– Врешь.

– А помнишь, ты как-то обедал с Нетти и Мэй?

– А ты в это время ходил в больницу?

– А каким образом, думаешь, в твоем кармане оказались выигранные в покер денежки? Может, мне и не следовало делать этого, но удержаться сил моих не было. Потом я заглянул к Стар попрощаться, и она рассказала мне о Райнхарте. Само собой, тебе она собиралась рассказать то же самое. Я был уверен, что могу рассчитывать на тебя: ты вслед за мной узнаешь об этом из того же источника. Я начну – ты продолжишь. Ведь, несмотря на все свои недостатки, ты парень надежный.

– Ты был уверен, что можешь рассчитывать на меня? – Я изумленно уставился на него.

– В смысле, следующий шаг сделаешь ты. Теперь я заткнусь, а ты продолжай.

– Ага, продолжаю, – кивнул я. – Эдвард Райнхарт был сыном Говарда Данстэна. Скорей всего, незаконным. И с самого нашего рождения он ищет нас. – Я рассказал, что поведал мне Говард Данстэн, представив все так, будто услышал эту историю из уст Джой. Рассказал Роберту и о встрече с Максом Эдисоном в больнице. – Эдисон до сих пор боялся Райнхарта, как боялся его и Тоби. Тоби даже не хотел, чтобы я произносил вслух его имя. Никогда не признаюсь в этом Лори, но, по-моему, его убили из-за нас. Она произнесла это имя.

Роберт обдумал услышанное и сказал:

– Ты не можешь быть уверен, что Тоби Крафта убил Райнхарт, и тем более не должен винить себя. Ты ведь думал, что Райнхарт уже мертв. К тому же профессия у Тоби была опасной – я не про его ломбард… Радуйся жизни и денежкам, что он оставил тебе.

– А об этом как ты пронюхал?

– Я же залезал в его сейф, помнишь? Когда я доставал документы Хэтча, почитал мимоходом завещание Тоби и его страховки. Вместе с недвижимостью там набегает почти два миллиона. Можешь считать это своим приданым.

– Увы: большую часть я уже раздал, – развел руками я. Роберт взглянул на меня с неподдельным испугом. Глаза его сузились, а губы скривились в улыбке:

– Шутишь…

Я рассказал ему о своем распоряжении разделить деньги.

– Бог мой, чего ради ты так сглупил-то? Я объяснил все и добавил:

– По большому счету, прямая наследница Стар, а не я.

– Ушам своим не верю. А адвокат оговорил условие, что все денежки возвращаются к тебе, когда старушки сыграют в ящик?

– К. Клейтон Крич старый крючкотвор.

– И ждать придется, может, еще лет двадцать…

– Тетушки все равно деньги не тратят, – успокоил я. – Они в основном используют односторонний бартер.

– Да ну, как только им в руки попадет несколько сотен тысяч, они захотят стать образцовыми горожанами. Так и вижу Кларка, покупающего самый длинный лимузин. Джой сплавит Кларенса в дом престарелых. В конечном счете, всем им туда дорога.

– И хорошо, – сказал я. – Если им захочется в дом престарелых, они смогут найти приличное заведение. Теперь им это по карману.

– Деньги вообще-то предназначались тебе. Точнее, нам.

– Надеюсь, ты не планируешь ради этого убить их всех, – сказал я. В ответ на неудачную шутку я получил обжигающий неприязнью взгляд. Роберт покачал головой и отвел глаза.

– Роберт, ты ведь не убивал Тоби? Он вздохнул и вновь покачал головой:

– Все-таки зря я с тобой связался…

– Прошу, скажи мне: ты не убивал его, чтобы я унаследовал его деньги?

– И ты сразу почувствуешь себя чистеньким, да? Избавишься от угрызений совести, перестанешь обвинять Лори, так?

Я прикинул по времени момент смерти Тоби, и мир, казалось, перестал вращаться.

– Ладно, если хочешь прямого ответа – нет. Я не убивал Тоби Крафта. Извини, придется тебе дальше жить с мыслью о своей виновности.

– Когда я обнаружил Тоби, он сидел в кабинете за столом. Это значит, его убили перед тем, как он собрался подняться в свою квартиру. И когда ты пришел, он был уже мертв.

– Зрелище оказалось не из приятных. Хотя Тоби никогда красавцем не был. Какая жалость, что ты раздарил три четверти его наследства.

– Призраку деньги ни к чему, – заявил я.

– Ты почем знаешь? Мне осточертело бродить на грани. Мне, может, хочется больше стабильности и целостности. Ты – мой шанс уйти в отставку. Мой пенсионный фонд.

– Ты же можешь войти в любой банк мира и выйти оттуда с целым состоянием, и никто тебя не заметит. Не пойму: мой брат «подбрасывает» мне сначала Эшли Эш-тон, потом Лори Хэтч – чего ради?

– Я обещал Стар приглядывать за тобой. Она ведь не предупредила тебя обо мне, да? Раз мы с тобой пережили наше рождение, переживем и все прочие трудности нашей жизни, поодиночке и вместе, вместе и поодиночке.

Я не верил ни одному его слову.

– Сегодня днем я проходил мимо бара «Загляни» и видел там тебя – ты говорил с какой-то девушкой. И в этот момент со мной что-то произошло. Я начал исчезать.

– Да я постоянно исчезаю. В чем это проявилось?

– Ладони стали прозрачными – я видел сквозь них.

– Эти данстэновские шутки для любого станут сюрпризом. Наверное, это означает, что ты становишься сильнее.

– А это может быть как-то связано с тем, что я увидел тебя?

– Ну так ты и сейчас видишь меня. Кстати, и я тебя вижу.

– В день, когда я приехал сюда, ты был в постели с женщиной, и я чувствовал все, что ты делал. Я занимался любовью с женщиной, которая была где-то в другом месте.

Брови Роберта взметнулись:

– Неужели? – Нельзя сказать, что ему было неприятно это услышать.

– А ты будто не знал об этом?

– Нет. – Он улыбнулся. – Какое необычное явление! – Белки его глаз словно стали еще белее, а зубы засверкали необыкновенной белизной. Почувствовав мою тревогу, он поднялся с кресла. – На похоронах меня не ищи, но присутствовать я там буду. Завтра вечером обсудим наш день рождения. А пока, пожалуйста, постарайся остаться в живых.

– Роберт, ты, похоже, недооцениваешь меня, – сказал я.

– Даже при желании это вряд ли возможно. – Подарив мне ироничную улыбку, он шагнул к выходу и прошел сквозь закрытую дверь, как призрак.

Я внимательно пригляделся к двери черного хода: высокая деревянная панель, из двух одинаковых частей, разделенных ложбинкой. Поднявшись и обойдя стол, я прицелился указательным пальцем в центр верхней панели. Палец уткнулся в дерево. Мысленно твердя себе, что я Данстэн, я попытался усилием воли заставить палец пройти сквозь дверь. Ничего не получилось.

Я сидел за столом Лори, глядел на стакан и размышлял о своем брате, моей тени, чье отсутствие направляло течение всей моей жизни. Он заранее знал, что со мной произойдет в Мидлмонте, он спас меня от голодной смерти – ведь это Роберт флиртовал с Хорстом, когда я впадал в ступор. Он подстроил мою встречу с Эшли, потому что знал: следствием ее будет ужин с Лори Хэтч в «Лё Мадригале». Однако он не знал, что я раздам три четверти доставшегося мне от Тоби Крафта, и был очень удивлен рассказом о моей поездке на Нью-Провиденс-роуд. Роберт хотел, чтобы я думал, будто он обо мне знает все, однако не знал он и о моем полуисчезновении на Евангельской улице, и о моей новой способности поглощать время.

Роберт пропускал те мгновения, когда я действовал по данстэновским законам; в особенности это касалось того, что перешло ко мне непосредственно от Стар. В сущности, все, что я узнал по возвращении в Эджертон, отдалило ме-ня от его скрытой претензии на мое бытие. Те части моего существа, которые были наименее знакомы мне самому, оказались вне пределов его досягаемости.

Роберт, однако, рад был слышать, что я принимал участие в его сексуальных приключениях и что я видел, как исчезают мои руки на Уорд-стрит, – возможно, он желал, чтобы я весь исчез. Тридцать пять лет Роберт жил на границах человеческой действительности, как голодный волк, и вполне естественно, что он желал большего. Думал ли я, что он планировал жениться на Лори, наложить лапы на имущество Хэтчей, а затем избавиться от обоих – Лори и Кобби? Последний глоток виски превратил притянутую за уши идею в почти невероятную. Однако до конца идея из головы не ушла, поэтому провести ночь в постели Лори я не мог.