Зена почувствовала себя еще более потерянной.

- Устану от кого?

- От вашей римлянки. Гладиатора.

- Устану... Нет. Нет, мы... – Зена замолчала, обдумывая его мысль. – Ты прав. Возможно, мне пойдет на пользу смена темпа.

Видалис просиял.

- Как прикажете. Возможно, она сможет выступить для нас сегодня за ужином.

Завоеватель покачала головой, пораженная его настойчивостью.

- Мне нужен боевой кожаный доспех для женщины, амазонки. Кожы должны закрывать каждый сантиметр ее тела с головы до пальцев ног. Сколько времени тебе потребуется, чтобы организовать это?

Управляющий задумался.

- Два дня, если это срочно.

- Срочно. Займись этим. И отошли моего раба тела в мои покои.

Видалис замешкался, сбитый с толку.

- Завоеватель, разве она не была с вами?

- Нет, я оставила ее в обеденном зале.

- Прошу прощения, Завоеватель, но обеденный зал был пуст, когда я вернулся. Я думал, что она последовала за вами.

Волна тошноты поднялась к горлу. Зена с трудом сглотнула, вынуждая себя выглядеть спокойной.

- Тогда, я уверена, что она уже в моих покоях. Займись подготовкой доспехов как можно скорее.

Завоеватель зашагала прочь. Возбуждение предстоящим состязанием пошло на спад, в связи с отсутствием основного игрока. Леопард не могла... не стала бы уходить далеко. Зена торопилась к королевской спальне, надеясь, что женщина вернулась туда. Парки не были столь благосклонны. Она проверила больницу, потом помещения для рабов, потом обеденный зал, потом вернулась к тюремной камере, и беспокойство ее возрастало с каждым осмотренным местом. Теперь в голову приходили более мрачные варианты. Завоеватель забрела в гостевое крыло, задаваясь вопросом, не приведет ли внимание эмиссара к ее рабу тела к скоропостижной смерти посланника еще до полудня.

Никакой тревоги, никакой крови, никаких признаков наличия Леопарда. Зена не рисковала спросить у кого-нибудь из слуг или рабов, видел ли кто гладиатора. Что было бы хуже – сплетня о том, что Завоеватель потеряла раба, или что Завоеватель волновалась из-за раба? Длинные ноги быстрее, чем обычно, несли ее через лабиринт залов и коридоров. Что если ей как-то удалось ускользнуть из дворца? Тогда каждую секунду, пока воин ищет ее сама и не поднимает тревогу Леопард уходит все дальше. Но, конечно, кто-нибудь заметил бы светловолосую римлянку в ошейнике раба и с телосложением бойца.

Бараки. Она ведь не была достаточно глупой – или достаточно обиженной – чтобы пойти туда? Пошла ли она туда сама или нет, ее присутствие, без сомнения, приведет к неприятностям. Гладиатор буквально притягивала их.

- Джоксер, – прорычала Завоеватель, заметил солдата, стоящего в коридоре впереди. Она понизила голос до шепота. – Я хочу, чтобы ты нашел Леопарда...

Он стоял тихо и спокойно. Зена проследила его пристальный взгляд, прикипевший к уединенному внутреннему дворику, украшенному колоннадой. По скрытым от солнца плотной листвой ольх и тополей мшистым булыжникам кругами бегала девочка, что-то напевая себе под нос и размахивая зажатой в руке резной статуэткой. Рядом на скамье сидела женщина и занималась рукоделием.

- Эй, возьми себя в руки, солдат. Идем.

Когда Зена отвернулась, Дракон положил руку на ее локоть. Завоеватель резко повернула голову, взбешенная его наглостью и готовая заставить его подавиться собственными зубами, если солдат не уберет раздражающую конечность. Он указал в сторону свободной рукой. Не на девочку. Около бокового входа в атриум, скрытая тенью колоннады, как статуя замерла ее гладиатор. Ни девочка, ни женщина, казалось, не замечали наблюдателя. Чего нельзя было сказать о Леопарде; незнакомый взгляд притягивал внимание воина к ее лицу, она смотрела на девочку подобно пантере, выслеживающей добычу.

- Что она... Как ты нашел ее?

- Я не находил. Она просто появилась.

Завоеватель незаметно перевела дыхание. Она развернулась и вошла во внутренний дворик, стараясь не привлекать внимание девочки или женщины. Вблизи стало заметно, каким напряженным и бледным было лицо Леопарда. Ее глаза смотрели на девочку, но разум был в тысяче лиг отсюда.

Пытаясь замедлить стук сердца, она вынудила себя успокоиться, найти ту неподвижность, в которой был столь хорош конвоир раба. Голос Зены был тихим, не содержащим угрозу.

- Что ты здесь делаешь?

В течение долгого момента животное рядом с ней дрожало, охваченное какой-то внутренней борьбой.

- Эй, – выдохнула Зена, вставая перед Леопардом, блокируя ее взгляд.

Гладиатор моргнула. Когда она, наконец, подняла глаза, Завоеватель увидела женщину, которую она лишь мельком видела до этого момента – живого, чувствующего, дышащего человека, которая признавала свою боль, которая смотрела на нее с такой болью, что у воина сдавило грудь.

- Почему ты привезла меня сюда?

Не тот ответ, которого она ожидала. Зена улыбнулась, чтобы ослабить колкость ее слов.

- Ты моя. Это – мой дом. Куда еще я могла тебя привезти?

- Почему? Почему ты купила меня? Почему ты приехала в Рим? Почему мы вообще встретились? Было время, когда я не мечтала ни о чем ином. Почему сейчас? После всего случившегося, почему сейчас?

Завоеватель в недоумении покачала головой.

- Почему ты задаешь эти вопросы? Судьбы привели тебя ко мне. Теперь мы не можем этого изменить, только сделать это как можно лучше. Ты сказала, что я должна приложить усилия, чтобы сделать все правильно, не так ли? Ну, я стараюсь, и мне нужна твоя помощь. – Воин подняла подбородок гладиатора, возвращая себе взгляд, который постепенно ускользал обратно ко внутреннему дворику. – Ты слушаешь? – Леопард кивнула. – Хорошо. Идем. У меня есть для тебя состязание, чтобы проиграть.

30 Expectatio

Ожидание

Она сидела в полумраке, рассеяно глядя на танец пылинок в полосе солнечного света. Тень заслонила свет, блокировав луч солнца, слепящий глаза. Она подняла голову. Через деревянные планки на нее, широко распахнув глаза, со страхом смотрел маленький мальчик.

Легкий толчок локтем. Шрам протянул миску с овсянкой.

- Ты должна что-нибудь съесть. Состязание начнется не позже свечи. – Гладиатор покачала головой, но солдат вложил миску в ее руки. – Давай. Она недостаточно тебя кормит. Я всегда слышу, как у тебя в животе урчит. – Как будто в ответ на его реплику, у нее забулькало в животе.

Леопард мрачно сжала губы, оттолкнув миску.

Солдат пожал плечами.

- Я тебя понимаю. Я тоже нервничаю.

Комната была необычайно тихой, если учитывать, сколько мужчин и женщин находились здесь. Вздохи и односложные слова заполняли место, которое обычно было занято болтовней. Заключенные, бойцы и охранники сосредоточили все свое внимание на предстоящих минутах и идущих сверху звуках. Многие из них смотрели на нее пустыми глазами – мертвые еще до того, как пройдут через эти двери.

Твердость сверкала им в ответ. Гладиатор не тратила впустую энергию или сосредоточенность на что-то столь бесполезное, как жалость. Они или будут бороться и победят, или будут бороться и умрут. Леопард не могла помочь никому из них, она беспокоилась о том, как выполнит свою работу.

С каждым открытием ворот, каждым бурным приветствием толпы, ожидающей снаружи, комната становилась все более пустой. Охранники оттащили двоих раненых в заднюю часть заштрихованной солнцем комнаты, добавив их к прочим пострадавшим. Напряженные целители и их помощники мелькали между кроватями, останавливая кровотечения и зашивая раны. Эфини была среди них – застывшее лицо, умелые руки. Однажды, между появлениями новых пациентов, она бросила взгляд на Леопарда. В том, как она сжала челюсти, читалось обвинение. «Это твоя вина. Ты принесла это к нам».

Она слышала приглушенный голос из-за двери – глашатай объявил новое состязание. Последние бойцы, двое самых квалифицированных солдат Завоевателя, вышли на солнечный свет.

Гладиатор ждала в одиночестве, сосредоточившись исключительно на своем теле, на звуках, на предстоящем сражении.