С этой болезненно отозвавшейся в сердце мыслью Клариса постучала в дверь мадам. Услышав ответ, она вошла в кабинет и тут же остановилась.

— Закрой плотней дверь, Клариса.

Клариса выполнила просьбу мадам.

— Как видишь, у тебя гостья. Думаю, вас не надо представлять друг другу.

— Non.

— Тогда я оставлю вас, чтобы вы наедине могли обсудить свои дела.

Мадам прошла мимо нее. Дверь закрылась за ее тучной фигурой, но взгляд Кларисы так и остался прикованным к прекрасной девушке, стоявшей позади стола мадам.

Щелчок захлопнувшейся двери внезапно раскрепостил Кларису, и она спросила:

— Что вы здесь делаете?

— Значит, вы знаете, кто я такая.

Габриэль Дюбэй сделала паузу. Она была одета в строгое темное платье, которое только подчеркивало белизну ее кожи и заметно контрастировало с вульгарным костюмом Кларисы.

— Похоже, я единственная, кто не в курсе запутанного клубка отношений, в которые меня вовлекли. Признаюсь, я и не подозревала о вашем существовании до тех пор, пока…

— Это имеет какое-то значение? — перебила ее Клариса.

— Очевидно, нет.

Габриэль подошла к ней ближе. Страдая от ее изучающего взгляда, Клариса также постаралась хорошо рассмотреть соперницу. Мысль, что девушка еще более хороша собой, чем она себе представляла, причинила ей боль. Ясные серые глаза Габриэль буквально излучали искренность и наивность, что контрастировало с решительностью, написанной у нее на лице. Габриэль Дюбэй снова заговорила:

— Вы очень красивы.

— Свою красоту я унаследовала от матери, и моей заслуги в этом нет. Это подарок природы, который я использовала прямо по назначению.

Габриэль смутилась.

— Извините. Похоже, я обидела вас. — Она перевела дыхание. — Я только что была в тюрьме.

Клариса ничего не сказала.

— Вы были там тоже.

Клариса продолжала оставаться безмолвной. Габриэль сделала паузу:

— Вы виделись с Роганом. Клариса подняла голову:

— Да.

Страдание исказило лицо девушки:

— Я… мне нужна ваша помощь. Я разговаривала с Бертраном. Он сказал…

— Это был предлог, чтобы мне разрешили пройти к нему.

— А Бертран?

— Бертран — мой брат.

Габриэль замерла. Она прислонилась к краю стола, ее тонкие пальцы нервно теребили случайно попавшийся платок. Наконец она, путаясь, проговорила:

— Я думала… Я думала, Роган любит вас. Я полагала, он… мы…

Нескрываемая радость на лице Габриэль тут же смешалась со страхом, что придало ему выражение еще большей решимости.

— Мы должны спасти его, Клариса. Жизнь Рогана в опасности.

— О чем вы говорите? Откуда вы это знаете? Габриэль вздохнула:

— Знаю…

— Кто вам сказал это?

— Друг.

— Почему вы пришли ко мне? Почему не отправились прямо к губернатору?

— Потому что…

— Почему?

— Потому что человек, который намеревается убить его, — мой отец.

Бледность Кларисы стала еще сильней.

— Когда это должно случиться?

— Скоро.

— Как скоро?

— Я не знаю.

Габриэль невольно прикрыла глаза рукой, так как образ Рогана воочию встал перед нею.

— Габриэль…

Габриэль почувствовала прикосновение к своей руке. Ледяной взгляд Кларисы бесследно растаял, и она мягко прошептала:

— Вы должны рассказать мне все, с самого начала.

Помолчав немного, Габриэль начала говорить.

Настольные часы пробили час. Этот звук эхом разнесся по библиотеке. Пьер Делиз, автоматически подняв голову, глянул на циферблат. Ему пришла мысль, что нет никчемнее занятия, чем каждый раз проверять время, когда бьют часы. Так или иначе, он будет сидеть за столом, пока не закончит работу, которую принес из конторы на дом, чтобы заполнить бессонную ночь.

На столе перед ним лежал чистый лист бумаги. Пьер подумал, что жизнь, казавшаяся такой насыщенной и разнообразной — активная адвокатская практика, высокое положение в новоорлеанском обществе, светская жизнь, которая постоянно требовала его участия, — внезапно стала холодной, сухой и скучной. Причина была проста: отсутствие Кларисы.

Поднявшись, он решительно отошел от стола и направился к окну, выходящему в небольшой сад. Белая рубашка, надетая поверх великолепно скроенных брюк, была расстегнута на груди из-за вечерней жары. Он пригладил свои густые темные волосы. Его мальчишеское лицо выглядело напряженным. В саду, раскачиваясь, тускло светил фонарь, но Пьер оставался равнодушным к прихотливой игре неясных теней, создаваемой теплым вечерним ветром.

Он уже не мог считать те дни, когда не видел Кларису.

…У Кларисы возникли проблемы личного характера, которые повлияли на ее решение…

Эти слова мадам снова и снова всплывали в его голове, как и злая тирада самой Кларисы.

Куда я хожу, вас совершенно не касается! Вы напрасно считаете, что владеете мной!

Да, он хотел бы владеть ею. Соглашение было получено, деньги уплачены, и он убедил себя, что Клариса полностью принадлежит ему. Он отчаянно желал, чтобы это было правдой, но каким-то образом задел чувства любимой женщины.

Пьер знал, что Клариса не была увлечена им так же сильно, как он ею, но уверял себя, что сможет заставить забыть этого мужчину-фантома, которого так страстно любила она.

Теперь же он знал наверняка, что не смог. Пьер был потрясен блеском ее глаз, в которых засверкали огонь и молнии, когда он остановил ее на лестнице заведения мадам. Этот взгляд красноречиво свидетельствовал о глубокой и истинной любви.

С тех пор Пьер не видел Кларису. Он был убежден, что его договор с мадам убережет Кларису от других мужчин хотя бы на время, и это немного утешало его в тоске и страданиях.

…Я рекомендую вам не видеться с ней до тех пор, пока она не придет в себя…

А как долго это продлится?

Несколько дней… неделю… может, больше…

Вечность.

Будет ли Клариса с ним опять? Не явятся ли переживания Кларисы причиной ее полного охлаждения к нему? И возможно ли, держа Кларису в объятиях, смириться с тем, что она думает о другом мужчине?

Вопросы не кончались. Пьер попытался вернуться к работе, когда стук в дверь прервал его мысли.

— Кто там, Генри?

— К вам посетительница, господин Делиз.

— Посетительница?

— Мадемуазель Клариса Бушар.

Невероятно! Счастье! Вопросы, которые волновали Пьера, в один миг улетучились, и он бросился к двери.

Великолепный холл элегантного дома Пьера произвел на Кларису большое впечатление. Хрустальная люстра переливалась множеством оттенков, декорированные шелком стены мягко отражали отблески хрустальных подвесок. Строгая мебель красного дерева являла собой молчаливое свидетельство вкуса и качества, проявившегося и в огромном мохнатом ковре. Старинный портрет мужчины, удивительно похожего на Пьера, будто какой-то его живой родственник, неодобрительно взирал на нее сверху.

Так или иначе, Клариса была готова к выражению неодобрения или негодования в любом его проявлении, лишь бы спасти жизнь Рогана.

Габриэль Дюбэй любила Рогана. Клариса прикрыла на минуту глаза. Эта мысль вызвала у нее боль и радость одновременно. Впрочем, если Роган любил Габриэль, она тоже должна любить его. Клариса не понимала, как могло быть иначе.

Откровенно поговорив с Габриэль, она обнаружила в этой девушке внутреннюю чистоту, которая каким-то образом сохранилась в ней, несмотря на близкие родственные отношения с порочным Жераром Пуантро. Клариса почувствовала, что Габриэль любит своего отца, и жалела ее за эту любовь так же, как восхищалась тем мужеством, с которым она осмелилась прийти к мадам.

Хлопнула дверь… торопливые шаги… появился Пьер… вот он приближается…

У Кларисы внезапно пересохло в горле. При виде Пьера она не то засмеялась, не то заплакала. Дорогой Пьер, его открытое мальчишеское лицо, такое искреннее! Как не хватало его в эти последние ужасные дни!

— Клариса…

Взгляд Пьера был наполнен участием… и любовью. Non, она не могла обманывать его, ни за что на свете. Отступив немного, когда Пьер приблизился к ней, она прошептала: