Видную роль в дальнейших событиях сыграл кубинский кризис 1962 г., вызвавший в Северной Америке массовый шок и едва не перешедший в Третью мировую войну. После его завершения Пентагон и госдепартамент США, пользуясь страхом публики перед «незащищенностью» Североамериканского континента, предложили разместить на канадской земле «Бомарки» — ядерные зенитные ракеты ближнего радиуса действия. Не во всем согласный с принесенными из Вашингтона и Брюсселя милитаристскими стереотипами канадский премьер-министр и бывший пацифист Говард Грин внес предложение решить вопрос о «Бомарках» на сессии Совета НАТО (как и предусматривалось уставом блока). Однако госдепартамент и Пентагон потребовали немедленного ответа.

В консервативной партии, издавна связанной с военным истэблишментом, наметился раскол. Часть министров во главе с министром промышленности и торговли Джорджем Хизом и министром обороны Дугласом Харкнессом и его помощником Пьером Севиньи открыто солидаризовалась с американцами. За их спиной стояли военные круги Канады, которые в дни карибского кризиса проявили гораздо больше готовности повиноваться приказам из Колорадо-Спрингса, чем из Оттавы.

Консерваторы-пацифисты во главе с Гамильтоном и Грином, а также большинство окружных партийных ассоциаций поддержали Дифенбейкера.

Оставшиеся в меньшинстве, но влиятельные Харкнесс и Хиз вышли в отставку и публично отказались быть кандидатами партии.

Оппозиционные партии перешли в наступление. Пирсон в публичной речи в Торонто выразил мнение о допустимости пересмотра официальной безъядерной позиции либеральной партии. Он — в прямое нарушение резолюций партийного съезда — объявил о согласии на ввоз «Бомарков» в страну.

В феврале 1963 г. палата голосами либералов и социал-кредитистов при весьма подозрительном воздержании пацифистски настроенных новых демократов выразила правительству недоверие. Премьер-министр вынужден был назначить внеочередные выборы.

Апрельские выборы 1963 г. были названы «ядерными» и «ракетными». Они вызвали раскол в партии социального кредита, западное крыло которого высказывалось в пользу «Бомарков», а восточное — против. Выборы вызвали замешательство и в стане либералов. Гордон и Дейви были против «Бомарков», однако — в традициях североамериканского прагматизма — подчинились лидеру. Другие англоязычные либералы (их было немало) дружно поддержали Пирсона. Зато немало франкоязычных кандидатов партии, включая молодого Жана Кретьена, вело кампанию совсем под другим лозунгом — «Нет ядерному оружию».

Отречение либеральной партии от антиядерной позиции осудила вся радикальная печать — торонтский «Канадиан форум», виннипегский «Канадиан дайменшн», монреальский «Сите либр», а также пацифистская «Девуар». «Власть притягивала г-на Пирсона, — писал журнал “Сите либр”. — Ему нечего было терять, кроме чести, и он лишился ее. Его партия — тоже». Автором статьи был пацифист Пьер Трюдо.

Избиратели в 1963 г. вернули федеральных либералов на правительственные скамьи, но в качестве кабинета меньшинства. Партия Пирсона победила только в Центральной Канаде. Там либералы нанесли поражение шести министрам-консерваторам из 19. Потерпели поражение Грин и Фейрклоу.

Через несколько месяцев «Бомарки» ввезли на канадскую территорию.

Канадская глубинка (Атлантические и Степные провинции, сельское Онтарио) осталась вотчиной консерваторов, которые получили все мандаты от Саскачевана, Альберты, Острова Принца Эдуарда и почти все — от Новой Шотландии и Нью-Брансуика. Дифенбейкер и Гамильтон были переизбраны в палату внушительным большинством голосов каждый.

Практически не изменили положения и еще одни внеочередные выборы — 1965 г., объявленные уже Пирсоном. По-прежнему за либералов проголосовали жители крупных и крупнейших городов, а за консерваторов — жители сельской местности. Некогда консервативные Торонто и Ванкувер не направили в парламент ни одного консерватора. В свою очередь либеральная партия добилась успеха только в двух чисто сельских округах из 50. У либералов в итоге оказалось 131 место из 265, у консерваторов — 97. Прочие места поделили кандидаты малых партий.

С тех пор за федеральными консерваторами окончательно закрепилась репутация «партии стариканов и деревенщины». Как образно выражался орган интеллектуальной элиты Онтарио «“Канадиан форум”, состоящая из атлантических и степных динозавров консервативная партия даже приблизительно не отражает мнений Канады XX века». «У консерваторов не хватает мыслящих личностей во фракции, в штаб-квартире, в окружных ассоциациях», — сокрушалась проконсервативная газета «Телеграм».

Лестеру Пирсону было суждено никогда не иметь большинства в парламенте. Судьба его кабинета зависела от тактики двух враждовавших между собой партий — опиравшейся на промышленные и культурные центры страны Новой демократической партии и выражавших интересы квебекской сельской периферии социал-кредитистов.

В связи с усложнением задач управления страной кабинет при Пирсоне разросся (до 27 человек) и стал трудноуправляемым: кроме обычной борьбы между сторонниками и противниками реформ заметно обострилось соперничество между англоканадцами и франкоканадцами. Кроме того, открылся новый фронт политической борьбы. Впервые в либеральной партии заявили о себе канадские националисты во главе с творцом победы 1963 г., министром финансов Гордоном. Они отвергали космополитизм и технократизм и требовали действенной защиты государственных интересов Канады. Большинство же в высших слоях партии осталось за континенталистами — носителями традиций Кинга и Сен-Лорана.

Внутриправительственная борьба привела к вытеснению Гордона и его союзника Дейви. Первый был переведен на «декоративный» пост министра без портфеля, второй сменил важную должность главного партийного организатора на сенаторство.

Но часть их требований кабинет все же выполнил. Встревоженность канадцев судьбой страны в связи со все взраставшим партнерством со Штатами увеличилась. Парламент законом 1967 г. ограничил участие иностранного капитала в финансах, страховом деле, радио и телевидении 10% акций. Стремившийся к сохранению хороших отношений с Вашингтоном Пирсон тем не менее отказался направить канадский военный контингент в Индокитай.

Правление Пирсона вовсе не было временем «паралича власти», как казалось современникам. Пирсон санкционировал создание правительственной комиссии по проблемам иностранной собственности во главе с торонтским профессором Мелвиллом Уоткинсом. Негласным руководителем комиссии стал Гордон. Под его влиянием, а также в результате вызывающей тревогу экономической статистики молодой технократ Уоткинс за год стал решительным националистом. Обнародованный в 1968 г. доклад комиссии был выдержан в духе защиты экономического суверенитета Канады.

Правительство Пирсона после утомительных дебатов и обструкций все-таки провело через парламент закон о национальном флаге (что не удалось Кингу, Беннету и Сен-Лорану и чего не хотел делать поклонник британского флага Дифенбейкер).

Во время дебатов было рассмотрено свыше десяти проектов нового знамени. Наконец его основой избрали сине-белый флаг Королевского военного колледжа в Кингстоне. После жарких дискуссий в нижней палате его решили сделать красно-белым и добавить кленовый лист. За такой флаг проголосовали либералы, новые демократы и некоторые консерваторы, против — многие консерваторы и социал-кредитисты. Пятнадцатого февраля 1965 г. красно-белое полотнище с кленовым листом впервые взвилось над Парламентским холмом Оттавы.

После первоначального холодного приема национального флага в Западной Канаде (где клены не растут) полотнище с кленовым листом стало предметом общенациональной гордости. Его изображение стали воспроизводить на почтовых конвертах, пакетах, значках. Молодежь охотно стала нашивать новую эмблему на куртки и джинсы. Флаг появился над многими частными жилищами. Правда, зачастую рядом с ним граждане устанавливали и провинциальный флаг.

Удалось провести давно назревшую реформу, которая оказалась, правда, весьма умеренной, реформу, связанную с деятельностью сената. Кабинет отверг предложения левых либералов и НДП упразднить верхнюю палату. Но пожизненное сенаторство было заменено увольнением сенаторов по достижении ими 75-летнего возраста. Тем самым верхняя палата была омоложена, ее работоспособность и вклад в законодательный процесс увеличены.