- Мне нужна ванна. Идем.

Завоеватель повела раба в боковую комнату, с облегчением обнаружив заполненную ванну, ожидающую ее возвращения. Она скинула старую одежду, заколола волосы и, со вздохом, до ключиц опустилась в воду. Несколько минут она просто отмокала, закрыв глаза, позволяя грязи поездки растворяться в горячей воде. Она могла бы заснуть немедленно, если бы незнакомка не наблюдала за ней. Завоеватель вздохнула и взялась за губку, у нее не было сил, чтобы хорошенько оттереться, но она, по крайней мере, очистила от грязи каждый сантиметр кожи.

Спину покалывало. Она развернулась, чтобы увидеть неподвижный взгляд, уставившийся на воду, как нищий на пир. Жестом подозвав раба, Завоеватель подала ей губку.

- Вымой мне спину.

Второй раз за день раб купала свою хозяйку. Первый раз она была нерешительной, смущенной. На сей раз, движения были грубыми и поспешными.

Завоеватель положила руку на губку, заставляя движения остановиться.

- Нежнее. Вот так. – Она двигала руку раба, рисуя ленивые круги на своих плечах, с постоянным давлением, но не грубо. Постепенно, прикосновения стали более осторожными. Мозолистые руки заново узнавали, как мыть, а не отскабливать, успокаивать, а не ранить.

Спина, руки и ноги были вымыты, и Завоеватель откинула голову на край ванны, пока губка мягко омывала ее грудную клетку, ее живот, ее груди. Приятные ощущения, если не сказать эротичные. Зена почувствовала, как губка опустилась ниже, движения стали более нервными, и открыла глаза. Раб уставилась под поверхность воды, бисеринки пота блестели на ее лбу. Молча, Завоеватель выхватила губку из жестких пальцев.

- Я закончила. Раздевайся.

Завоеватель вышла из ванной, вытерлась и накинула на плечи халат, искоса наблюдая за гладиатором. От доспеха и ботинок Леопард избавилась медленно, но без сопротивления. Завоеватель улыбнулась, вспоминая о той ночи в каюте, когда они вышли из Рима. Какие изменения за три дня.

- Тунику тоже. Полностью.

Это вернуло искру в ее глаза.

Воин вздохнула.

- Для ванны.

Осторожные зеленые глаза остановились на Завоевателе, и раб повиновалась. Эти глаза говорили о доверии, хотя и сдержано. И они хорошо помогали удерживать ее взгляд от блуждания куда-нибудь в другое место. Завоеватель вынудила себя отстраниться, осматривая вид перед нею.

Даже напряженная и готовая к отпору, она выглядела разрушенной. Покрытая коркой засохшего пота, леопардовых пятен, грязи и крови; шрамы, кровоподтеки и синяки багровели на ее лице, шее и торсе, картину довершали содранная кожа на ее руке и зарубцовывающиеся швы на руке и ноге. И хотя повреждения выглядели плохо, Завоеватель отбросила их как знакомые проблемы, вместо этого сосредоточившись на ободранных коленях и локтях, мелких царапинах от ногтей, и крови, спутавшей густую шапку бело-золотистых волос.

Она разглядывала царапины и ссадины, нежные знаки привязанности со стороны ее подданных, и почувствовала острый приступ вины. Завоеватель собиралась использовать Леопарда как символ – образ Рима – чтобы рассердить массы. Она не хотела, чтобы толпа подобралась так близко. Не то чтобы воин когда-нибудь признала бы, что события пошли не так, как было запланировано. Она стала Завоевателем, когда научилась быть всезнающей, способной предсказать следующий ход врагов. Репутация, больше чем что-либо другое, сдерживала окружающих ее шакалов.

Пальцы коснулись мускулистого бицепса, прослеживая длинные царапины, как будто пытаясь найти знак, прочитать, кто стоит за этим действием, собрать какую-нибудь информацию о преступнике. Перед ее глазами уже разворачивались темные фантазии об обнаружении нападавшего и возвращении ущерба в десятикратном размере. Только она может разрушать эту плоть. И никто более.

- В ванну, – сиплый приказ.

Раб нерешительно посмотрела на ванну, на нее.

- Давай. Ты нуждаешься в этом.

Гладиатор ступила в теплую воду, сутулилась и принялась быстро отскребать кожу, без сомнения привыкшая к купанию с малым количеством воды, меньшим количеством времени и отсутствием уединения.

Зена покачала головой.

- Стоп. Встань. – Она взяла губку и начала стирать грязь с мускулистых ног медленными размеренными движениями. – Я думала, что вы, римляне, помешаны на своих термах.

Раб внимательно следила за каждым ее движением.

- Не римлянка.

Ее слова были как звон монет для уставших от тишины ушей. Завоеватель спрятала улыбку. Она уже и так была почти уверенна в этом; раб говорила на совершенном греческом, когда вообще говорила. И, судя по зажатости тихого голоса, ей не понравилось сравнение с ее предыдущими владельцами.

- Нет? Тогда откуда ты?

Снова сомнения.

- Потейдия.

Завоеватель запнулась, скрывая это за ополаскиванием губки.

- Когда ты уехала?

- До того, как пришла твоя армия.

Так, она знала судьбу своей деревни. И, что более важно, она знала, кем была Завоеватель и, возможно, чувствовала злость. Опасность приятно щекотала нервы.

- Тогда почему ты ушла?

- Глупость. – Раб выплюнула это слово, как будто оно обжигало язык. – Выбор безрассудной девчонки.

Завоеватель не могла себе представить, чтобы осторожная женщина когда-либо была безрассудной.

- Как ты оказалась в Риме?

- Вляпалась в твою войну.

Ее война. Война с Цезарем. Длинная и яростная, обе империи все еще зализывали раны.

Отвлеченная своими мыслями, Завоеватель почти упустила, что тело гладиатора все больше напрягается под ее прикосновениями. Было ли это связано с начинающими вздуваться синяками на ее ушибленном животе или с близостью к паху? Она правильно предположила относительно насилия и сомневалась, что это был единичный случай. Зена мягко и предсказуемо перемещала губку все выше, ее бесстрастный взгляд был направлен на зеленые глаза, прочь от изгибов и выпуклостей, которые она омывала. Она посчитала обязательным для себя опустить руки, убеждаясь, что женщина знает – это закончено.

- Хорошо? – Получив в ответ легкий кивок гладиатора, она указала на воду. – Сядь.

Леопард опустилась на пару сантиметров, замерев, когда от теплой воды вновь начало жечь свежие ссадины. Наконец, она вздохнула и опустилась в воду. Темное облако расцвело в воде, когда она начала тереть голову; рубиновая вода потекла вниз по затылку на шею. Воин наклонила голову раба вперед и отодвинула короткие волосы, чтобы рассмотреть безобразную глубокую рану.

- Не так плохо. Кровотечение почти остановилось. – Она прижала к ране ткань, опустив голову на край ванной, вставая, чтобы принести пузырек со стола.

- Я думала, рабы купают своих хозяев.

Завоеватель сверкнула взглядом на женщину, резкий ответ на такую дерзость вертелся на кончике языка, и встретила осторожный взгляд, следящий за ее движениями. Зачем хозяйке лично купать раба, если это не является прелюдией к чему-то более... близкому?

Она покачала головой, вливая египетское благовонье в воду.

- Считай это обучением тому, как я хочу, чтобы дело было сделано. – Зена села на мраморный портик ванной, подняла одну из рук Леопарда, сильно проводя губкой от плеча до кончиков пальцев, наполовину моя, наполовину массируя напряженную конечность.

Постепенно гладиатор расслабилась, отчасти истощенная, отчасти убежденная сильными руками, массирующими ее мышцы и суставы, напряженные от мрачного предчувствия и жестокого обращения. Ее взгляд блуждал по помещению, остановившись на темном угле вестибюля, выглядело это так, будто она сейчас уснет.

Борясь со сном, гладиатор заговорила.

- Я была в Скупи, когда пришли римляне. Горожане арестовали меня и передали римскому командующему как одного из твоих шпионов.

- Тебя? Почему?

- Я рассказывала... ложь.

- Ложь?

- Истории. О богах. О тебе. Ложь. Не имеет значения. Они решили, что римлянин могут пощадить их за проявление лояльности. Они ошибались. Но командующий оставил меня, он называл меня... забавной.

- Из-за твоих историй? – Римские офицеры обычно интересовались молодыми женщинами не с целью послушать, как они говорят. С другой стороны, это совсем не было похоже на историю законченного гладиатора, которая очень скупо говорила со своей хозяйкой, и не говорила ни слова никому другому одним богам известно сколько времени до этого.