— Ты просто не привык к галстукам. Пробудь ты дома хотя бы несколько недель, то перестал бы их замечать.

— Я не пробуду здесь так долго.

Мэри от неожиданности приоткрыла рот.

— Но… мы совсем недавно тебя спасли!

— За что я вечно вам благодарен. Но это не отвлекло меня от первоначального замысла отыскать амулет Херстов. Как ты понимаешь, в Лондоне этого не осуществить.

Майкл ощутил прилив энергии при мысли о следующем путешествии. Много лет он гонялся за древними артефактами, но лишь один предмет неизменно привлекал его внимание — утерянная реликвия, неуловимый амулет Херстов.

Якобы это был очень красивый предмет из янтаря и драгоценных металлов. Но самое интересное то, что амулет окружала тайна. Он был утерян сотни лет назад. Первоначально его подарили королеве Елизавете. Майкл обнаружил сведения, что по какой-то неведомой причине амулет стал внушать королеве страх, и она преподнесла его иностранному эмиссару. Но вся беда заключалась в том, что не было известно, какому эмиссару и из какой страны.

В конце концов после нескольких лет поисков Майкл почти напал на его след.

— Если все пойдет так, как задумано, через месяц амулет будет у меня.

Мэри вздохнула:

— Роберт говорил, будто ты собираешься снова исчезнуть, но ты здесь всего одну неделю. Разве нельзя подождать, пока…

— Я не могу ждать. У меня есть карта, и я должен закончить поиски.

— Но тебе нужны деньги! Ты должен либо добиться поддержки богатых аристократов, либо… — Мэри, прищурившись, посмотрела на него, — либо принять деньги от других.

Майкл насупился.

— Я не возьму денег Эррола.

— Почему нет? Можно подумать, у моего мужа нет денег! Конечно, неприлично это признавать, но он очень богат.

— Мне все равно. Я не желаю, чтобы мой зять вмешивался в мои дела.

— Он не будет вмешиваться.

— Как бы не так! Я знал Эррола много лет до того, как ты с ним познакомилась, сестрица. Он всюду будет совать свой нос, и ты это прекрасно знаешь.

Мэри помолчала, потом со вздохом сказала:

— Хорошо. Возможно, он начнет совать свой нос, но совсем чуть-чуть. Ты же знаешь, какой он самоуверенный.

— Вот почему я не желаю становиться его партнером. — Но, бросив взгляд на сестру, Майкл немного смягчился. — Эррол хороший человек, и я рад вашему счастью. Но мы с ним слишком похожи. Да и не стоит смешивать семейные и деловые отношения.

— И тем не менее ты позволил мне писать за тебя статьи, а братьям — помогать тебе. Роберт продает в Лондоне твои артефакты, а корабли Уильяма перевозят твои экспедиции по всему миру.

— Нанимать родственников и одалживать у них деньги — не одно и то же.

— При чем здесь «одалживать деньги»? Мы с Эрролом рассчитываем кое-что получить в обмен, так что это скорее капиталовложение.

— Что намного хуже. За услуги тех, кого я нанимаю, я плачу. А капиталовложение основано на удаче в предприятии, чего я гарантировать не могу.

Мэри фыркнула:

— Замечательно! Тогда привыкай к галстукам, посещай все балы и вечера в Лондоне и обхаживай очередного благодетеля.

— Мэри, нечего дуться. Эррол, по-моему, не расстроился, когда я ему отказал, так тебе-то с какой стати обижаться?

— Я думала, что таким образом можно тебе помочь.

— Ты достаточно помогла. Даже слишком. Есть еще какие-нибудь удивительные приключения, в которых я принимал участие, помимо борьбы с крокодилом? К примеру, затерянная цивилизация, найденная на дне высохшего озера? Или битва за арабскую принцессу в пустыне? А может, я упал с утеса в ледяные морские волны? Скольких конечностей я уже недосчитался?

Мэри немного смутилась, но не надолго.

— Ты сам виноват! — засмеялась она. — Ты такой ужасный корреспондент, что я была вынуждена придумывать всякие истории. Если бы ты писал чаще, мне не пришлось бы прибегать к подобным хитростям.

— Ерунда. Я писал домой много раз.

— Чтобы отдавать генеральские приказы, но по существу ты никогда ничего не сообщал. В одном твоем письме было всего два предложения: «Найдите книгу, которую я оставил у мамы. И пришлите ее мне при первой возможности».

— В отличие от других членов моей семьи я пишу, только когда мне есть что сказать.

— Ты пишешь, только когда тебе что-то нужно. А когда все-таки пишешь, то разбрасываешь сведения о своих приключениях, словно крошки хлеба. Что-то — в коротком письме Роберту, через месяц — в записке Кейтлин, и так далее. Если мы не обменяемся теми крохами, которые ты соизволишь нам сообщить, никто из нас ничего о тебе не узнает.

— Если бы у меня не было столько братьев и сестер, вы получали бы от меня больше писем. Но отсутствие корреспонденции не дает тебе права приукрашивать мои приключения. Стрела в шее… Мэри, это слишком!

Она поджала губу, но глаза у нее смеялись.

— Это выглядело несколько драматично, правда?

— Весьма. Если бы я знал, то лучше поручил бы написать эти чертовы статьи Джейн вместо тебя. Она сочинила бы не так топорно.

— Джейн? Ты говоришь про мисс Смит-Хоутон, твою помощницу?

— О ком еще я могу говорить? — Ему не понравились заинтересованные нотки в голосе сестры. — Ее зовут Джейн. Как я должен ее называть?

— Мне кажется, что тебе следует называть ее мисс Смит-Хоутон.

— У меня язык отвалится, если я стану произносить это каждый раз, когда мне понадобится чистая пара носков или когда я не смогу найти записную книжку. Кстати, — Майкл нахмурился, вытащил из кармана жилета часы и отщелкнул крышку, — она должна уже быть здесь.

— Мисс Смит-Хоутон придет сюда? Но, Майкл, в наше приглашение она не включена.

— Именно поэтому сегодня днем я отправил нашей хозяйке письмо и попросил прислать еще одно приглашение — для Джейн.

— Не может быть! Майкл, ты безнадежен! Ты не должен просить хозяйку дома включать еще одного гостя — к тому же ей незнакомого — в последний момент. Это неслыханно!

— Почему? Все уладилось. Наша хозяйка прислала приглашение, я передал его Джейн, а она сообщила мне, что появится здесь. Правда, она обещала приехать до десяти, а сейчас уже десять пятнадцать…

По бальному залу пронесся шум, словно горячий ветер разворошил поле пшеницы.

Мэри вскочила на ноги, поднялась на цыпочки и вытянула шею.

— Прибыл король? Черт, я ничего не вижу. Майкл, ты выше, посмотри, пожалуйста. Это король? Говорили, что он может приехать.

Майкл равнодушно пожал плечами:

— Не знаю. Все повернулись к двери и… А! Это не король, это Джейн.

Мэри перестала тянуть шею.

— С чего это появление мисс Смит-Хоутон стало причиной такого оживления? Ее же никто не знает.

Майкл снова занялся фляжкой с виски.

— Понятия не имею.

Мэри ждала объяснения, но не дождалась и воскликнула:

— Ну? Мисс Смит-Хоутон живет в Лондоне?

— Нет. — Он глотнул виски. — Вообще-то я не знаю. Не думаю, что в Лондоне. Я ни разу ее об этом не спрашивал.

Мэри закрыла глаза и принялась считать до десяти. Когда Майкл вернулся после своего заточения у султана, она была безумно счастлива и решила, что никогда больше не будет на него сердиться и огорчаться из-за его поведения. Это длилось меньше недели. Ее брат — блестящий исследователь и историк. Его статьи и научные труды высоко ценятся во всем мире, и он разбирается во многих областях знаний. Но за годы, прожитые за границей в необычных обстоятельствах и диких местах, его светские манеры сошли на нет.

— Майкл, кто такая мисс Смит-Хоутон? Она должна что-то собой представлять, раз вызвала такой интерес.

Волна возбужденного шепота приближалась.

Мэри вертелась так и эдак, пытаясь разглядеть сквозь толпу, что происходит. Наконец толпа расступилась, и перед Мэри предстала помощница брата.

Глаза у Мэри полезли на лоб. Потом она закрыла глаза ладонью и со стоном повалилась на диван.

— Господи, Майкл, что ты наделал?!

Из дневника Майкла Херста:

«Одно из преимуществ кочевой жизни, проведенной в экспедициях, состоит в том, что ты сбрасываешь фальшивую кожу, в которую облачаешься для пребывания в высшем свете. У тех из нас, кто предпочитает свободную жизнь путешественников, эта тесная и сухая „кожа“ вызывает зуд. От слишком близкого соприкосновения с другими людьми возникает ощущение, похожее на мозоль. Слава Богу, меня эта участь миновала».