В какой-то момент после обеда Ник заметил на школьном дворе зеленый тренчкот. Должно быть, это Дарлин Пембер. Раньше он видел ее только издалека, но теперь вспомнил, что на эту девушку положил глаз Джеми. А Ник хотел любыми способами загладить вину перед другом.

Он осмотрелся в поисках Колина. Ни в коем случае нельзя разговаривать с Дарлин, если его преследователь где-то поблизости. Однако того и след простыл. Так, теперь быстро.

Ник отозвал ее от двух девчонок, с которыми она как раз болтала.

— Послушай, Дарлин, ты вчера не находила записку у себя в кармане плаща? Или где-то еще, в каком-нибудь из учебников, например?

Она подняла на него взгляд, в котором смешивались страх и любопытство:

— Нет. С чего ради?

— Да так. Послушай, если ты вдруг обнаружишь записку, спрячь ее и при первом же удобном случае передай мистеру Уотсону, но только сделай так, чтобы никто больше этого не заметил.

Она прикусила нижнюю губу.

— Это такая же записка, как и та, что получил Мохамед? И Джереми?

Кто такие Мохамед и Джереми?

— А что это были за записки?

Дарлин пожала плечами.

— Мне не удалось их прочитать. Я точно знаю только, что они были не написаны от руки, а напечатаны на компьютере. Мохамед после этого сказал, что заболел, и уже два дня не появляется в школе. А ты, похоже, знаешь, что там, в этих записках?

Ник покачал головой:

— Не особо. Можно тебя еще кое о чем спросить?

Она смотрела на него улыбчивым, полным ожидания взглядом, и Нику вдруг подумалось, что этот взгляд адресован не ему. Он оглянулся.

— Ты там? Или нет?

До нее не сразу дошло. Ник пояснил, сделав пару фехтовальных выпадов.

— Ах! Нет, к сожалению. Но со мной они ничего не могут сделать, я уже пыталась заново раздобыть игру, побывала в нескольких магазинах, а еще…

— Лучше оставь эту затею, — сказал Ник. — Вообще всякие такие попытки. Веди себя, словно игры никогда не существовало.

— Но…

— Я знаю. Но тем не менее.

Девушка посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Ник попытался представить себе ее вместе с Джеми где-нибудь на скамейке в парке, или в кино, или на лугу среди цветов. Красивая картина. Он надеялся, что Дарлин спросит его о Джеми. Но она этого не сделала.

Вечером он сидел у себя в комнате и не знал, чем заняться. Ясно было лишь одно: неизвестность для него невыносима. В принципе, если как следует все обдумать, игнорируя Ника, Эмили вела себя абсолютно правильно. Скорее всего так оно и есть. Если только… если только игра не сообщила ей о нем что-нибудь совсем уж неприглядное. В голове Ника снова возникла та же картина, что преследовала его целый день: Вестник рассказывает Эмили о том, что Ник виртуально за ней шпионил и что он помог доставить оружие на школьный двор. В конце концов, могла еще всплыть фотография, где он сидит с Бринной, и тогда Эмили была бы навсегда для него потеряна.

Нет, это просто чепуха какая-то. Эмили — достаточно хладнокровный человек, она хорошо замаскировалась. Он позвонит ей и все выяснит. Прямо сейчас.

Однако девушка к мобильнику не подходила, не отвечала даже ее голосовая почта. Через десять минут Ник предпринял очередную попытку, через полчаса — снова. Результат тот же.

Ну да, вероятно, она играет. Он же тогда тоже не подходил к телефону.

Хочется ли ему к ней поехать? Да, лучше всего было бы забить в набат и разбудить ее депрессивную матушку, ведь Эмили в наушниках наверняка не услышит дверного звонка. Да и с мобильником, видимо, то же самое.

Он уселся перед компьютером и задумался. Заглянул на «Deviantart» и немного побродил по страничке Эмили в надежде найти свежие записи. Однако после «Ночи», стихотворения, которое он уже видел, не добавилось ничего нового.

Остаток вечера Ник провел, сидя перед телевизором в компании матушки и отца. Он не мог припомнить, когда в последний раз так поступал, а вот отец откровенно радовался, это легко читалось по его лицу.

— Все-таки зубрить без перерыва тоже не всегда полезно, — сказал он и ласково потрепал Ника по затылку.

Этой ночью Нику приснилось, что он очутился на кладбище Эреба и отчаянно искал надгробный камень Сария, но все надписи внезапно превратились в какие-то загадочные письмена, составленные из витых значков, которые он никогда в жизни не видел.

На следующий день Эмили вообще не пришла в школу. Ник всю химию провел, уныло пялясь на пустующее место, где она обычно сидела. Больше всего на свете ему хотелось завыть. Он знал, почему Эмили нет. Игра взяла верх над ней, как и над всеми остальными.

Я не имел права оставлять ее одну. С чего вдруг я вообще решил, что именно Эмили должна обладать иммунитетом к Эребу? А теперь уже слишком поздно. Ничего не поможет, она просто не станет с ним разговаривать, даже не подпустит его к себе. Ей хочется лишь выполнять полученные задания.

Надо было больше рассказывать Эмили об игре. А он вместо этого выдал ее на расправу, даже не позаботившись о защите.

На перемене Ник ей позвонил, но трубку, конечно, никто не взял. Ну ладно, тогда он поедет к Эмили сразу же после школы.

Приняв решение, он тотчас почувствовал себя лучше. Он переговорит с ней и напомнит об их плане — остановить Эреб. В конце концов, это ведь была ее идея.

Эйфория продолжалась до урока английского, когда Ник открыл книгу и нашел в ней свернутую записку, которую, ясное дело, сам туда не вкладывал.

Его сердце забилось чаще. Он развернул записку.

«Рядом с Джеми свободна еще одна кровать», — сообщали неуклюжие печатные буквы.

Ник сделал глубокий вдох, надеясь, что никто не заметил ужаса на его лице. Краем глаза он выискивал, кто же за ним наблюдает и, может быть, даже ждет какой-то реакции, но все, казалось, занимались своими обычными делами и не смотрели на Ника. Хелен зевала, время от времени почесывая затылок. Колин? Читал. Дэн и Алекс перешептывались. Может быть, это их рук дело? Алекс все время смотрит на Ника с демонстративным дружелюбием, но, может быть, он просто так маскируется?

Он снова свернул записку и сунул ее в карман брюк. Итак, рядом с Джеми свободна еще одна кровать. Грязные свиньи. Ведь они тем самым практически признались. Несчастный случай был подстроен, кто-то повредил тормоза Джеми. И все из-за этой дурацкой дрянной игры.

Ник вдруг мгновенно воспылал ко всем остальным такой ненавистью, что охотнее всего сейчас вскочил бы, схватил стул и заехал бы каждому по ушам. Чтобы они поняли, как это приятно — получить черепно-мозговую травму. Он опять глянул на Колина, и в душе сразу же поднялось желание схватить того за горло. Он вскочил.

— Да? — спросил мистер Уотсон. — Что-то случилось, Ник?

Я сейчас сойду с ума.

— Мне нехорошо. Боюсь, кое-что никак не желает перевариваться.

Он был абсолютно уверен, что мистер Уотсон понял скрытый смысл его слов — это ясно читалось по его лицу, но расспрашивать подробнее учитель не стал.

— Тогда, может быть, тебе лучше пойти домой.

— Да. Спасибо.

Нику уже было все равно. Пусть теперь кто угодно думает, что он убежал из школы, испугавшись письма с угрозой, — это не играло никакой роли. Важна была только Эмили. Он должен переговорить с ней, она наверняка еще не настолько увязла в игре, чтобы его аргументы не возымели никакого влияния. Нужно только поделиться с ней теорией о случившемся с Джеми и показать письмо. Прямо сейчас. Немедленно.

Ник достал из сумки мобильник — надо еще раз попытаться позвонить Эмили.

«1 новое сообщение» — увидел он на экране и нажал Прочитать.