Пакистан, Кветта, 28.02.98, последний день зимы.
Кветта (первый пакистанский город) встретила нас невероятным хаосом, стремлением обмануть везде и всюду, толчеёй, грязью. Люди ходят в туалет прямо на улицах, сортиров нет! Грязь, шум, левостороннее движение всяких телег, кобыл, ослов, рикш, автобусов, в кои запрыгивают на ходу, копотью наигрязнейшего бензина, приставучими нищими и т. д.. Такого я не видел нигде. Сейчас мы пытаемся акклиматизироваться в сём городе, где и пробудем завтрашний день, а 2 марта покинем его и пойдём на Лахор—Дели.
У нас всё в порядке. В городе здесь нищета и грязь жуткая. Продолжение в следующем письме. До встречи в столице мира! Привет всем, кто будет спрашивать о моей судьбе. Наука победит!
Письмо восьмое.
Пакистан, Кветта, 1.03.98.
Привет, господа родители! Продолжаю информировать о нашем путешествии. Сейчас мы в Пакистане.
Итак, Кветта встретила нас страшным беспорядком и грязью. Все торговцы стараются надуть нас на деньги. Цены, сообщаемые местным жителям и нам, различаются вдвое и более. В одном месте пытались содрать за ксерокс в 55 раз дороже, чем он стоил. Руслан зашёл в лавку и спросил: «сколько стоит одна копия?» — «55 рупий,» — ответили ему. — «You are creasy? Вы сумасшедший?» — Лавочник ответил: «Yes». Следующим зашёл другой человек из нашей же группы. На этот раз лавочник назвал нормальную цену: 1 рупию.
Хотел послать вам телеграмму, но почтовики, назвавшие поначалу тариф в 2.25 рупии за слово, затем, по обычаю, захотели надуть нас, измыслив 40 % налог и 50 копеек другую надбавку. Я обиделся и телеграмму не послал.
Люди отправляют естественные надобности прямо в арыки, текущие по улицам города. Надо всем — удушливый дым и копоть. Улицы — смесь ослов, лошадиных повозок, разукрашенных грузовиков и автобусов без дверей, куда следует запрыгивать на ходу, моторикш, велосипедистов и мотоциклистов. Официально движение в Пакистане левостороннее, реально оно напоминает движение фарша в мясорубке.
Ни одного туалета, а также ни одного рукомойника с горячей водой мы пока не встретили в Пакистане.
Зато мы купили антималярийные таблетки. Таблетки сии, стоившие в Москве 15 долларов за одну таблетку, стоят здесь 6 рупий за 10 штук — это в 1200 раз дешевле. Так что сбылась моя гипотеза о том, что сии лекарства от местных болезней будут стоить в южных странах 1 копейку. Также здесь недороги (ежели не надуют) бананы, печенье, хлеб, транспорт, услуги ксерокса и фотопечать. Сегодняшний день мы ещё проведём в Кветте, а завтра поедем автостопом в Лахор или Исламабад (по усмотрению).
В Пакистане выходной день — воскресенье (в Иране была пятница). Здесь каждый день, примерно в 4 утра, крики муэдзинов разносятся по всем окрестностям и мешают спать. Вокруг двора, где мы сидим, на улицах звон повозок, скрип телег, шум мотоциклов.
Начало весны встречаем в большом пыльном доме в центре Белуджистана, Кветте, в гостях у весёлого доктора по имени Шах. Он знает много языков — русский, английский, урду (язык Пакистана), фарси, пушту (язык Афганистана), хинди и 4 местных языка, а, возможно, и другие. Сам он родом из Карачи, учился на доктора в Петербурге, а теперь работает в госпитале здесь, в Кветте. Порядок таков — если ты учился за государственный счёт за границей, тебе нужно отработать несколько лет на государственной службе. В Пакистане, говорит он, много подобных ему, «русских» врачей.
Полезные свойства Шаха таковы: он знает местные болезни и таблетки, применяемые при них (1); помогает познать язык урду (2); вписал нас в этот дом (3); рассказывает интересные истории по-русски (4); и др.
Шах и другой «русский врач» решили показать своей коллеге, Лене Крымской (она же у нас медсестра) достижения передовой пакистанской медицины и повели её на экскурсию в свой госпиталь, где они работали. Крымская вернулась с экскурсии немного контуженая и даже не захотела рассказывать про госпиталь. Потом всё же мы узнали, что все больные разными болезнями лежат там в одной палате, что в больнице почти такая же грязь, как и на улице, а лечат от всех болезней только таблетками, причём, по-видимому, одинаковыми. В общем, мы сделали вывод, что лечиться в Пакистане не следует.
И, как последний заключительный эпизод: приходим вечером на вписку, а света нет — во всём большом доме. Хозяев нет. Ничего не видно. Пошли гулять и встретили Шаха с его другом. Пришли вместе домой, и вскоре свет появился. «Дело в том, что этот свет не наш, мы этот свет украли,» — объясняют хозяева. На провода, ведущие к уличному фонарному столбу, накинуты два контакта. Иногда от ветра они расходятся, надо подойти и постучать по фонарному столбу длинной палкой, которая стоит рядом. Есть контакт! Плитка заработала, идём ставить чай.
…Надпись на магазине:
LOVE PAKISTAN or LEAVE PAKISTAN
(Люби Пакистан или покинь Пакистан).
Цветут одуванчики. Поют птички. В Пакистане — начало лета. Завершаю письмо. До встречи в столице мира!
Приключения пакистанца на Украине
Вечером за чаем мы, несколько ошарашенные общим пакистанским бедламом, пожаловались Шаху на вышеупомянутые свойства местных жителей, стремящихся, как нам тогда казалось, нас обжулить. Мы сказали, что в России нигде так не относятся к иностранцам, как здесь. «Да?» — Шах улыбнулся и сказал, что такое отношение к иностранцам — повсюду.
Он поведал нам на чистом русском языке о своих недавних приключениях на пост-советском пространстве. Я привожу этот рассказ так, как он запомнился мне.
— Ну, ребята, — сказал Шах, — иностранцев всегда и всюду пытаются обмануть, это же обычное дело. И не только в Пакистане. Вот я вам расскажу, какой у меня был случай. Два года назад, когда я ещё жил в России, решил я поехать к своему другу на Украину, в Харцызск. Когда я уже был там, на Украине, ехал я в автобусе, и (тут у меня бумажник лежал в кармане) — бумажник украли. Денег в бумажнике было немного, но главное, паспорт украли. Я так и не понял, в какой момент это случилось; а вообще деньги в других, внутренних, карманах у меня оставались. Что делать? Обратился я в милицию, но там моё заявление даже не хотели принимать! Только тогда приняли, когда я взятку дал им. Приняли у меня заявление, но, конечно, никого и ничего не нашли.
Поехать в Россию оттуда я не мог, билеты без паспорта «за границу» мне не продавали, и отправился я тогда в Киев. Тогда на Украине не было ещё пакистанского посольства. Теперь оно есть, а тогда не было. Если бы было в Киеве пакистанское посольство, я бы мог обратиться туда, мне бы дали новый паспорт. А так посольства были только в Москве, и в Баку, и в Ашхабаде ещё, да и в Анкаре. И самолёта прямого не было из Украины в Пакистан.
Взял я оттуда билет на Баку. Ещё не хотели продавать, потому что у меня вместо паспорта справка была — из милиции, что паспорт украли. Купил я этот билет и полетел в Баку. Но только я прилетел в Баку, меня посадили в тюрьму: паспорта у меня не было. А на эту бумажку украинскую, что паспорт украли, даже и смотреть не стали. Говорят: как ты сюда хочешь без визы? Это же отдельная страна, Азербайджан! Попал я там в тюрьму, прямо с аэропорта, и только потом, когда голодовку объявил, посадили меня на самолёт обратно на Украину — откуда прилетел. И я поневоле опять вернулся в Киев. За мои же, кстати, деньги.
Тогда я подумал отправиться в Москву. Там тоже есть посольство Пакистана, и даже есть прямой самолёт. Но, чтобы отправиться в Россию, мне, как оказалось, тоже нужна была виза, а без визы так же, как и в Баку, посадили бы в тюрьму. Хотя у меня и до этого была виза, я долго жил в России, пока не поехал в Харцызск, к другу в гости, но паспорта у меня нет! Мне в российском посольстве в Киеве так и сказали: мы ничего тебе не дадим, и в Москву ты ехать не можешь.
Тогда я пошёл в Министерство иностранных дел, МИД. Вы же, говорю, министерство по иностранным делам. Я иностранец. Паспорт мой у меня украли. Но нужно вернуться домой, всё, я заплачу, деньги у меня тогда ещё были. Все говорят: этот вопрос не к нам. Сел я тогда в здании МИДа и говорю: я объявляю голодовку и отсюда не уйду, пока мой вопрос не решат.
