— Но ты думаешь, нам удобно ехать к Нильсенам?
— Да. Я говорила с самим мистером Нильсеном. Ему это не доставит хлопот. Там полно прислуги, и они сделают все, что нужно. Мы будем жить в задней части дома и потому никому не помешаем. Там есть отдельная кухонька, и мы сами сможем делать себе завтраки. Кроме того, там сейчас живет очень симпатичный молодой человек, сотрудник мистера Нильсена.
— Как его зовут?
— Риверс. Монти Риверс. Очень яркая личность. Трудно представить, что есть проблема, которую Монти не в состоянии решить. У него есть степень доктора медицины. Правда, он сейчас не занимается врачебной практикой, но Нильсенов очень устраивает, что в доме есть врач — из-за сына.
— Но почему же этот мистер Риверс не хочет заниматься врачебной практикой?
— Нет. Его интересует научная работа. У него есть немало любопытных соображений — и не только насчет медицины. Он по натуре изобретатель. — Рита похлопала по коробке, которая лежала между ними. — Например, сейчас мистер Нильсен и он работают над тем, как приспособить эту штуковину — я даже не могу выговорить, как она называется, — для самолета. Теперь страшно трудно получить грант на исследовательские работы, Монти подал соответствующую заявку, но даже если этого не удастся сделать, мистер Нильсен будет сам финансировать это.
Саре сделалось интересно. Ее так и подмывало спросить, сколько же лет этому самому Монти Риверсу, но затем она решила, что сможет выяснить это попозже.
Теперь шоссе уже свернуло от моря — они поднимались по склону большой горы к обширному плато.
— Эта гора, кажется, называется Обитель Солнца, верно? — поинтересовалась Сара. — Правда, я не могу выговорить местное название.
— Халеакала, — подсказала Рита. — Ударение на каждом нечетном слоге — первом, третьем, пятом. ХА-ле-А-ка-ЛА! Специалисты по туристской рекламе любят говорить, что если заглянуть в ее кратер, то можно увидеть Манхэттен. Лично я никогда не была в Нью-Йорке, но я бы заранее предпочла его этому острову — уехала бы хоть сейчас.
— Но это же совершенно сказочное место!
— Да, в общем-то остров, конечно, ничего. Только, на мой вкус, маловат. Я не получаю удовольствия от жизни там, где все окружающие знают, чем я занимаюсь.
Сара подумала, не имеет ли в виду Рита, что многие окружающие знают или догадываются о том, что у Риты роман с ее боссом. И не связано ли отсутствие миссис Нильсен с их появлением здесь.
«Мерседес» тем временем продолжал ехать в гору. Дорога изобиловала большим количеством поворотов и сделалась заметно уже. Вокруг тянулись пастбища, на которых мирно пощипывали травку черно-белые коровы. То здесь, то там попадались россыпи лавы. Выше по склону начинались эвкалиптовые рощи. У обочины время от времени попадались деревья, на которых виднелись оранжевые и зеленые плоды. Рита сказала, что это папайя, которая плодоносит круглый год.
Когда «мерседес» преодолел очередной крутой поворот, Рита махнула рукой налево:
— Посмотри туда. Правда, дом отсюда не видно, зато неплохо просматривается подъезд к нему.
Впереди Сара увидела двойную линию кипарисов, которая затем сливалась с густой массой зелени. Дом мистера Нильсена стоял в очень живописном месте.
Впрочем, гордое величие этой резиденции несколько померкло, когда они оказались у ворот. Когда-то, наверное, ворота и впрямь производили внушительное впечатление, но каменные статуи богов тики покосились в разные стороны, словно их тянули на себя лианы, а чугунная вывеска «РА ЧО УЛЕВЕХИ» потеряло одну букву. Кипарисы гордо высились, словно почетный караул, но под ними разрослись кустарники и деревца поменьше, превратив аллею в темный туннель. Брусчатка изобиловала выбоинами.
Рита, сбрасывая скорость, ловко объезжала все ямы, лавировала на узкой дороге.
— Нильсены вернулись сюда совсем недавно и теперь, конечно, быстро приведут место в порядок, — пояснила она Саре, предвосхищая ее недоуменные вопросы. — Еще немножко, и мы увидим дом. Он расположен на нескольких уровнях. Раньше тут была плантация — выращивали сахарный тростник. А дом построили на старом фундаменте. Его заложили давным-давно, когда здесь еще не жили белые. В доме такое множество комнат, что, скорее всего, о многих просто я понятия не имею…
Проехав еще немного, «мерседес» остановился. Дом показался Саре не единым целым, а небольшой деревней, дома которой, однако, имеют общую крышу. Казалось, словно несколько безумных архитекторов строили и перестраивали этот комплекс, двигаясь каждый в своем направлении, руководствуясь собственной логикой и совершенно не интересуясь, что делают его остальные коллеги.
Дом в основном был выстроен из какого-то темного камня, но Сара заметила, что справа у заднего крыла возвышается нечто похожее на смотровую башню.
Над усадьбой, над этим расползшимся, причудливым строением величественно высилась Халеакала.
— Это же просто… — начала Сара, но запнулась, не находя нужных слов. Ей давно хотелось оказаться в живописном и романтической месте вроде ранчо Улевехи.
— Я не сомневалась, что на тебя это произведет впечатление, — сказала Рита. — Конечно, тут все сильно заросло, пришло в запустение, но в этой романтической старине есть нечто неповторимое, чего и днем с огнем не сыскать в этих вылизанных пристанищах для туристов.
— Здесь так много места…
— Раньше, когда тут была настоящая плантация, в доме жило человек двадцать. Кроме того, тут находились контора, конюшня, тут жили батраки. Потом, в годы депрессии, когда с деньгами стало туго, владельцы стали сдавать комнаты и предоставляли лошадей для поездок к кратеру. Потом в доме установили ванны, душ, ничего особенного, как ты еще успеешь убедиться, но две сестры, которым принадлежало ранчо, потратили на переустройство все свои деньги — и ничего у них не вышло.
— Удивительно… Но почему?
— Впрочем, в каком-то смысле их траты оказались не напрасны. Как-то раз сюда приехал мистер Нильсен с группой датских промышленников. В общем, он женился на одной из сестер. Она была очень красивой. Да и сейчас миссис Нильсен сохранила остатки былой красоты. Если, конечно, тебе нравится надменный тип…
Сара подумала, что, возможно, у мистера Нильсена имелись веские резоны предпочесть Риту… Тем временем Рита сделала широкий жест рукой и сказала:
— Отсюда, конечно, не видно, но на том вон склоне есть руины хешу, то есть храма. Собственно, там остался лишь фундамент. Когда мы были маленькими, то всегда играли на горе, но я старалась избегать того места. Я знала, что там приносили в жертву наших предков — они ведь были самые обыкновенные канака. Так освящали тогда храмы. Поговаривают, что миссис Нильсен все еще верит в тех древних богов. Что ж, очень на нее похоже.
Рита снова включила мотор, и они направились к дому. Сара подумала, что одного взгляда на фасад порой достаточно, чтобы сказать, что собой могут представлять комнаты, но на сей раз она терялась в догадках, что же находится там, внутри. По стенам вились побеги пуансеттии. Цветущие деревья словно теснили друг друга, стараясь выкроить для себя побольше жилой площади. Казалось, дом умер, и флора делала отчаянные попытки спрятать его, сделать вид, что он никогда не существовал, а сама, опутав его своими цепкими побегами, безжалостно высасывала из него соки, важные для своей жизнедеятельности.
— В тропиках кусты и деревья быстро отбиваются от рук, стоит им только дать поблажку, — сказала Рита. — Нильсены не жили здесь всего два года, оставили лишь смотрителя, который в основном выполнял обязанности сторожа. Но я думаю, ты можешь вообразить, как все будет выглядеть, когда они наведут порядок.
Сара усомнилась в своих способностях на этот счет. Раньше Рита сказала, что обычный турист не мог и надеяться провести здесь ночь. Теперь она подумала, что, пожалуй, обычный турист вряд ли пожелал бы воспользоваться этой привилегией, даже если бы получил такую возможность. Но ее сильно заинтриговало это место, и она решила исследовать руины хеиау. Коль скоро ей все равно предстоит выступать в материнском Книжном клубе, есть смысл рассказать там кое-что, сильно отличающееся от обычных унылых отчетов туристов, к которым они успели привыкнуть.
