- Это жена Владимира Николаевича? – зашептала Розалия Львовна прямо в ухо Аллочке. – Я ее никогда не видела.

Марина шла, прижавшись к Вовке боком. Элегантное платье ниспадало с ее плеч красивыми складками. Вовка, на правах хозяина вечера, кивал сотрудникам, успевая что-то шептать на ухо жене.

- А правду говорят, что у нее нет обеих рук? – вполголоса спросила Розалия Львовна.

- Да, - Аллочка склонилась к собеседнице. – После той ужасной аварии врачи ничего не смогли сделать.

- А ведь она была известной художницей, - Розалия Львовна прищурилась, пытаясь разглядеть, что же скрывают складки Марининого платья.

- Она ей и осталась. Я читала статью в «Космо» о том, что она научилась писать, держа кисть в зубах. Получается не хуже, чем раньше. И ее картины только поднялись в цене.

- Я люблю тебя, Мариша, - Вовкины губы щекотали ей ухо.

- Я – больше, - она отстранилась. – Сегодня утром была у гинеколога.

- Что? – он остановился. Повернулся к ней, зажав ее плечи в ладонях. – Что?

- Да.

ОМЛЕТ С ПОМИДОРАМИ

Утро выдалось душным. Влажностью, отсутствием ветра. Пот стекал по лбу, задерживаясь каплями на бровях. Вентилятор  на длинной ноге гонял горячий воздух туда-сюда.

- Маша! – лежа в кровати, Сергей пытался поймать дуновение ветерка. – Ма-а-ш!

Она пришла к нему из кухни, принеся с собой запах свежего тела. Пахло хорошо – гелем для душа и жареным луком.

- На, - Маша протянула ему большую тарелку с омлетом. Аппетитные кольца лука перемежались на ней с грибами. Кусочки поджаристого мяса выглядывали из-под красной спелости помидоров. Запах заполнил маленькую спальню, вытеснив в открытую форточку вчерашнюю ночь с ее терпким вкусом секса.  – Попробуй. Это мой фирменный рецепт.

- Ты давно встала? – он потянулся и сел в кровати.

- Давно, - она поставила тарелки на одеяло, уютно устроившись рядом. – Ты так храпел, что спать рядом с тобой мог только глухонемой.

- Надо было меня разбудить, - Сергей наколол на вилку кусок мяса, подцепив кольцо лука. Отправил все это в рот. Медленно жуя, он добавил туда же кусок омлета с ломтиком помидора. – Божештвенно!

- Прожуй, а потом говори, - Маша методично нарезала омлет на мелкие кусочки, время от времени пробуя их на вкус.

- Ты у меня – самый лучший шеф-повар в мире! – Сергей уплетал за обе щеки, как будто не ел до этого со времен сотворения мира. – Может, откроем свой ресторан?

- Я буду там греметь кастрюлями и сковородками? – полюбопытствовала Маша.

- Да, - Сергей вытер губы салфеткой. – А я буду мыть посуду, и обслуживать посетителей.

- И посетительниц? – она отложила вилку.

- Ну, это само собой, - он поставил пустую тарелку на пол. – Должен же кто-то делать и это.

Заодно, сейчас и потренируюсь, - он собрал грязную посуду и, с ловкостью завзятого официанта,  понес ее на кухню.

Включив воду, Сергей гремел тарелками, вилками и стаканами. Маша тихонько подошла сзади, прижавшись щекой к его широкой спине.

- Медведь, - прошептала она. – Скоро нас будет трое.

- Что? – из-за шума воды он не поймал конец фразы.

- Я говорю, - Маша постаралась отчетливо выговаривать слова. – Что скоро нас будет трое.

- Твоя мама приедет? – удивился он.

- Дурак, - она отстранилась, надув губы и присела за стол.

- Прости, тюлененок, - Сергей, вытирая мокрые руки полотенцем, присел на пол, обняв ее колени.  – Я шучу.

- Не самая удачная шутка, - сквозь слезы Маша пыталась улыбаться.

- Это будет девочка, - уверенно подытожил он. – Самая красивая на свете!

АНГЕЛЫ

- А чего мы здесь? – спросил молодой, ёжась от холода. – Нельзя было выбрать место поприличней?

- Можно было, - согласился старый, поёрзав на стуле, устраиваясь поудобней. – Но этому выбору есть несколько объяснений.

- Ты уж потрудись обосновать поподробней, - съязвил молодой и громко щелкнул пальцами, подзывая официанта.

- Потружусь, потружусь, - вздохнул старый. – Что, в сущности наша жизнь? Каждодневный труд в поисках каких-то неведомых нам истин.

- Воистину, пути господни неисповедимы, - продолжил молодой, открывая принесенное официантом меню. – Нам ли не знать об этом.

- А все-таки любопытно все это он устроил, - задумчиво произнес старый, вчитываясь в винную карту.

- Да уж, постарался. Что будешь есть? – спросил его молодой. – Как всегда?

- Чертовски приятно, что хоть что-то не меняется в этом мире, - философски протянул старый, положив карту на стол. – Стейк из баранины здесь готовят лучше, чем везде. И это, кстати, первая из причин, почему мы здесь.

- Причем, заметь, одна из немаловажных причин, - сказал молодой и опять громко щелкнул пальцами.

- Что будете пить? – спросил их на иврите с отчетливым арабским акцентом официант, склонившись над столиком.

- А принеси-ка нам, дружок, для начала пивка, - ответил ему молодой. – Какое у вас есть?

- Светлое и темное, - ответил тот, дежурно улыбаясь. – Какое предпочитаете?

- Да, выбор невелик, - вслух пробормотал молодой. – Я буду светлое, а ты? – спросил он старого.

- А темное нам можно? – ответил вопросом на вопрос старый, улыбаясь старой же шутке. – Я, пожалуй, выпью темного.

- Триста или половину? - уточнил официант.

- Что это значит? – спросил молодой старого, переходя на русский.

- Два раза по половине, - сказал старый официанту и продолжил, когда тот отошел от их столика. – А ведь ты давненько здесь не бывал.

- Уж и не знаю, сколько, - молодой поставил локти на стол, упершись подбородком в ладони. – Во всяком случае, от такой постановки вопроса точно отвык.

- А как тебе ближе? - поинтересовался старый.

- А так, как было в “совке”, - мечтательно закатил глаза молодой. - Помнишь эти “пивнухи” с разбавленным донельзя пивом?

- А вареные яйца? – в тон ему продолжил старый. – А бутербродики из “черняшки” со сливочным маслом и кусочками селедки сверху?

- А тетки в грязно-белых халатах, вечно снующие с вонючей тряпкой между посетителями, забыл? – усмехнулся молодой, запахивая полы черного плаща. – О чем это мы?

- О том, что тебе ближе, - старый с удовольствием отпил большой глоток холодной пенящейся жидкости из высокого стакана, принесенного официантом.

- Мне ближе постановка вопроса “большой или маленький”, - ответил молодой, отхлебнув из своего стакана.

- Вы готовы заказать? – угодливо улыбался официант.

- Я буду большой стейк из баранины, - задумчиво произнес старый. – С картофельным пюре и зеленым горошком.

- Отличный выбор, - подмигнул ему официант. - Как прожарить?

- Попроси шефа сделать “медиум”, - подмигнул ему в ответ старый. – Только без крови, я тебя умоляю.

- А мне принеси рыбу на огне, - выдержав паузу, сказал молодой. – С овощами. И скажи шефу, чтобы не передержал, а то я волнуюсь.

- Что будете пить, - спросил их официант, записывая заказы в маленькую книжку.

- Принеси-ка нам большую бутылку “Чиваса”, - не задумываясь, ответил старый.

- Ты хочешь напиться в девять утра? – удивился молодой, изогнув правую бровь. – Что за праздник?

- Не знаю, праздник это или нет, - старый откинулся на спинку стула и, чиркнув зажигалкой, закурил. – Но сегодняшний завтрак для меня здесь последний.

- Что-о? – молодой поперхнулся пивом, судорожно сглотнул и, не отрывая глаз от лица старого, поставил полупустой стакан мимо стола. – Как ты смог?

Пара за дальним столиком обернулась на звон разбитого стакана, а из кухни показался официант с метелкой и совком в руках.

- Говори потише, - попросил старый. – Я не хочу, чтобы кто-то кроме тебя услышал то, что я расскажу.

- Так это одна из причин, почему мы именно здесь? – догадался молодой, когда официант, собрав осколки, удалился.