– А знаете, я познакомился с Камо как раз тогда, когда учился в фельдшерской школе при этой самой больнице… – задумчиво проговорил Серго. – Камо был моим первым учителем в революционном деле.
Они свернули на Верийский мост, пересекли Куру и оказались у глухого забора, рядом с духаном под игривой вывеской «Не уходи, голубчик мой!».
– Подождите меня здесь.
Вскоре Серго вернулся, неся два тяжелых тючка.
– Извозчика брать не будем. Тут недалеко.
На Андреевской, в квартире учительницы, он сказал:
– Теперь уже вам предстоит поработать, Елена Дмитриевна! Отправляйте по всем известным вам адресам для Кавказа и России. По нескольку экземпляров в письмах и небольшими пакетами, чтобы не привлечь внимания на почте. Ну а мы захватим несколько штук – и в путь-дорогу!
Он распечатал один тючок, вынул пачку листков, еще остро пахнущих краской.
Протянул один Антону:
– Прочтите. Это должны прочесть все партийцы!..
ИЗ ИЗВЕЩЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ КОМИССИИ
…Вопреки всем тяжелым полицейским условиям, несмотря на гнусную провокацию и разгул черной реакции, жив революционный дух российского пролетариата, сильно социал-демократическое сознание передовых элементов рабочего класса, крепка любовь к славной нелегальной РСДРП. Учитывая это настроение рабочей массы, Российская организационная комиссия с твердой верой принимается за великое дело партийного строительства, первым камнем которого и будет общепартийная конференция, и призывает все партийные элементы к сплочению вокруг нее во исполнение исторического дела – возрождения РСДРП.
К делу, товарищи!
Долой кружковщину, фракционность, склоку и свару, и да здравствует единая нелегальная революционная РСДРП!
ПИСЬМО Н.К. КРУПСКОЙ В ТИФЛИССКИЙ КОМИТЕТ РСДРП
С-о все еще нет, и вестей от него никаких. Думаем, провалился. Между тем положение весьма обострилось… В виду возможного провала С-о попросите… прислать немедля подробнейшее письмо о свидании с Олей[6].
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Подготовка к киевским торжествам, а затем и убийство Столыпина внесли сумятицу в деятельность департамента полиции, на время оторвали чиновников от исполнения текущих обязанностей. Только этим и можно объяснить тот из ряда вон выходящий факт, что обстоятельнейший доклад начальника Московского охранного отделения полковника Заварзина о настойчивых намерениях Ленина осуществить общепартийную конференцию попал на стол директора лишь в октябре.
«Где эта переписка была без исполнения два месяца и почему не была представлена?» – начертал Зуев гневную резолюцию и вызвал для переговоров всех причастных к делу сотрудников. В тот же день, 14 октября, он распорядился следствие о подготовке конференции вынести в отдельное производство. Так появилась картонная папка, на обложке которой писарь вывел: «Дело Департамента Полиции № 5 о созыве
общепартийной конференции Российской Социал-демократической Рабочей партии». И уже буквально на следующий день эта папка начала заполняться распоряжениями и предписаниями такого рода:
МВД. ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ ПО ОСОБОМУ ОТДЕЛУ
16 октября 1911 г.
№ 108619
СЕКРЕТНО. ЦИРКУЛЯРНО.
Начальникам Губернских, Уездных Жандармских Управлений, Охранных Отделений, Жандармских Полицейских Управлений железных дорог, Жандармским Офицерам на пограничных пунктах и Помощникам Начальников Губернских Жандармских Управлений, имеющим канцелярии вне места пребывания Начальника Управления.
По полученным сведениям, представителем центра Российской Социал-Демократической Рабочей Партии Лениным отправлены из заграницы в Россию в целях набора делегатов исключительно большевистского направления на предстоящую партийную конференцию следующие агенты:
1) Неустановленный «Захар» (партийный псевдоним), приметы: около 35 – 37 лет от роду, среднего роста, плотного телосложения, овальное лицо с обветренной и загорелой кожей, шатен, рыжеватые «тараканьи» усы, неаккуратно выбритая борода; один глаз не то косит, не то с бельмом, по-видимому рабочий; по наружности, хотя и правильно говорит по-русски, может оказаться евреем. «Захар» специально направился в Петербург, где он будет носить псевдоним «Хазаров» и где он должен будет между прочим получить мандат для участия в предстоящей конференции.
2) Неустановленный «Семен» (партийный псевдоним, в 1904 г. в Женеве носил кличку «Игнатий» и «Афанасий»), работал долгое время на Урале и в Одессе, боевик. Приметы «Семена»: около 25 – 30 лет от роду, выше среднего роста, худой, продолговатое загорелое лицо, брюнет, волнистые волосы, усы, борода брита, карие глаза: вероятно рабочий; по народности еврей, хотя и напоминает собою обыкновенного живого южанина. «Семен» направляется преимущественно в район Приуралья…
По тем же сведениям, партийная конференция состоится в текущем октябре в Кракове в одной из пригородных местностей, причем организаторы конференции полагают, что на последнюю явится до 30 делегатов из России; часть их (10 – 15 человек) отправятся за границу легально, а часть проследует через прусскую границу непосредственно, при помощи контрабандистов.
Сообщая об изложенном, в дополнение к предыдущим Циркулярам по созыву конференции, Департамент Полиции просит Вас подвергнуть аресту как поименованных агентов, так и всех известных Вам делегатов в целях недопущения перехода таковыми границы и устройства конференции.
Директор Н. Зуев, Заведующий Особым Отделом Полковник Еремин
Особенно заботил директора Санкт-Петербург.
– Какие сведения имеются у вас об агентах Ленина? – начал Зуев очередную беседу с фон Коттеном.
– Никого их этих агентов в столице нет в настоящий момент, – решительно ответил полковник.
– А вот Заварзин сообщил, что один из них находился в столице.
– Совершенно справедливо: находился. Однако позволю заметить, что эти сведения относились к августу месяцу. Как я уже имел честь сообщать, означенное лицо отбыло из столицы в Москву. Вот копии телеграмм, которые я отправил. – Фон Коттен выложил на стол бланки. – Агент Ленина имел явку на профессиональный союз рабочих-металлистов. Мы арестовали руководителей означенного союза и этим лишили агента большевистского Центра связей в Петербурге. Арестованных мы передаем в распоряжение начальника губернского жандармского управления на днях.
– Поторопились! – рассердился Нил Петрович. – Нам нужны не члены легального профессионального союза, а уполномоченные Ленина! Спугнули! Где теперь их искать? Вы полагаете, что в вашей вотчине все спокойно? А вот полюбуйтесь, что «Социал-Демократ» пишет: «На петербургских заводах ведется работа, в Нарвском и Василеостровском районах, в Колпине приняты резолюции в поддержку созыва конференции»! – Он ткнул пальцем в газетный лист.
– Того не может быть. Не существует никаких ячеек в этих районах, – попытался возразить фон Коттен.
– Вот как? – Зуев приблизил газету к глазам. – «Подобные же резолюции приняты очень влиятельными группами рабочих, действующими в беспартийных организациях». – И резко закончил: – Настоятельно рекомендую принять меры к разработке этих сведений.
В тот же день директор департамента послал указание в Киевское охранное отделение, особо подчеркнув, что, по имеющимся данным, Киевская организация РСДРП признается Заграничным центром партии одной их самых обширных и «особо благоустроенных» и что местный комитет уже начал готовиться к избранию своего делегата на конференцию.
В отличие от петербургского коллеги полковник Заварзин не ограничился тем, что два месяца назад отправил в столицу пространный доклад с материалами, добытыми его офицером, ротмистром Ивановым во время свидания с секретными сотрудниками в Сувалках и в Париже. Начальник Московского охранного отделения продолжал получать донесения от своих агентов, поэтому он своевременно узнал, что из-за границы выехал в Москву один из слушателей партийной школы в Лонжюмо, кожевенник Иван Бонифатьев Присягни. Одновременно возвратился из административной ссылки рабочий-серебряник Николай Сергеев Мамонтов. Оба они приступили к работе по восстановлению Московской организации РСДРП и подготовке ее к конференции. Примерно в это же время сюда прибыл от Ленина некий «Захар», установить наблюдение за коим, однако же, не удалось: он вскоре из Москвы выехал. Но Присягин и Мамонтов продолжали свою вредоносную деятельность, не подозревая, что за ними ведет наблюдение охранное отделение.