— Они задерживаются.

Габриэль повернула голову в ответ на разрезавший тишину обеспокоенный голос Кларисы:

— Они должны быть уже здесь.

Утонченное лицо Кларисы отражало тревогу. У Габриэль перехватило дыхание, когда она ответила:

— Вы сказали, что господин Делиз может оказаться в зависимом положении только от людей, которых он нанял, и что охранники согласились помочь ему.

— Но я не говорила, что операция не может сорваться! — Клариса тяжело вздохнула, и слезы наполнили ее прекрасные голубые глаза. — Пьер — умный и осторожный человек, но он не может предусмотреть все.

Страх все больше и больше заполнял ее, и Габриэль попыталась взять себя в руки. Она смахнула рукой набежавшие слезы.

— Я… я не знаю, что и сказать. Мой отец…

— Ваш отец — порочный человек и убийца! Габриэль промолчала.

— Он и его грязные дела виной тому, что происходит сейчас!

Она снова не сказала ничего в ответ.

— Именно из-за него оба они — и Роган, и Пьер — подвергаются сейчас смертельной опасности! Он…

— Он — мой отец.

Клариса внезапно умолкла. Она испытующе посмотрела на Габриэль своими блестящими глазами. Боль, любовь к Рогану и печаль прочитала Габриэль в этом взгляде.

Клариса вздрогнула и с коротким вздохом сказала:

— Итак, мы обе поражены любовью, сопротивляться которой не в силах. И эта любовь приносит нам обеим больше страданий, чем радости. Габриэль… — Голос Кларисы стал мягким: — Pardonnez-moi, s'il vous plait[22]. Мне трудно признаться самой себе в том, что Роган оценил вас верно и вы достойны любви такого человека, как он.

Комок застрял в горле у Габриэль.

— Клариса, Роган и я…

Шум за дверью оборвал фразу Габриэль на полуслове. Она услышала мужские голоса. Вскочив на ноги, она рванулась к двери. Клариса следовала за ней. Открыв дверь, она остолбенела. В комнату вошли двое мужчин, сгибаясь под тяжестью тела Рогана. Рубашка Рогана была залита кровью, лицо побледнело, а глаза закрыты!

Мужчины положили Рогана на кровать, и Габриэль склонилась над ним. Не замечая, что по ее лицу текут слезы, не помня бессвязных слов, которые нежно шептала ему в ухо, тщетно ожидая ответа, она чувствовала только, как внутри нее нарастает неизбывный ужас. Кожа Рогана была холодной и влажной. Глаза по-прежнему закрыты, а посеревшие губы плотно сжаты. Он чуть дышал.

— Доктора! Ему нужен доктор!

Безмолвно стоявшая позади нее Клариса рванулась к двери, тогда как Пьер Делиз склонился над Роганом с другой стороны кровати, исследуя его рану. Он с сомнением покачал головой, когда Габриэль подняла на него глаза.

— Рана в грудь… Не думаю, что пуля задела легкое, но уверенным я быть не могу. — Он посмотрел на место, где только что находилась Клариса. — Клариса сейчас приведет доктора, я уверен. — Он вздохнул. — Капитан Уитни потерял много крови.

Вздох Пьера отозвался у Габриэль дрожью во всем теле. Она снова посмотрела на Рогана. Пьер продолжал говорить, а она бессознательно гладила Рогана по щеке.

— Несколькими минутами позже уже ничего нельзя было бы сделать. Они шли за ним. Мы увидели в коридоре трех охранников, которые шли нам навстречу. Их знают как людей Пуантро.

Эти простые слова, произнесенные Пьером Делизом, пронзили Габриэль ужасом. Она всхлипнула, крепче прижавшись к Рогану, и не отнимала губ от его холодной щеки, пока Делиз продолжал свой рассказ:

— Мы слишком поздно заметили их, чтобы успеть спрятаться. Завязалась перестрелка. Капитан Уитни был ранен, а двое из людей Пуантро — убиты. В суматохе нам удалось скрыться.

Габриэль отодвинула прядь черных волос, прилипших ко лбу Рогана.

— Он… он едва дышит.

Она подняла голову и увидела озабоченное выражение лица Пьера. Ее голос сорвался, и она всхлипнула:

— Он не должен умереть.

В коридоре послышались шаги. Через мгновение дверь открылась, и в комнату вошел невысокий седовласый мужчина в рубашке с короткими рукавами и с маленьким черным чемоданчиком в руке. Вслед за ним появилась Клариса.

— Доктор Торо находился в комнате наверху, с Николь. Он и раньше помогал нам в сложных ситуациях.

Доктор наклонился над Роганом:

— Подайте мыло и воду. Клариса, необходимы чистая одежда и новые простыни, чтобы мы могли выбросить все это, запачканное кровью. Быстрее! И все — вон отсюда!

Ястребиный взгляд доктора задержался на Габриэль, но она не пошевелилась.

— Я сказал — вон!

— Нет.

— Я не…

Его голос внезапно умолк: ресницы Рогана шевельнулись, он чуть приоткрыл глаза и еле слышно прошептал:

— Габриэль… останься.

Доктор бросил на нее пытливый взгляд:

— Так вы — Габриэль Дюбэй?

Она кивнула.

— А это… капитан Роган Уитни?

Она кивнула еще раз.

— Останьтесь.

Клариса принесла кувшин с водой, а следом за ней Пьер доставил чистую одежду и льняные простыни. Доктор Торо повернулся к ним и не заметил миг, когда чистыесерые глаза Габриэль поймали мимолетный отливавший золотом взгляд Рогана, когда она, наклонившись близко-близко к нему, прошептала, коснувшись губами его холодной щеки:

— Я люблю тебя.

Не заметил доктор и как Роган еле слышно прошептал ей в ответ то же самое, прежде чем его глаза закрылись и он безмолвно вытянулся на постели.

Клариса окаменела, когда Роган закрыл глаза.

Не в состоянии думать или говорить, она ждала, глядя на его грудь. Прошла вечность, прежде чем грудная клетка Рогана поднялась, с трудом пропустив первый глоток воздуха. Постепенно дыхание восстановилось, но оно было очень слабым.

Пошатываясь, Клариса направилась к двери. Сильная рука подхватила ее, и вместе с Пьером они вышли в коридор. Клариса подняла глаза на Пьера. Его взгляд был полон сочувствия. Он прошептал:

— Очень тяжело, ma cherie, так сильно любить человека, который не испытывает по отношению к тебе столь же пламенных чувств. Можете утешить себя тем, что вы были честны в своей любви и сделали все, что могли. Остальное — в руках доктора Торо и Всевышнего.

— Пьер… — Голос Кларисы сорвался на всхлип. — Роган любит Габриэль так, как он никогда не любил меня, но… я отчаянно хочу, чтобы он выжил и был счастлив. Понимаете, сознание того, что Роган счастлив, придаст мне радости, которой в противном случае я буду лишена. Он не должен умереть!

— Клариса!

Его карие глаза увлажнились, когда он подошел к ней ближе. Клариса чувствовала, что от него исходят тепло и любовь, когда он продолжил:

— Я понимаю, я так хорошо понимаю вас.

— Я бы хотела…

Прошло достаточно времени, прежде чем Пьер ответил:

— Я бы хотел тоже.

Не закончив фразы, он взял Кларису под руку и спустился с ней в холл.

Завершив обработку раны Рогана, доктор Торо отошел на шаг от кровати и, нарушив тишину, впервые обратился к Габриэль:

— Что ж, я сделал все, что мог. — Выражение его лица было бесстрастным, и он с очевидной неохотой продолжал: — Поскольку этот человек ясно выразил желание именно вас видеть подле себя в самый критический момент, то вам я и сообщу мое заключение.

Доктор Торо испытующе посмотрел на бледное лицо Габриэль. Он заметил, как она, колеблясь, поднялась со стула, на котором сидела все то долгое время, пока врач обрабатывал рану, и выпустила из своих рук ладонь Рогана. Габриэль медленно подошла к нему.

Помолчав мгновение, доктор сухо спросил:

— Вы готовы услышать правду?

Габриэль кивнула.

— Прежде чем я сделаю что-либо еще, буду абсолютно откровенен с вами. — Доктор помолчал, черты его лица несколько заострились. — Мое отношение к вашему отцу расходится с общепринятым в новоорлеанском обществе. Мое мнение об этом человеке очень сильно пошатнулось, когда меня вызывали лечить жертв его порочных сексуальных наклонностей в домах, подобных этому. Признаюсь, я не очень удобно чувствую себя, обсуждая состояние пациента именно с вами — из-за ваших отношений с господином Пуантро и из-за вашего похищения. Но, поскольку не в моих правилах противоречить желаниям пациентов, а капитан Уитни ясно выразил свою волю, я могу только надеяться, что не совершаю ошибки, вручая вам его жизнь.