Я уныло кивнул, зная, что он говорит правду. Мне и так повезло больше, чем многим детям. Я отвернулся к окну, наблюдая, как мимо проносятся знакомые городские места. Но Гордон снова нарушил молчание:
— Эмм… Дэвид, прости, что я на тебя все вот так вывалил. Просто иногда я забываю, каково это быть ребенком в твоем положении. Я еще вчера подписал бумаги о переводе тебя в другой дом, но застрял в суде, поэтому даже позвонить не смог, и сегодня приходится все впопыхах делать. К тому же к Катанзе поселят другого ребенка, поэтому… короче, я не знаю, что с тобой делать.
— Можете отвезти меня обратно к Лилиан, — тихо предложил я.
— Не могу, — покачал головой Гордон. — Я уже сказал, что вчера выписал тебя из их дома, поэтому официально они больше не являются твоими законными опекунами. В общем, трудно объяснить, в чем тут дело. Но проблема в том, что теперь я должен найти тебе новый дом.
Слушая немного бессвязное бормотание Гордона, я перебирал в голове содержимое большой коричневой сумки, чтобы убедиться, все ли я взял. И тут у меня сердце сжалось от страха. Я понял, что забыл велосипед и черепашку! Гордон только посмеялся, когда я рассказал ему о своих переживаниях, и я понял, что это не такая серьезная проблема. Конечно, черепаха и велосипед много для меня значили, но сейчас куда важнее было решить, где я буду жить в ближайшее время.
Гордон остановился возле своего дома. Следующие несколько часов телефонная трубка практически не отрывалась от его уха; он умолял опекунов на другом конце провода взять меня хотя бы на несколько дней, но тщетно. В конце концов он в ярости отшвырнул телефон.
— Да что ж такое! — выругался он. — Ни одного свободного места! Никогда домов не хватает!
Кое-как успокоившись, он снова взялся за телефон. Когда на том конце ответили, его голос мгновенно изменился. Хотя Гордон стоял спиной ко мне, я все равно слышал, как он тихо спрашивает:
— В крыле «А» есть свободные камеры? Тогда придержите одну для Пельцера. Нет, нет, он ни в чем не обвиняется. Я просто пытаюсь его хоть куда-то пристроить, а свободных мест в домах нет. Хорошо, спасибо. Я вам позвоню перед тем, как мы приедем.
Когда Гордон посмотрел на меня, он понял, что я уже знаю, где проведу эту ночь.
— Прости, Дэвид. Я не знаю, что еще можно сделать.
К тому моменту я был настолько морально измотан, что мне было все равно. Если честно, то я даже соскучился по ежедневной рутине Хиллкреста и надзирателям, особенно по Карлу Мигелю. Но прежде чем я успел сказать Гордону, что не против вернуться в тюрьму, он радостно щелкнул пальцами, схватил куртку со стула и устремился к машине. Когда мы уселись в автомобиль, Гордон торжествующе улыбнулся:
— И как я раньше об этом не подумал? Опекуны не смогут отказать, стоит им только посмотреть на тебя. Знаю, это не слишком честно, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Я нахмурился, пытаясь понять, что именно задумал Гордон. И только я открыл рот, чтобы расспросить его о наших дальнейших действиях, как он резко нажал на тормоз, и ремень безопасности плотно обхватил меня, швырнув обратно на сиденье.
— Ну вот! — гордо объявил мистер Хатченсон, не обращая внимания на мой ошарашенный вид. — Мы приехали! Улыбнись и покажи им, какой ты милый.
Он явно был в восторге от собственной предприимчивости, когда стучался в дверь незнакомого мне дома. Не дождавшись, пока нам откроют, Гордон вошел без разрешения, и я торопливо последовал за ним, чувствуя себя грабителем, тайком пробравшимся в чужое жилище. В дверях кухни показались встревоженные неожиданным визитом хозяева.
— Ни о чем не волнуйся, просто сиди смирно, — подмигнул мне Гордон и кивком указал на ближайший диван.
Затем он резко развернулся и, раскинув руки, устремился на кухню:
— Гарольд! Элис! Как же я рад вас видеть! Надеюсь, у вас все хорошо!
Я покачал головой, в который раз поражаясь хамелеонистой изменчивости Гордона. Иногда своей способностью мгновенно подбирать нужную манеру поведения и очаровывать кого угодно он напоминал ненормальных парней из телевизионных шоу, которые пытаются всучить вам новую машину.
Но еще до того как мистер Хатченсон уселся за кухонный стол, я понял, что нам придется несладко. Мужчина в соломенной шляпе — Гарольд Тёрнбоу — недовольно следил за действиями Гордона.
— Нет, никак не можем взять еще одного. Комнат свободных не осталось, — объявил он, доставая из пачки тонкую сигарету.
Я уже было схватился за сумку с вещами и устремился к двери, как заговорила женщина, Элис:
— Погоди, Лео. Посмотри на него, вроде хороший парнишка. — Она улыбнулась мне, и я робко улыбнулся в ответ.
— Нам не положено держать у себя мальчиков. Лицензии на них нет, и ты прекрасно об этом знаешь, — напомнил Гарольд.
— Это всего на несколько дней! — вмешался Гордон. — Пока я не найду ему других опекунов. Я подыщу ему новое место примерно к понедельнику. В крайнем случае к среде. Вы действительно окажете мне и Дэвиду большую услугу.
— А документы? — спросила Элис.
— Эммм… — Гордон задумчиво посмотрел на потолок. — В данный момент у меня нет их при себе, но… я привезу все бумаги на следующей неделе, и мы… проставим даты задним числом. Господи, уже столько времени! Мне пора. Еще раз спасибо. Увидимся на следующей неделе, — протараторил он и выскочил из дома раньше, чем Гарольд и Элис успели передумать.
А я остался сидеть на диване в обнимку с коричневой сумкой. Я старался не поднимать голову, хотя Гарольд и Элис пришли в гостиную и принялись настороженно рассматривать своего нового подопечного.
— Ну и где он будет спать? — недовольно спросил мужчина.
Немного поразмыслив, Элис решила, что подселит меня к Мишель, семнадцатилетней воспитаннице, которая работала по ночам. Гарольду эта идея не слишком понравилась. Он заявил, что неприлично мальчишке делить комнату с девушкой. Стараясь произвести хорошее впечатление, я подошел к Гарольду, заглянул ему в глаза и наивно сообщил, что совсем не против.
Судя по всему, я сказал что-то не то, поскольку следующие четыре ночи я провел на диване в гостиной, укрываясь несколькими шерстяными одеялами. Не знаю, почему Гарольда так расстроили мои слова, но они хотя бы меня не выгнали. И на том спасибо.
На следующей неделе, наскоро уложив вещи назад в коричневую сумку, я попрощался с Элис, залез в машину Гордона и отправился к новым опекунам. Мистер Хатченсон заявил, что нашел идеальный дом, и пусть меня не смущает тот факт, что его владельцы никогда прежде не воспитывали приемных детей и вообще получили лицензию только вчера. Не скажу, что меня это обрадовало. В животе заворочался холодный комок дурных предчувствий. Чем больше Гордон убеждал меня в благонадежности новых опекунов, тем яснее я осознавал, насколько он отчаялся подыскать мне хорошее место.
Проехав полмили, Гордон остановил машину перед невысоким коричневым домом. Едва ступив на дорожку, я вздохнул и с притворной радостью улыбнулся женщине, стоявшей на крыльце. Прежде чем мистер Хатченсон успел нас представить, она сбежала по ступенькам и прижала меня к груди. Потом она начала гладить мое лицо шершавыми ладонями, а я стоял, опустив руки, и не понимал, что нужно делать. Может, она обозналась и ждала кого-то другого? Вдоволь потрепав меня за щеки и еще пару раз крепко стиснув в объятиях, дама наконец отступила назад, чтобы хорошенько посмотреть на своего первого воспитанника.
— Какая прелесть! — воскликнула она и, видимо от избытка чувств, принялась трясти меня за плечи, так что моя голова замоталась из стороны в сторону. — Так бы тебя и съела! Гордон, он тааакой милый! Дэвид, — громко сообщила она, буквально затаскивая меня в дом, — я столько времени ждала, когда же ко мне приедет такой милый мальчик!
Я почти ввалился в маленькую гостиную, отчаянно пытаясь обрести равновесие. Но стоило мне хоть немного сориентироваться в пространстве, как эта сумасшедшая женщина толкнула меня на диван. Гордон изо всех сил старался ее успокоить, подсовывая огромную кипу документов, с которыми она должна была ознакомиться, прежде чем стать моей опекуншей. Он чуть ли не силком усадил ее на диван и принялся рассказывать о том, что я из себя представляю. Гордон специально несколько раз повторил, что со всеми вопросами она должна сразу обращаться к нему.
