Он пошел по склону. Улыба следом.

— Моя очередь, — сказала она. Когда они оказались внизу. — Тебе приказано ждать наверху.

— Ты ждала, пока я не проделаю весь путь?

Она ухмыльнулась и начала пробираться через кусты, пока сослуживец карабкался наверх. Летерийские разведчики не так уж плохи. Скорее им мешают привычные представления о войне как схватке огромных армий на обширных полях. Разведчики используются только для отыскания мест вражеских укреплений. Идея о враге, способном на манер малазан растворяться на местности — даже мысль о враге, разделяющем силы, избегающем прямого столкновения, изнуряющем Летер набегами, засадами и перерывами в снабжении — всё это так и не стало частью здешней военной науки.

Тисте Эдур были опаснее. Их стиль войны оказался гораздо ближе малазанскому, и это, возможно, объясняет, почему они завоевали Летер.

Разумеется, малазане умеют стоять в регулярном строю, но ведь всегда имеет смысл вначале деморализовать и ослабить противника!

Этим летерийцам еще учиться и учиться. Ведь однажды малазане могут вернуться. Не Охотники за Костями, но армии Императрицы. Новое королевство для завоевания, новый континент для покорения. Если король Теол желает удержать то, что имеет, брату его лучше командовать толковой и злой армией, понимающей, как встречать малазанских морпехов, как противодействовать тяжелой пехоте, боевым магам, саперам с морантскими припасами и умелой кавалерии.

Она хмыкнула, приближаясь к скрытому лагерю. «Бедный Брюс Беддикт. Им лучше сдаваться сразу».

— Не будь ты такая уродина, — произнес чей-то голос, — я бы тебя убил сразу.

Она замерла, скорчив рожу. — Покажись, дозорный.

К ней вышел чернокожий солдат, половина лица и лысый лоб которого были «украшены» грязно-розоватым пятном. Тяжелый арбалет в руках взведен, но болт не вставлен.

Улыба двинулась дальше: — Кому говорить об уродстве. Знаешь, Чайчайка, ты являешься мне в кошмарах.

Мужчина пошел следом. — Ничего не могу сделать со своей популярностью у дам.

— Особенно у летериек.

Даже с таким вот похожим на птичий помет пятном было в Чайчайке нечто, заставлявшее женщин смотреть на него снова и снова. Улыба подозревала, что в его жилах есть примесь крови Тисте Анди. Миндалевидные глаза, никогда не обретающие постоянного цвета; привычка двигаться так, словно ему принадлежит все время мира — а также слухи, согласно которым, у него не только язык хорошо подвешен… Покачав головой, чтобы избавиться от дурацких мыслей, она сказала: — Их разведка прошла мимо. Они так и не сходят с тропы. Значит, кулак может нас передвинуть. Нападем на главную колонну, поорем погромче — и дело сделано.

Они уже вошли в лагерь, где несколько сотен солдат лениво сидели или лежали среди деревьев, пеньков и в кустах.

Увидев Кенеба, Улыба поспешила с донесением.

Кулак сидел на походном стульчике и кончиком клинка счищал грязь с подошвы сапога. Рядом, на пеньке, дымился травяной чай. Сержант Скрипач растянулся на траве; около него сидел скрестив ноги сержант Бальзам, с озадаченным видом изучая свой короткий меч. Поблизости маялись с десяток панцирников, мерявшихся длиной вытянутых рук. «Готова клясться — потом будут считать волоски на пальцах».

— Кулак, разведчик Улыба с донесением. Сэр.

Кенеб поднял голову. — Как и должно быть?

— Да, сэр. Можно их убивать?

Кулак глянул на Скрипача: — Похоже, проиграли вы пари, сержант.

Не открывая глаз, Скрипач что-то хрюкнул и ответил: — Ну, сэр, пока что никого мы не убили. Брюс Беддикт изрядно порыбачил в наших мозгах и наверняка подцепил и плавничок, и чешуйку. Улыба, сколько разведчиков было на тропе?

— Всего один, сержант Скрипач. Ковырял в носу.

Скрипач открыл глаза, покосился на Кенеба: — Вот оно, Кулак. Беддикт изменил схему разведки. Ходят они парами. Если Улыба с Кориком заметили одного, где второй? — Он повозился, устраиваясь удобнее. Снова сомкнул веки. — Он пустил впереди основных сил пять разведгрупп. Десять человек. Итак…

— Итак, — нахмурился Кенеб. Встал, вложил кинжал в ножны. — Если он послал одну или две группы по тропе, значит, хотел, чтобы их заметили. Сержант Бальзам, найдите карту.

— Карту, сэр? Какую карту?

Неслышно выругавшись, Кенеб подошел к пехотинцам. — Вы там — да, вы! Имя?

— Релико, сэр.

— Что вы делаете среди тяжелой пехоты, Релико?

— Как? Я один из них, сэр!

Улыба фыркнула. Макушка корявой головы Релико едва достигала ее плеча. Парень вообще был похож на сливу с ручками и ножками.

— Кто ваш сержант? — спросил Кенеб дальхонезца.

— Бадан Грук, сэр. Но он остался сзади, сэр, с сержантом Смолой и Целуй-Сюда. Мы с Больше Некуда вошли во взвод Спешки и Мелоча. Их сержант Чопор, сэр.

— Очень хорошо. Идите в палатку командира и принесите карту.

— Слушаюсь, сэр. А стол тоже принести?

— Нет, не обязательно.

Когда солдат ушел, Скрипач подал голос: — Могли бы уже обернуться, сэр. Сами.

— Мог бы, да. Раз уж высказались, сержант… идите и принесите мне стол для карт.

— Я думал, не обязательно, сэр?

— Я передумал. Встать!

Скрипач со стоном сел, пихнул Бальзама: — У нас с тобой есть работа.

Тот замигал, выпучил глаза. Потом вскочил, выхватывая меч: — Где они!?

— За мной, — сказал, вставая, Скрипач. — И убери эту штуку, пока меня не проткнул.

— Чего бы мне тебя протыкать? Я тебя знаю, так ведь? Дай-ка посмотрю… Точно, знаю.

Они столкнулись с Релико у входа в палатку.

Когда солдат подошел к Кенебу, тот взял свернутый пергамент. — Спасибо, Релико. Постойте. У меня есть вопрос. Почему вы там разглядываете руки?

— Мы складываем отрубленные части, сэр, чтобы получилась целая рука.

— И как?

— Не хватает большого пальца, но мы слышали о панцирнике без обоих больших пальцев. Наверное, в легионе Блистига.

— Неужели? И как его имя?

— Непотребос Вздорр, сэр.

— И как этот солдат без пальцев владеет оружием?

Релико пожал плечами: — Не могу сказать, сэр. Я его видал один раз и то очень издалека. Думаю, он оружие привязывает, сэр.

— Может, — заинтересовался Кенеб, — у него одного пальца не хватает. На левой руке.

— Может быть, сэр. Если мы найдем большой палец, дадим ему знать, сэр.

Кенеб хмуро поглядел в спину солдата.

— Королевства рушатся во прах, — сказала Улыба — из-за таких вот солдат, сэр. Я это говорю себе постоянно, поэтому и держусь.

— Держитесь за что?

— За здравый рассудок, сэр. Он тот самый, знаете?

— Кто, какой самый?

— Самый мелкий панцирник Малазанской Империи, сэр.

— Неужели? Уверены, разведчик?

— Сэр?

Кулак развернул карту и изучал ее.

Подошли Скрипач и Бальзам, сгибавшиеся под тяжестью большого стола. Кенеб положил карту. — Можете идти, сержант. Спасибо.

Улыба быстро добежала назад, туда, где Корик прятался на склоне. За ней увязался капрал Тарр. Он шумел, словно тележка лудильщика. Улыба сверкнула глазами, оглянувшись через плечо: — Знаешь, тебе надо всё подвязывать.

— Это треклятые учения. Какая разница?

Они встали у подножия холма.

— Жду здесь. Собирай придурков, Улыба, и побыстрее.

Подавив желание огрызнуться, она полезла вверх. Была бы большая разница, будь капралом она. Вот превосходный пример. Будь капралом она, по склону ползал бы Тарр. Факт.

Корик услышал ее и спустился навстречу. — Никакой колонны, а?

— Да. Как догадался?

— А чего тут гадать? Я ждал и… нет колонны.

Они сошли по склону туда, где ждал Тарр.

— Мы потеряли противника, капрал?

— Похоже на то, Корик. Теперь кулак нас растормошит — выдохнемся, пока их ловим. Он думает, что мы сунули голову в осиное гнездо.

— Эти летерийцы не смогут подловить нас в нашей же игре, — заявил Корик. — Мы их уже учуяли бы.

— Но не учуяли, — заметила Улыба. — Они нас сделали.

— Ленивые, — сказал Тарр. — Самодовольные. Скрипач был прав.