слишком лживо. Потому что она сама не хотела, чтобы они уехали.

— Что делать? — беспомощно спросила она у Джарри. — Зачем я это сделала!

— Успокойся, — велел семейный. — Ты сделала всё логично, как и должен был поступить умный человек. Просто сейчас это оказалось трудным, потому что ты привыкла к детям. Лучше подумай о другом. Братство в полном составе собирается ехать с нами ночью. Как думаешь, чем это нам грозит?

— Чем… Ничем, — сердито сказала Селена. — Взрослых будет больше.

— Думаешь, Коннора это остановит? — усмехнулся Джарри, и Селена наконец смогла улыбнуться.

И решилась.

— Джарри, как ты думаешь, Коннор настолько силён, чтобы по нему нельзя было прочитать то, о чём он знает?

— Ты имеешь в виду замыкающее блокирование? — Семейный задумался. — Наверное, раз я знаю, как замыкаются магические поля, он-то наверняка знает об этом.

— Хорошо, — снова прикусив губу, Селена выдохнула и сказала: — Если вы оба это знаете, то позови, пожалуйста, Коннора в наш кабинет. Мне нужно вам сообщить кое-что. Лучше будет, если вы оба будете знать об этом.

— Тайны какие-то… — пробормотал семейный и, проходя мимо, поцеловал её в щёку легонько. Он ушёл, а Селена со слабой улыбкой долго придерживала пальцами место его поцелуя, и всё оно казалось ей очень тёплым.

Когда оба: и Коннор, и Джарри — появились в кабинете, она велела им закрыться. Переглянулись — и оба что-то прошептали.

— Джарри, я ещё не совсем разбираюсь в этом. Коннор закрыт? Замкнут?

— Можешь быть уверена, — твёрдо сказал семейный.

Мальчишка невольно улыбнулся на это.

Селена поколебалась ещё немного. Но она вызвала их, а значит, придётся сделать. Повернувшись к столу, она вынула пульт и протянула его мальчишке.

— Это — второй?

Машинально протянувший на её жест руки, Коннор вздрогнул и чуть не выронил предмет. Но вцепился затем так, что пальцы побелели. Джарри только глядел изумлённо.

— Где… — Коннор прокашлялся и повторил уже чистым голосом: — Селена… Где ты его нашла?

— У Бернара.

Она выпалила это имя и насторожённо посмотрела на мальчишку. Что он сделает? Кинется к старому эльфу узнавать, кто, когда и зачем? Возненавидит его изо всех сил?

Коннор замер, не сводя глаз с пульта. Затем шагнул к столу, положил на него пульт. Сначала Селене показалось — он вытянул палец, чтобы что-то показать им на этой пластиковой коробке. Но, когда палец дотронулся до поверхности пульта, даже ткнулся в неё, пульт резко оплавился. Джарри и Селена молча проследили, как поверхность пульта, точных геометрических линий, превратилась в расплывшуюся лепёшку под указательным пальцем мальчишки. Затем он отнял палец от пульта и некоторое время смотрел на него. Только Селена вдохнула, чтобы сказать хоть что-то, как мальчишка взял расплавленную лепёшку в руки и тщательно переломал её в мелкие кусочки.

— Всё. Больше мне ничего не надо, — сказал Коннор и поднял на них спокойные глаза. — Пусть живёт. Главное, что оба пульта сломанные.

Начиная с послеобеденного часа, Селена боялась подходить к чёрному дракону. Хотя на Колра вся надежда. Но согласится ли он сопровождать детей до моста в пригород? Ведь, в сущности, Колр будет там нужен лишь для того, чтобы вся их компания выглядела представительной. Мол, не хухры-мухры мы тут собрались! У нас ещё и дракон есть!.. Но снова и снова Селена вспоминала его лицо, когда в гостиной все дети были на грани слёз и рыданий, и понимала, что Колр на её просьбу ответит суховатым: «Нет!»