— Я не хочу бросать тебя здесь, девочка. Как ты тут выживешь? — Кристофер покачал головой, и Винтер, хоть его забота и показалась ей трогательной, не могла не улыбнуться торжественности тона своего защитника. Он взглянул в ответ так обиженно, что Винтер потянулась к нему, улыбаясь, и ласково погладила по щеке.

— Кристофер, мне не нужно, чтобы ты… — начала она и замолчала, глядя ему в глаза. Он прижался щекой к ее ладони и не отвел грустного взгляда.

В воздухе повисло напряжение, улыбка сползла с лица Винтер. Только теперь она действительно поняла, что Кристофер уезжает. Рази и вправду отсылает его прочь. Она провела своим пальцем по его подживающей рассеченной брови. Возможно, она больше никогда его не увидит.

— Кристофер, — прошептала она, уже без всякой шутливости, снова рассматривая, как избил его король. — Ты только посмотри на себя. Если останешься здесь — совсем пропадешь.

— А ты? — тихо спросил он, вопросительно глядя на нее и по-прежнему не отрывая щеки от ее ладони. — Ты ведь тогда одна останешься.

Она понимала, что он прав. Рази отдаляется и скоро станет недоступен, как луна, а Лоркан… Несчастный Лоркан, сколько ему еще осталось? Сказать по правде, мысли о будущем наводили страх. Но, глядя на обеспокоенное, изувеченное лицо Кристофера, она подумала: «Ничего ты с этим не сделаешь, Кристофер Гаррон, разве что тебя самого убьют». Она улыбнулась ему с уверенным видом.

— Мне здесь хорошо, — сказала она. — Меня для такой жизни и воспитали. Здесь ты, Кристофер, ничего не можешь для меня сделать больше того, что я могу сделать для себя.

При этих словах ямочки робко показались на его щеках, он ехидно улыбнулся.

— В этом я не столь уверен! — усмехнулся он, а она в ответ скорчила рожу и слегка шлепнула его по щеке, так что он разыграл страшные муки, — и они отстранились друг от друга без неловкости.

Они просидели еще несколько минут, откинувшись на спинки кресел; между ними царило задумчивое молчание. Глаза Кристофера закрылись.

— О господи. Я до смерти устал.

Винтер сочувственно похлопала его по колену:

— Поди приляг.

Но он только вздохнул.

— Нехорошее что-то творится с нашим Рази, а? — пробормотал он. — Эти его слова… про «мой народ». — Он брезгливо фыркнул. — Клянусь, никогда мне еще так не хотелось его поколотить.

— Но, Кристофер, такие слухи… они бы любого мужчину расстроили. — Он открыл глаза и снова на нее посмотрел. — Там, на Севере, — продолжала она, — человека бы за такое… повесили.

— Я про Север все знаю, — ответил он со спокойным презрением.

Винтер внимательно посмотрела на него и поняла, что она столько еще не знает о нем и столько не знает о Рази. Она прищурилась в задумчивости и выпрямилась, склонив голову.

— Нет, — сказал он с лукавой улыбкой. — Я не такой.

— Какой? — переспросила она удивленно.

— Не такой, как они говорят. Это просто не в моей природе.

Она покраснела и, не зная, что сказать, закусила губу. «А Рази?» — задумалась она. Про Рази в этом смысле вообще тяжело было думать. Она никогда не видела в нем ничего, кроме просто Рази. Она встретилась взглядом с Кристофером, и он усмехнулся, несмотря на боль: его рассмешил вопрос, написанный на ее лице.

— А для тебя была бы какая-нибудь разница? — спросил он. — Если бы он и был такой, ты бы стала его меньше уважать? — Его улыбка дрогнула, когда она молчала, и совсем исчезла, когда ей пришлось признаться себе, что разница была бы. Она не знала точно, как бы она к этому отнеслась, но разница была бы. Кристофер разочарованно покачал головой. — Ну вы и народ, — проговорил он. — Вы… — Он не закончил фразы, только развел руками и уронил их в отчаянии. Он снова, сдвинув брови, уставился в окно, что-то обдумывая. — Рази, Рази… — пробормотал он. — Что нам с тобой делать?

Винтер все еще внимательно глядела на него — он поморщился и снова вскинул руки в отчаянии.

— О, Фрит! — огрызнулся он. — Все это вранье, поняла? Когда Рази достаточно расслабляется, чтобы хоть немного позабавиться, в постель он берет женщину! Вот! Все-то ты из меня вытянула! Желаю всяческой радости от этого знания! Теперь ты можешь смотреть на него с той же гордостью и любовью! Он лучше всех, он совершенство, и в нем нет ничего сомнительного!

Винтер рассмеялась с облегчением — сейчас она не могла принять его обиду всерьез. Но он молча отвернулся и снова стал смотреть в окно с мрачным лицом — тут Винтер поняла, что и впрямь его расстроила.

Она тронула его за коленку, пытаясь развеселить.

— Нас учили называть это «заниматься любовью», знаешь ли. Отец мой говорил, что это выражение любви, а не забава!

— Да уж, не сомневаюсь! — фыркнул Кристофер. — Половина проблемы Рази в том, что он вечно путает забаву с любовью. Похоже, он просто не может расслабиться достаточно, чтобы получить удовольствие. Он слишком занят тем, чтобы разбивать свое сердце о первые же черные глаза, которые глянут в его сторону.

— Но ведь… — Винтер одернула себя и откинулась на спинку кресла, удивленная тем, что обсуждает эту тему, ни капли не краснея, да еще не с кем иным, как с Кристофером!

Она нахмурилась и задумалась об этом на минуту. До сих пор стоило ей затронуть эту тему, как она начинала заикаться, багровела и втягивала голову в плечи. А теперь… Она подняла глаза на Кристофера. Тот смотрел на нее озадаченно, все еще не до конца преодолев обиду, но не понимая, отчего она замолчала.

— Наверняка, — продолжала она, устраиваясь поудобнее и не спуская с него глаз, — все это гораздо приятнее, когда ты влюблен?

Так говорил ей отец: занятия любовью — это продолжение любви, Винтер должна сберечь себя для мужчины, которого полюбит всей душой и который будет так же любить ее в ответ. Она поняла, что ей очень хочется услышать мнение Кристофера об этом.

— Я бы сказал, гораздо лучше, когда ты влюблен, — проговорил Кристофер, отвечая на ее взгляд. — Во всяком случае, так мне говорил отец.

— Но ты сам… Разве ты не знаешь?

Он помолчал, отводя глаза.

— Мне никогда не удавалось сочетать одно с другим, — тихо сказал он.

— Ты никогда не влюблялся, Кристофер?

Его рот приоткрылся, он уже хотел что-то сказать, поколебался и сжал губы, поморщившись. Винтер сглотнула. Секунду Кристофер не поднимал глаз, а затем снова посмотрел на нее.

— Я никогда не сочетал одно с другим, — повторил он с неожиданной робостью.

Винтер улыбнулась.

— Я тоже, — ответила она, — потому что никогда не пробовала ни то ни другое. — Она сама себя шокировала такой смелостью, но Кристофер только ласково улыбнулся ей, и они не стали развивать эту тему.

Приятное молчание длилось еще немного, а потом Кристофер вздохнул и провел рукой по лицу. Винтер увидела, что он до смерти устал.

— Рази говорил, что тебе надо накладывать теплые припарки на лицо, — напомнила она ему. — Чтобы синяки скорее рассасывались.

— Я помню, — вздохнул он и медленно поднялся на ноги. — Вода греется у огня в наших комнатах.

— Я принесу, — предложила она, вскочив, но он отрицательно махнул рукой.

— Нет-нет, все в порядке. — Он медленно вышел в приемную, направляясь к тайной двери. — Я сам все сделаю, и, если ты не возражаешь, я бы хотел прилечь. У тебя же все равно много дел, я знаю… — Его голос замолк, он отошел к соседней комнате. Винтер поднялась и посмотрела, как он отодвинул панель.

— Ты помнишь, что Рази попросил тебя подождать здесь? — напомнила она ему.

— Рази пусть поцелует мою мерронскую задницу, — устало ответил Кристофер и исчез в темноте, только панель со щелчком захлопнулась за ним.

День прошел в мелких хлопотах, и Рази конечно же не вернулся в течение четверти. Винтер пришла и снова ушла. Она оплатила старый счет за стирку и проведала лошадей. Она подготовила и подписала в качестве заместителя отца пропуска для плотников, доставила их собственноручно, проверила их работу и убедилась в том, что они в безопасности. Она приняла доставленный в их апартаменты вкусный обед и вернула порцию Лоркана нетронутой.