На одной галерее они остановились.

— Покажи-ка свое колено, — сказал Гардт Андерлю, — авось, удастся кое-как перевязать поврежденное место костюма.

Он обхватил резину вокруг дыры и крепко связал куском проволоки. Осторожно отпустив руку, он к величайшему удовольствию заметил, что повязка не пропускает воздуха.

Таким образом Андерль опять получил свободу передвижения, и это было весьма кстати, так как во время борьбы со змеями они потеряли много воздуха при усиленном дыхании, и должны были теперь спешить изо всех сил к «Виланду», прежде чем иссякнет весь воздух.

Сейчас Андерль шел впереди всех.

Доктор задержался на минуту. Ему хотелось собрать все то, что удалось ему найти в кратере.

— Дядя Алекс, что ты там возишься? — крикнул Ганс.

— Неужели ты думаешь, что я отсюда вернусь с пустыми руками? — ответил ученый, перебрасывая через плечо мешок.

Оказывается, он захватил с собой одну окоченевшую ящерицу.

— Замечательный экземпляр, длиной в два метра! — Ученый теперь был озабочен лишь тем, как бы не повредить это ценное животное при подъеме.

Поразительно, что ящерица потеряла свой белый цвет. Под влиянием ярких солнечных лучей ее кожа, повидимому, весьма чувствительная к свету, покрылась синевато-черными и ржаво-коричневыми пятнами. Только те части тела, которые оставались в тени, сохранили свой белый цвет. Так как воздух здесь был более разреженный, а потому и более холодный, чем в пещере, то Алексу нечего было опасаться, что ящерица вернется к жизни.

Через полчаса экскурсанты находились уже у «Виланда».

Томми нигде не было видно, а окна наблюдательной камеры были почему-то непрозрачны.

Гардт открыл входную дверь и заметил, как из клапана устремился дым. Открыв внутреннюю дверь, он обнаружил, что вся камера наполнена густым дымом. Инженер не без опаски снял с себя шлем.

— Здравствуйте, мистер Гардт! — послышался откуда-то голос Томми, но его самого нигде не было видно.

— Милый человек, неужели вы не задохлись здесь! — воскликнул инженер. — Ведь тут хуже, чем на дне кратера…

Он поспешно открыл верхний клапан, чтобы выпустить дым, и пустил в ход генератор воздуха. Сразу стала светлее.

— Как видите, я не задохся, — сказал репортер, затягиваясь снова сигарой. — Наоборот, тут было очень уютно, хотя и ужасно скучно. Очень рад, что вы вернулись.

— Мы принесли с собою кое-что приятное, — сказал Алекс, который зашел в кабину и сбросил с себя тяжелый костюм. — Замечательно интересный музейный экспонат, редкую лунную ящерицу. Вы будете поражены!

Он осторожно снял свою ношу с плеч.

— Лунная ящерица! Понятия не имею, что это за штука, но во всяком случае вижу, что это весьма не аппетитная тварь.

Недовольное выражение, которое появилось на лице археолога в тот момент, когда он стал осматривать свою добычу, и отвращение, с которым он отшвырнул, «замечательный экспонат», вызвали бурный хохот.

Дело в том, что в разреженном воздухе, вне кратера, ящерица лопнула, и драгоценный экспонат превратился в отвратительную слизистую массу.

Удивительные приключения в кратере служили в точение ближайших дней темой для разговоров четырех человек, очутившихся на Луне. Томми Бигхед очень жалел, что не принял участия в этой замечательной экскурсии.

— Вашу борьбу с этими гигантскими ящерицами следовало бы сфотографировать, — твердил он все время, — а то у нас нет никаких доказательств; на слово нам никто не поверит.

— Факт нахождения на Луне живых существ — сказал Ганс Гардт, — действительно, вызовет среди ученых большие сомнения, — и он посмотрел при этом на археолога.

— В сущности, — сказал археолог, — это открытие не так уж невероятно. Никто, пожалуй, не станет серьезно возражать против того, что некогда Луна, точно так же, как и наша Земля, давала приют живым существам, что на ее поверхности находились леса и животные, поскольку на Луне были благоприятные условия для существования. Но с того времени, как Луна потеряла свою атмосферу, все живое удалилось в глубину кратеров. Оставшиеся экземпляры флоры и фауны могли сохраниться лишь в самых глубоких еще пещерах и там, находясь в полном уединении, они смогли развиваться в своеобразных формах. Я убежден, что ящерицы не единственные живые существа, населяющие в настоящее время Луну. Несколько лет назад американский астроном Пикеринг заметил в одном из лунных кратеров коричневые движущиеся пятна, которые он принял за стаи насекомых. В других кратерах могут находиться и другие виды животного царства. Все эти отдельные живые гнезда не имеют никакой связи между собой.

— Совершенно верно! — сострил Томми. — Судьбу, которая ждет живое существо кратера, как только оно оставит свое царство, мы ясно видели на вашем редкостном музейном экспонате.

— Мы должны были бы поместить эту ящерицу в спирт, в совершенно закрытый сосуд, — проворчал огорченный археолог. — Хоть бы скелет от нее остался! Эта противная ящерица совсем без костей.

— Зато вы будете довольны подарком, который я принесу вам из моей ближайшей прогулки, доктор, — сказал великодушно Томми, и хлопнул ученого по плечу.

Но и Томми не повезло…

Во время экскурсии по горной цепи, в которой Томми принял участие, решительно ничего интересного не случилось.

Благодаря незначительной тяжести, подъем на высокие горы не проставлял никаких трудностей, хотя путникам пришлось подниматься на огромные высоты.

Вид на поверхность Луны, который открылся их взору, был исключителен.

Внизу, словно застывшее, скованное льдом море, расстилалась пустыня и ярко блестевшие холмы, изрезанные темными кратерами различной величины.

Ослепительные лучи низко стоящего солнца заливали все пространство, отбрасывая синевато-черные тени. На южном горизонте поднимался гигантский ярко-белый массив цирка Ретикус. А высоко над головами, среди ярко сверкающих звезд можно было видеть диск далекой Земли.

Точно загипнотизированные, путешественники не могли оторвать глаз от этого диска, и каждый думал одну и ту же думу:

«Доведется ли снова ступить на ее почву, увидеть цветущую весну и синее небо, говорить с другими людьми?»

— Я ничего бы не имел против того, чтобы снова сидеть на берегу Боденского озера и поудить в нем рыбу, — сказал Андерль, и никто не улыбнулся при этом простодушном заявлении.

Все прекрасно понимали и вполне сочувствовали его стремлению возвратиться на родину. Там, на Земле вероятно, в этот момент люди с тоской смотрят на полный диск Луны точно так же, как Гардт и его спутники, не отрываясь, глядели на далекую Землю. Где-нибудь в мировом пространстве должны встретиться эти взоры, полные страстной тоски…

Через четырнадцать часов усталые, голодные путники вернулись на «Виланд». Алекс, который на этот раз охранял ракету, приготовил им хороший ужин.

— Последний ужин, — сказал он с печальной улыбкой, открывая последнюю коробку сардин. — Отныне придется довольствоваться одними сухарями, если и их хватит…

На следующий день Гардт и Алекс исследовали те минералы, которые Алекс захватил с собой в пещере ящериц. Некоторые из них оказались сильно радиоактивными.

Тени гор становились все длиннее; широкая полоса тени, которая окутала подошву горной цепи, становилась все шире и шире. Казалось, через несколько часов тень достигнет и «Виланда».

Но Гардт не хотел дожидаться этого момента: если бы вода в баках замерзла, то без непосредственного воздействия солнца не было бы возможности превратить этот лед в жидкость; пришлось бы этот балласт взять с собою.

Гардт вынужден был, скрепя сердце, ускорить старт на один день, не ожидая полного захода солнца.

— Через четыре часа мы должны стартовать, — сказал он и распорядился очистить ракету.

Все вещи, без которых можно было обойтись, были выброшены наружу, — в первую очередь все кухонные принадлежности, электрический очаг, горшки, столы, стулья.