Отец, придя домой, уже не пойдет на улицу. Будет читать или крутить радиоприемник. А у матери дела дома. К тому же сегодня она ждет почтальона: от Цилы и Миши еще ни письма, ни телеграммы, так что неизвестно, с каким они приедут поездом и на сколько дней останутся… Нужно только придумать, что сказать сейчас родителям, куда она пойдет. О Сильвии, разумеется, не может быть и речи. Сказать, что к Ютке? Но Ютка такая примерная пионерка, что в случае чего запросто возьмет и скажет, что она. Бори, к ней не заходила. Тогда, может быть…

О, это замечательная идея! Правда, придется выйти без пальто — ведь тетушка Гагара живет в их же доме. Ну да ничего, Сильвия даст ей какое-нибудь пальто, и она выскользнет в нем на улицу. Боришка зажгла на минутку свет и посмотрела в зеркало. Почти не заметно, что она плакала. Впрочем, перед Сильвией ей нечего стыдиться этого, она ей и так все расскажет, а Рудольфа, надо надеяться, она не встретит: инженер, наверное, распаковывает чемоданы или отдыхает, ведь он только сегодня днем приехал.

В кухне стояла тишина. В руках матери поблескивала вышивальная игла. Отец уткнулся в газету.

— Можно я схожу к Гагаре?

«Они, конечно, страшно обрадуются этому. Им очень нравится, когда я навещаю и развлекаю старуху».

Отец разрешил и тут же добавил, что он уже раз как-то сказал, чтобы она не называла тетушку Тибаи этим прозвищем. Тетушка Тибаи — одинокая старая женщина, и если она такая приветливая и часто приглашает Боришку к себе, то нужно ценить это, пользоваться ее радушием и, по возможности, помогать ей, а то и просто посидеть с ней, скрасить ее одиночество. Тетушка Тибаи всегда рада Боришке — вот она почаще бы заходила к ней, а не к Ауэрам…

— Можешь идти.

Боришка не шла, а летела. Дверь в квартиру Рудольфа была закрыта, изнутри не слышно ни звука. Боришка остановилась перед дверью Ауэров и дала три коротких звонка — это были их с Сильвией условные сигналы.

Сильвия открыла дверь. Боришка хотела войти, но Сильвия не впустила ее, а вместо этого сама вышла на площадку.

— Принеси деньги и захвати для меня какое-нибудь пальто, — прошептала Бори. — В магазине все объясню, что произошло. Я сказала, что пойду к Гагаре, — времени у меня в обрез, а то скоро выйдет отец собирать и выносить мусор. Давай быстрее!

Сильвия плотнее прикрыла дверь, точно не желая, чтобы кто-нибудь услышал, о чем они разговаривают. На площадке горела тусклая лампочка в двадцать пять ватт; при этом освещении Сильвия выглядела какой-то усталой и старше, чем обычно.

— Беда, Малышка, страшная беда!..

«Беда?!» Неужели и без этого сегодня было мало бед? Бори невольно поежилась, только сейчас почувствовав, что на площадке очень холодно. Уже сколько времени они не могут дождаться стекольщика, чтобы застеклить одну створку в парадной двери, — ветер так и разгуливает по лестничной клетке.

— Словно накликала, когда мы днем с тобой разговаривали, как снег на голову свалился отец. И мне сейчас как примерной дочке нужно сидеть и вести с ним милую беседу. С ним пришли и его последняя жена. Рыжая такая… Может, ты даже видела, как они поднимались?

Нет. В другое время ей было бы интересно все, что касалось Сильвии, но сейчас Боришка с трудом сдерживала нетерпение. Как же быть с покупками?

— К сожалению, не могу с тобой пойти, душечка. Сейчас я принесу тебе деньги, и беги одна. С минуты на минуту должен прийти Пишта. Придется познакомить его с отцом.

Сильвия уже намеревалась пойти за деньгами, и Боришка едва успела ее задержать, чтобы напомнить про пальто, которое она просит ей на время одолжить.

— Нет у меня никакого пальто, — ответила Сильвия, и ее красивое лицо как-то странно сморщилось, попав в луч света, пробивающийся из дверной щели. — Мама как раз сегодня запаковала все ненужные вещи и отдала племяннице.

Какой племяннице? Боришка впервые сейчас услышала, что у Сильвии есть двоюродная сестра. И какие пальто? Неужели все четыре?! Ну, может, Сильвия тогда одолжит ей свою синюю дубленку — в ней она будет даже солиднее выглядеть в «Радуге»?..

— Не могу.

Сильвия даже не объяснила почему и скрылась за дверью, тщательно закрыв ее затем на щеколду; смущенная и растерянная, Боришка осталась одна на площадке. Через минуту, правда, Сильвия вновь появилась и отдала конверт. Это был плотный, тяжелый конверт; на нем зелеными чернилами рукой Сильвии было написано: «Деньги Малышки».

— Вот, пожалуйста. И большое спасибо тебе, что ты мне одолжила. Теперь я спокойно смогу тебе их вернуть, не опасаясь, что ты их истратишь на что-нибудь другое, а не на платье. Будь повнимательнее, Малышка, когда будешь выбирать платье!

Сильвия поцеловала Боришку, и та невольно подумала, какие у Сильвии сейчас до странности холодные губы. Обескураженная Боришка смотрела на захлопнувшуюся дверь. Она не успела даже сказать своей подруге, что хотела бы хранить у нее свое платье.

Выходит, ей придется идти одной. Пальто нет, деньги, правда, при ней, но ей не будет хватать уверенности, которую придавало бы ей сопровождение Сильвии, державшей себя по-взрослому и умевшей разговаривать с продавцами. Что же набросить на плечи? Ведь внизу страшно холодно. Может, забежать все же к Ютке?

Мысль о том, что она попросит у Ютки пальто «дудочкой», повергла ее в ужас. Пальто это имело такой убогий вид, что она, наверное, и пяти шагов не прошла бы в нем. С другой стороны, заявиться в «Радугу» в такую погоду без пальто, в спортивном костюме, означало бы насторожить продавцов. И действительно, если у нее есть деньги на нейлоновое платье и модные туфли, то почему она разгуливает без пальто? И потом, что сказать Ютке, зачем ей понадобилась ее «дудочка»? Ютка же не даст пальто просто так.

Боришка готова была заплакать от обиды и сознания собственной беспомощности. Нет, к Ютке она не пойдет, это невозможно! Но где ей тогда раздобыть на полчаса пальто? Где?

И вдруг она чуть не вскрикнула от радости. Придумала! Пальто даст Гагара. Ведь она и дома сказала, что пойдет к ней. У Гагары есть бекеша, давно вышедшая из моды и весьма непрезентабельная, но тем не менее куда лучше Юткиной «дудочки».

Бори прошмыгнула мимо двери Рудольфа и позвонила к Гагаре.

Лицо у тетушки Тибаи сразу прояснилось, когда она увидела Боришку. Разумеется, она решила, что Бори зашла к ней поиграть в лото и попить какао? Как бы не так! Но нужно что-то придумать правдоподобное. Сильвия всегда говорила, что если уж нельзя сказать правду, то нужно придумывать естественные вещи, в которые легко поверить.

Тетушка Тибаи, очень прошу вас… Мне нужно сейчас подмести тротуар перед домом. Одолжите мне, пожалуйста, вашу бекешу. Папа с мамой сейчас готовятся к завтрашнему празднику, а я хочу им помочь…

— Ну конечно! Какой разговор! Сейчас принесу!

Гагара была несказанно довольна, что Боришка одолжила у нее шубенку; она даже помогла застегнуть ей воротник. Теперь можно бежать в магазин.

— Спасибо большое, тетушка Тибаи. Я скоро верну вам бекешу. А сейчас я очень спешу.

Боришка побежала вниз по лестнице. Дверь в их квартиру была закрыта, из кухни не слышалось никаких звуков. Никого из жильцов она, к счастью, не встретила… «И как я покажусь в «Радуге» в такой одежде? — снова забеспокоилась Бори. — Впрочем, когда там увидят, что у меня много денег, им уже будет безразлично, во что я одета. В конце концов, нельзя же о людях судить по одежде! Взять, к примеру, хотя бы Ютку… Да, Ютка!..»

Кстати, деньги! Не в универмаге же ей возиться с конвертом Сильвии. Что подумает кассирша? Сумочки или портмоне при ней нет, впрочем, не беда! Одежда как раз подходящая: спортивный тренировочный костюм, поверх него фартук и, наконец, бекеша Гагары, только не хватает еще на руке сумочки — все равно что горшок цветочный на голову напялить! Лучше она достанет деньги из конверта здесь и спрячет их в кармане тренировочных брюк. Ничего особенного в этом нет…

Боришка с трудом разорвала конверт — замерзшие пальцы плохо слушались, да и сам конверт был из очень плотной бумаги. Наконец она вскрыла его — показалась коричневая прокладка из шелковистой папиросной бумаги. Бори сунула руку в конверт и тут же отдернула, точно напоровшись на лезвие ножа: конверт был пуст.