– Ладно, – кивнул он. – Я пойду с вами.

Он раскурил трубку и последовал за маленьким кортежем по лондонским улицам, по-прежнему тихим и пустынным, размышляя о том, каким обыденным делом порой может выглядеть убийство. Вот сейчас, чуть ли не на его глазах, убили человека: и мертвеца спокойно несут через центр Лондона, без суеты и шума, чтобы отдать в руки людей, для которых все происходящее – всего лишь рутина. Удивительно ли, что…

– Я уверен, – послышался рядом громкий голос, – я уверен, что его убили не у нас. Точно не у нас! Его сюда притащили. Помяните мое слово.

Спарго повернул голову и увидел шагавшего рядом швейцара. Тот тоже увязался за их процессией.

– Вот как? – отозвался журналист. – Вы считаете…

– Я считаю, его убили где-то в другом месте и приволокли сюда! Может, у кого-то дома. В этой части Лондона всякое случается. И потом, готов поклясться, я его не видел вчера вечером. Кто он вообще такой? Судя по внешности, не наш жилец.

– Скоро мы все узнаем, – заверил Спарго. – В морге его обыщут.

Но в морге они узнали только то, что полиция при обыске ничего не обнаружила. Полицейский врач сообщил, что на жертву, без сомнения, напали сзади и нанесли удар такой силы, что он раскроил череп и привел к мгновенной смерти. Дрисколл полагал, что убийство совершили с целью ограбления. У покойного ничего не обнаружили. Логично предположить, что хорошо одетый человек должен был иметь бумажник, часы с цепочкой, вероятно, кольца. Но полиция не нашла ничего ценного, да и вообще никаких вещей, которые помогли бы опознать его: писем, документов… В общем, преступник тщательно обыскал убитого и забрал у него все. Единственной зацепкой могло послужить серое матерчатое кепи, недавно купленное в одном из фешенебельных магазинов Уэст-Энда.

Спарго отправился домой: оставаться в морге не имело смысла. Он съел свой ужин и лег в постель, но заснуть не сумел. Нельзя сказать, чтобы Спарго был особо впечатлителен, но скоро ему стало ясно, что после всех этих ночных событий на отдых можно не рассчитывать. Он встал, принял душ, выпил чашку кофе и вышел на улицу. Спарго не знал, куда идет, но когда через полчаса ноги сами привели его в полицейский участок, расположенный рядом с моргом, его это не удивило. У подъезда он встретил Дрисколла, только что закончившего смену. Заметив журналиста, Дрисколл улыбнулся.

– Вам повезло, – заявил он. – Буквально через пять минут после вашего ухода мы нашли клочок бумаги, лежавший в боковом кармане: он скатался в маленький комочек. Идемте, я вам покажу.

Спарго проследовал за ним в кабинет инспектора. Через минуту он уже внимательно разглядывал узкую полоску, оторванную от листа писчей бумаги. Надпись была сделана карандашом и содержала только имя и адрес: «Роналд Бретон, адвокат, Кингз-Бенч, Темпл, Лондон».

– Я с ним знаком, – сообщил Спарго инспектору.

Тот повернулся в его сторону:

– С кем? С мистером Бретоном?

– Да. Я работаю в «Наблюдателе». Один раз ездил к нему за статьей, она называлась «Лучшие места для ночевок на открытом воздухе». Потом он еще раз заходил к нам в редакцию. Значит, вы нашли этот клочок в кармане?

– Скорее в дырке кармана. Так, по крайней мере, мне сказали: меня самого там не было. Конечно, не бог весть что, но все-таки зацепка.

Спарго снова взял скомканный обрывок и тщательно осмотрел его. Бумагу такого сорта обычно предлагают посетителям в отелях и клубах. Видимо, листок оторвали грубо и впопыхах.

– Любопытно, – пробормотал он, – как вы собираетесь опознать этого человека?

Инспектор пожал плечами:

– Как обычно: сообщим в прессу и так далее. Вы ведь напишете какую-нибудь заметку о данном деле? И другие издания тоже. Мы дадим стандартное объявление. Кто-нибудь явится опознать труп. К тому же…

В этот момент в кабинет вошел еще один мужчина: невозмутимый на вид, в хорошо скроенном костюме и с внешностью преуспевающего бизнесмена. Проходя к своему столу, он легким кивком приветствовал инспектора и одновременно протянул руку к бумажке, которую Спарго положил на место.

– Я немедленно схожу на Кингз-Бенч и навещу мистера Бретона, – произнес он, взглянув на часы. – Сейчас почти десять, думаю, он уже на месте.

– Я с вами, – отозвался Спарго.

Мужчина вопросительно посмотрел на него, потом на инспектора. Тот кивнул.

– Это журналист, – пояснил он. – Мистер Спарго из «Наблюдателя». Он был на месте, когда нашли тело. И он знает мистера Бретона.

Инспектор указал на своего коллегу.

– А это детектив-сержант Расбери из Скотленд-Ярда, – сообщил он. – Ему поручено вести дело.

– Хорошо, – рассеянно отозвался Спарго. – Скажите, – вдруг встрепенулся он, обратившись к Расбери, – что вы собираетесь делать с Бретоном?

– Попрошу его взглянуть на тело, – ответил детектив. – Может, он знает жертву. В любом случае его имя и адрес написаны на бумажке, верно?

– Да, – произнес Спарго. – Я иду с вами.

Пока они шагали по Тюдор-стрит, Спарго не проронил ни слова. Его спутник тоже молчал: кажется, он вообще не отличался разговорчивостью. Вскоре они оказались на широкой лестнице в доме на Кингз-Бенч, где находилась квартира Роналда Бретона.

– Думаете, того парня убили из-за какой-нибудь вещи, которую он нес с собой? – спросил Спарго, неожиданно повернувшись к детективу.

– Сначала я хотел бы узнать, что именно он нес с собой, – с улыбкой ответил Расбери.

– Разумеется. Ведь он мог вообще ничего не нести.

Детектив рассмеялся и кивнул на табличку со списком жильцов.

– Пока мы ничего не знаем, сэр, – заметил он, – кроме того, что мистер Бретон живет на пятом этаже. А из этого я заключаю, что его адвокатский стаж не особенно велик.

– Да, он довольно молод, – подтвердил Спарго. – Ему лет двадцать пять. Я видел его только один…

Наверху раздался громкий смех. Судя по всему, смеялись две молодые женщины; время от времени к их звонким голосам присоединялся низкий мужской баритон.

– Какой приятный способ изучать юриспруденцию, – произнес Расбери. – Это ведь в комнатах мистера Бретона, не так ли? Смотрите, и дверь открыта.

Действительно, внешняя дверь квартиры была открыта настежь. Внутренняя тоже оказалась распахнутой наполовину, и в ее проеме Спарго и детектив увидели квартриру мистера Роналда Бретона. В самом центре комнаты среди портретов знаменитых адвокатов, объемистых томов судебных сборников и толстых канцелярских папок, перевязанных розовой тесьмой, стояла симпатичная девушка с озорно блестевшими глазами. Взгромоздившись на стул в мантии и парике, она размахивала пачкой бумаг и обращалась с пламенной речью к воображаемым присяжным, чем немало забавляла стоявшего перед ней молодого человека и еще одну девушку, доверчиво прислонившуюся к его плечу.

– Я обращаюсь к вам, достопочтенные присяжные, с полным и… и… безусловным доверием, зная, что многие из вас сами являются братьями, мужьями и отцами, и не сомневаясь, что вы отнесетесь к моему подзащитному с сочувствием и пониманием, – вы, безупречные стражи закона, беспристрастные и справедливые, как… как…

– Больше эпитетов, больше эпитетов! – воскликнул молодой человек. – Поярче, посочнее! Они это любят, им нравится, когда… О, привет!

Последний возглас был вызван тем, что в самый разгар представления детектив Расбери открыл внутреннюю дверь и заглянул в комнату. Девушка смутилась и спрыгнула со стула, а ее подруга отпрянула от молодого человека. Через минуту обе юные леди, смеясь и шурша юбками, скрылись в соседней комнате, и мистер Бретон, слегка покраснев, шагнул навстречу гостю.

– Входите, входите, пожалуйста!

Он заметил журналиста и с удивленным видом протянул ему руку.

– Мистер Спарго! Как поживаете? Мы… то есть я… у нас был небольшой перерыв и… через несколько минут я снова вернусь в суд. Чем могу служить, мистер Спарго?

Произнося все это, он постепенно отступал к соседней комнате и наконец проворно закрыл ее. Потом снова обернулся к двери и уставился на гостей. Детектив внимательно изучал адвоката. Он увидел перед собой высокого молодого человека с прямой осанкой и приятными чертами лица, прекрасно одетого, безупречно причесанного, производившего впечатление очень благополучного и состоятельного. Из всех этих наблюдений Расбери сделал вывод, что мистер Бретон является одним из тех счастливчиков, которые могут выбирать себе профессию, не заботясь о том, чтобы превращать ее в источник дохода.