– Эй, может сперва пообщаемся, а?

– Ек-ек-ек!

Скорчившись, я попытался нащупать на коврике у сиденья пистолет.

Физиономия Джо Стэджерса закрыла собой боковое стекло, как хэллоуинская тыква.

– Вылезай, позабавимся! – Он потянулся к дверной ручке.

Я был один против двоих. Как бы хорошо я ни умел драться, они меня прикончат. От глупейшей и мучительной смерти меня отделяли считаные минуты. Внезапно в голове моей с идеальной четкостью прозвучал голос Джой: «Он говорил, что поглощает время».

«Ты можешь использовать время, если чувствуешь, что в состоянии сделать это».

Желудок мой сжался. Я закрыл глаза и провалился в темноту.

Когда глаза мои открылись вновь, я понял, что «сожрал» время. Я по-прежнему сидел в машине. Стэджерс исчез. Исчез и свет фар его грузовика. Окружающее ничем не напоминало покинутую мной Сосновую улицу. Лачуги из упаковочного картона стояли в грязном поле, обрывавшемся у деревянного забора с надписью: «Проход запрещен». Далеко позади, перед дряхлым деревянным строением, пламя горящего в бочке мусора бросало отсветы на дюжину мужчин, одетых как будто бы в слои сухой грязи. Все очень напоминало фотографию времен Великой депрессии. Голова моя прояснилась настолько, что я понял: это и было время Великой депрессии. Я перенесся почти на шестьдесят лет назад.

Поначалу с осторожностью, затем с дерзкой уверенностью мужчины двинулись в мою сторону. Подозрительность и враждебность, словно терпкий запах, летели впереди них.

Я повернул ключ – вхолостую заворчал стартер.

Один из них крикнул:

– Вы следите за нами, мистер? Что это у вас за машина?

Угрожающей темной толпой они собрались у края дороги. Кричавший вытащил из кармана нож и выступил вперед. Остальные, сбившись в кучку за его спиной, тоже шагнули вперед.

Я попытался припомнить, что я делал мгновение назад, и услышал приближающиеся шаги. Я подумал о Джо Стэджерсе; затем вспомнил, как шел по травяному ковру к развалинам на Нью-Провиденс-роуд. Впервые я понял тот способ, которым уже дважды пользовался. Мне бы хотелось связно описать мои ощущения, но это то же самое, что пытаться объяснить восприятие цвета Молния еще раз пронизала мой мозг. Я «съел» время, хотя чувствовал, что если кого и съедают, то меня.

Темноту пробили лучи фар, и кто-то взвизгнул Меня едва не вырвало.

Стэджерс стоял у своего пикапа, повернув голову, через плечо обратив ко мне отвратительную физиономию. В четырех футах впереди Ек-ек таращился на меня с перекошенным от ужаса лицом.

– Быстро в машину, Коротышка, – приказал Стэджерс. Ек-ек выронил биту и, пошатываясь, руками ощупывая капот грузовика, обошел его спереди.

Я повернул ключ. Приборы на щитке осветились, и двигатель ожил.

Двигаясь как во сне, я почистил зубы, умылся и лег. Я никогда не пойму, что со мной происходит. Никаких разумных объяснений не находилось. Я уже никогда не смогу писать компьютерные программы, потому что никогда уже не буду тем человеком, который это делал. Я чувствовал, что заблудился, потерял себя в детективном романе, – пока не выключил свет.

В шесть утра, мокрый от пота, я заставил себя подняться с постели, натянул голубую рубашку с короткими рука-вами и последнюю пару чистых джинсов. Взял со стола «бе-ретту». Шесть тридцать утра – довольно странное время для прогулок с пистолетом. Положил его обратно. Джо Стэджерс испытал унижение, он наверняка будет продолжать охотиться за мной, но вряд ли в дневное время. Я спрятал пистолет за мини-баром и отправился завтракать яичницей и кофе.

По дороге в ломбард я купил в газетном ларьке свежий номер «Эха». Мэр Эджертона представил своего доброго друга Стюарта Хэтча собранию представителей местной прессы. Добрый друг мэра объявил о незамедлительном начале строительства Центра искусств и Дворца Согласия к северу от больницы Святой Анны, причем средств на эти сооружения уйдет примерно вполовину меньше, чем на большую парковку перед больницей.

Рубрика поменьше внизу первой полосы шла под заголовком «Убийство в старом городе». Кассандра Литтл, тридцатидвухлетняя барменша «Спидвей Лонж», была зверски убита в своей квартире на Лоу-стрит. Когда в тот день она не явилась на работу, менеджер «Спидвея» Брюс Мак-микен отправился к Кассандре домой, где обнаружил ее труп. Источник отделения полиции полагает, что мисс Литтл застала врасплох грабителя.

На Честер-стрит над грудой обуглившихся балок торчали опаленные стены – как пережаренные тосты.

Я повернул на Лэньярд-стрит. Тоби, наверное, еще спал. Я вошел в ломбард и минут двадцать подметал пол и выравнивал ряды товаров на полках. Затем, приводя в порядок бумаги на стойке, обнаружил под пресс-папье два бланка. Взяв их, я направился было в кабинет и тут заметил, что из-под его двери пробивается полоска света.

– А я-то думаю, где вы, – начал я, открывая дверь. Тоби Крафт угрюмо смотрел на меня из-за стола – Разве вы. _ – Вопрос растаял у меня на губах.

Вниз от шеи на грудь Тоби сбегала широкая полоса крови. Всклокоченные седые пряди, напоминающие парик, застывший взгляд темных глаз и изжелта-белое, как творог, лицо, казавшееся сердитым, – в первое мгновение мне почудилось, что сейчас Тоби вскочит и рассмеется над моим потрясением Внезапно густой запах крови ударил мне в ноздри.

Роберт?

Мне вдруг остро захотелось уйти… И идти, идти – далеко-далеко, туда, где английский язык понимают одни лишь официанты и уличные торговцы. Я вышел из кабинета и позвонил в полицию.

В ту же секунду, как повесил трубку, я вспомнил об адвокате со смешным именем и вытянул из бумажника его визитку.

К. Клейтон Крич спросил:

– Убит? Как?

– Кто-то перерезал ему горло.

– Сейф не взломан?

– Нет.

– Полицию вызвали?

– Да.

– Так. Прямо сейчас необходимо сделать две вещи. Возьмите из нижнего ящика гроссбух и спрячьте его в кладовке. Когда сделаете это, позвоните.

Его сухой голос был лишен всяких эмоций. Очевидно, подумал я, не первый раз ему приходится слышать об убийстве своего клиента. Выдвигая ящик стола, я старался не глядеть на тело Тоби. Спрятав гроссбух меж двух коробок в кладовке, я вернулся к телефону.

– С этой минуты, мистер Данстэн, мы с вами заключаем договор. За плату в один доллар вы нанимаете меня в качестве своего юридического представителя. Я буду у вас через десять минут.

– Мне не нужен юрист.

– Будет нужен. В соответствии с завещанием мистера Крафта я хочу встретиться с вами и другими ныне здравствующими членами семьи его бывшей жены в два часа дня. Тогда вы поймете, почему я предпочитаю не обсуждать это дело в присутствии полиции. Держите язык за зубами, пока я к вам не приеду.

Я повесил трубку и стал ждать лейтенанта Роули.

Полицейский автомобиль в сопровождении синего седана с воем промчался по Лэньярд-стрит и остановился перед входом в ломбард. Двое в полицейской форме, выйдя из патрульной машины, наблюдали за тем, как из седана выбирался Роули. Он кинулся к двери, увидел меня внутри и стукнул кулаком в стекло. Роули продолжал молотить до тех пор, пока я не открыл.

– Какого черта вы здесь делаете, Данстэн?

– Я здесь работаю. Сегодня второй день.

– Тело обнаружили вы?

– Вы же сами знаете, что я. Когда я звонил в участок, назвал свое имя.

Рони ткнул пальцем в сторону одного из полицейских:

– Нельсон, запишите показания мистера Данстэна и отвезите его в участок. Где труп?

– Там, в кабинете.

Роули влетел в кабинет. Тоби как будто смотрел на меня, а у меня вдруг возникло сумасшедшее желание подойти и поправить ему волосы. Еще две полицейские машины подъехали к ломбарду. Капитан Мьюллен и незнакомый мне детектив вышли из второй.

Мьюллен смерил меня ледяным взглядом, потом вошел в кабинет. Детектив последовал за ним. Я услышал, как Мьюллен сказал:

– Знаешь, что-то мне не очень в это дерьмо верится.