Они собирались отплыть на Барру из Обана, но из-за непогоды были вынуждены искать убежища в маленьком городишке Тобермори. Остановка не понравилась команде, поскольку за простой они денег не получали. Помимо этого, Джейн чувствовала себя неловко после перепалки с Майклом в трактире. Положение усугублялось еще и тем, что теперь он не сводил с нее любопытных глаз.

Джейн с облегчением вздохнула, когда утром небо прояснилось и они смогли плыть дальше.

Конечно, плавание не обещало быть спокойным, так как море у Гебридских островов никогда не бывает безмятежным. Она смотрела, как белые гребешки волн поднимают их суденышко и разбиваются о борт. Джейн уцепилась за деревянные перила. Ледяной ветер забирался под юбки и холодом обдувал ей ноги в шерстяных чулках.

А вместе с ветром к ней вернулись страхи. Конечно же, никто из жителей Барры ее не узнает. Иначе все, чего она пыталась добиться, было бы уничтожено… если уже не уничтожено.

— Джейми, ты дурак, — пробормотала она. — Во что на этот раз тебя втянул твой отец? Ты же обещал быть твердым. Ты обещал.

Джейн хмуро смотрела на зеленый берег, выраставший перед глазами. Возможно, хорошо, что она вернулась, пусть и на несколько дней. Она успеет оценить, что здесь происходит, и даже сумеет исправить несправедливость.

Эта мысль ее немного успокоила. Она смотрела, как уменьшается расстояние между морем и входом в бухту Касл-Бей. Сжав рукой перила, она сделала глубокий вдох, чтобы утихомирить стук сердца. Хорошо, что все считают ее мертвой. Никто не станет искать сходства между давно умершей Дженнет Макнилл и англичанкой — помощницей известного исследователя, который ищет древнюю реликвию.

Она сильно изменилась за прошедшие годы, и это тоже ей на руку. Она уже не долговязая девчонка, и волосы у нее выгорели от пребывания на солнце — темные каштановые пряди приобрели золотистый оттенок. И кожа тоже потемнела, поскольку приходилось жить в южном климате.

Главное для нее — не произносить слова с шотландским акцентом. Хотя это трудно, когда слышишь, как говорят другие. Звуки сами собой перекатываются на языке, словно кусочки сахара, и переходят в слова.

— На падубе холодно, — сквозь рев ветра прорезался голос Майкла. — Спускайтесь вниз, пока не схватили воспаление легких.

Джейн обернулась — к ней направлялся он. Полы плаща обвивались вокруг черных сапог, темные волосы растрепались на ветру. Голубые глаза казались синими. Наверное, оттого, что были единственным ярким пятном на его лице.

Джейн крепче сжала перила, пальцы в перчатках онемели.

— Я не собираюсь спускаться вниз. Вам прекрасно известно, что в трюме меня тут же начнет тошнить.

— Морская болезнь вас не убьет, а вот воспаление легких — вполне может.

— Холодной погоды я не боюсь. Я ведь выросла здесь.

— Помню-помню. И до сих пор не могу прийти в себя от удивления. — Он произнес это таким тоном, как будто делал ей выговор.

— Херст, мы вместе путешествуем уже четыре года. Это ваша вина, что вы не спрашивали меня, откуда я родом.

— И что бы вы ответили мне, если бы я спросил?

— Возможно, я бы рассказала вам все.

— Дудки! Вы бы стали увиливать — я вас знаю.

Джейн дернула плечом.

— Ха! Не притворяйтесь. С первого дня нашего знакомства вы только и делали, что притворялись. Вы хуже загадочного сфинкса, будь он проклят. Я находилась у вас перед глазами. Взяли бы и спросили, кто я.

Она задела его за живое. Это было видно по его лицу.

Он подошел к ней, без усилия передвигаясь по качающейся палубе.

— Подумать только, что все это время я путешествовал с мертвой шотландской принцессой.

— Дженнет Макнилл не была принцессой.

— А трактирщица в Обане считает, что была. И есть. Хмм. Вы — какая-то головоломка, существуете в разных временных измерениях.

— Я нахожусь в настоящем времени и намерена в нем и оставаться. Вам было бы спокойнее поступить так же.

Майкл что-то буркнул, не удостоив ее ответом. Но Джейн знала, что его изобретательный ум ищет хитрый способ, как бы заставить ее проговориться о том, чего ей не хочется ему сообщать. Она прислонилась к перилам и стала следить за чайкой, подхваченной порывом ветра.

— Крайне неприятно, что Дженнет превратилась за эти годы в легенду, — сказала Джейн.

— А мне это кажется занятным. Одно дело — мертвая принцесса, и совсем другое — считаться мертвой принцессой, а на самом деле быть живой путешественницей.

— Меня это совершенно не веселит.

— Странно. А я узрел улыбку в вашем обычно серьезном взгляде, моя скрытная маленькая принцесса.

Майкл нахально усмехнулся, глядя на нее. Голубые глаза сверкнули, а у нее запрыгало сердце.

Джейн хотела ему колко ответить, но в эту минуту палуба накренилась, рука у нее сорвалась с перил, и она стала падать назад, зацепившись каблуком о связку веревок. Она взмахнула руками, изо всех сил стараясь не упасть на мокрые скользкие доски.

Майкл успел подхватить ее за талию и прижать к себе. Как только ему удается сохранять равновесие и крепко держаться на ногах?

Их хлестал ветер, плащ Майкла закрутился вокруг ног Джейн. Она понимала, что надо отодвинуться от него, но ей было так тепло в кольце его сильных рук. Она чувствовала мужской запах его одежды — смесь кожи, ваксы и мокрой шерсти плаща. Ее тело слилось с его, словно она ждала этого момента всю свою жизнь. Нелепость какая-то. Ее мечты о будущем всегда были о путешествиях и приключениях и о том, чтобы ни от кого не зависеть. А сейчас неосознанная часть ее существа льнула к широкой груди Майкла и радовалась тому, что чувствует его мускулистое тело.

Под палубой перекатывались волны, вода отлетала от перил и осыпала их брызгами, высоко над головами свистел ветер. Но казалось, что все кругом замерло и никуда не двигается.

Майкл крепко держал ее за спину, прижимая щекой к своей груди. Неужели ему не хочется ее отпускать? Эта мысль поразила Джейн. Одно дело испытывать к нему физическое влечение — с ней это произошло при первой же встрече с ним, — и другое дело понять, испытывает ли он к ней то же самое.

Но они не могут переступить границы, которые сами же установили. Она уже видела изменения в их отношениях после одного-единственного поцелуя. Будь Майкл не таким сложным человеком — или если бы она так не ценила своего положения его помощницы, — то, возможно, все могло сложиться иначе. Но иначе уже не получится.

Ее существование зиждилось на двух вещах: собственной независимости, которой она очень дорожила, и на Способности выживать в этом неприветливом мире. И то и другое основывалось на ее выдержке и на решимости избегать личных отношений с теми, с кем и на кого она работала.

Она не собиралась отказываться от своего выгодного положения помощницы у самого успешного исследователя, какие только ходят по земле. Мало кто стал бы платить ей столько же, и мало кто из работодателей ее устраивал.

И что намного важнее — Майкл предпочитал не тратить свое время на женщин. Его главный интерес был в работе. Причем стоило ему добиться результата — будь то античная египетская ваза или женщина, — его интерес угасал, и он устремлялся к разгадке новых таинственных находок.

С большой неохотой Джейн шагнула в сторону и освободилась из его объятий. Ей показалось, будто он безо всякого сожаления отпустил ее, убрав теплые руки с ее спины.

— Уже не падаете? — спросил Майкл.

— Нет. — Она через силу улыбнулась ему, снова ухватилась за перила и встала против ветра. — Я не ожидала, что сзади веревка. Простите, что я упала и… — Щеки у нее покраснели — она не могла подобрать слова и ограничилась неубедительным объяснением: — И… уцепилась за вас.

Майкл перешагнул через связку веревок и встал с ней рядом у перил. Как он твердо держится на ногах! Качка ему нипочем. Джейн всегда восхищало то, с какой легкостью он переносил тяготы экспедиций. Не важно, на чем они путешествовали — на корабле, верблюдах или пешком, — он без явных усилий приспосабливался ко всему. После работы у суетливого француза, который требовал для себя все самое лучшее и постоянно жаловался то на жару, то на усталость, то еще на что-нибудь, с Херстом было очень легко.