- Как дела у мамы и бабушки? - спросила тетушка Лира, предлагая мне кусочек своего фирменного пирога с черникой. - Я слышала там завелась опять какая-то нечисть?
- Я и Рес недолго находились дома после прибытия из Нораса. Но могу сказать точно, что в деревне все хорошо. Хотя слухи до Альдонса дошли правдивые - на жителей и правда нападала адская тварь, но сейчас её больше нет в наших окрестностях.
Я поставила кружку с ромом на стол и показала тетушке Лире свою правую руку, где красовались шрамы от острых зубов Крикуна.
- Именно из-за этого я и приехала сюда. Мне не прожить больше года в простом мире, а здесь я хотя бы продлю себе жизнь магией, пока ты не найдешь способ помочь мне. Мама сказала, что ты до сих пор не бросила колдовство и сможешь как-то предотвратить мою смерть.
Тетя Лира немного побледнела и, присев рядом со мной, продолжила разговор.
- Я очень давно не занималась ранами такого типа, вернее вообще пыталась не связываться с оборотнями, а уж тем более с Крикунами. Джина, пустота и тьма попали в твою кровь, и их будет сложно удалить из неё. Но я сегодня же ночью займусь этим. Сначала мне потребуется магия эльфов, и поэтому я почитаю летописи древних времен, где есть рецепты снадобий, способных исцелить тебя.
Она поднялась со стула и быстро зашагала в дом, оставив меня одну, но ненадолго. Мимо пронеслась какая-то большая птица, похожая на ястреба, я улыбнулась, так как знала, кому принадлежит эта живность.
- Ты, Дик, все еще увлекаешься этими пернатыми созданиями? - спросила я у подходящего ко мне полуэльфа.
- Знаешь, я все еще люблю охоту, а вот тебя давненько не видел в наших краях.
Дик или Дик Дикое Ухо (это прозвище он получил еще с детства) был моим двоюродным братом, то есть сыном тетушки Лиры. Я до сих пор доподлинно не знаю, почему ему дали такое странное прозвище, наверное, как и у всех других, это второе имя приклеилось к нему как-то само собой, а его история возникновения уже забыта. Хотя, я склоняюсь больше к тому, что Дика стали называть Диким Ухом из-за действительно дикого, вернее, порванного уха, которое братцу удружил его первый, еще не до конца приученный к рукам сокол.
Тем временем пиршество продолжалось. После пятой по счету кружки нектарного бальзама, а он считается у эльфов самым крепким напитком, музыканты наконец-то приступили к своим исконным обязанностям, то есть увеселению не самих себя выпивкой, а народ музыкой, правда музыка была какая-то слегка несвязная, но танцевать вполне было возможно.
- Может, бросишь свой привычный строгий и определенно допрашивающий тон и пригласишь свою единственную сестренку потанцевать?
Дик улыбнулся и протянул мне руку. Должна сказать, что я очень люблю танцевать, только в танце я могу забыть обо всех насущных проблемах, окунуться в море счастья и восторга, и эти чувства не может заменить ничто. Музыка продолжала играть все задорнее и веселее, однако, вскоре на смену этому пришли медленные и успокаивающие мелодии, которые могут исполнять только эльфы.
- Дик, можно украсть у тебя сестру? - спросил Леандр уверенным тоном.
- В каком смысле? - строго переспросил мой любимый братец.
- Я имею в виду то, что хочу пригласить Джину на танец, не более, хотя...
Я тихо фыркнула, но сама подошла к эльфу, боясь, что сейчас начнется довольно продолжительная беседа на разные утомительные темы, которая сможет перерасти в спор на оружиях.
- Джина, скоро начнется Затмение, оно будет продолжаться около получаса. Мы с Ресом и мамой пойдем на холм Отчаяния, и тебе лучше прийти туда вместе со всеми, тогда у нас будет шанс попасть в один мир иллюзий, которые откроются при взрыве звезды Олевия.
- Хорошо, Дик, я постараюсь не опоздать, - ответила я, и брат ушел, растворившись в толпе веселящихся эльфов.
...И мы понеслись с Леандром в волшебном танце вальса. Неужели я так и не забыла прошлое, когда так сильно любила его, но эти чувства теперь были какими-то другими - смешанными, странными и мутящими рассудок.
Он называл меня по имени... Постоянно, негромко, лаская свой слух его звучанием. Его мысли порой были так далеки от меня, что он казался недосягаем. В танце, безудержном танце любви мы дарили друг другу незабываемые моменты жизни, мира, где мы были вдвоем... Всегда, навсегда, навеки...
Вскоре, устав от толпы и танцев, мы решили прогуляться по вечернему, почти ночному лесу, где обитало спокойствие и какая-то душевная свобода.
- Ты очень странная, Джина. Я не могу познать тебя, ты то убегаешь, как будто боясь чего-то, то прижимаешься ко мне, как к самому родному и близкому человеку. Почему ты убежала от нашей любви раньше?
Леандр, о Леандр, если бы ты знал, что происходит в моей душе! Я продолжала молча идти, но это молчание длилось недолго, в конце концов, мне просто необходимо сейчас выговориться, а Леандру я могу довериться как никому другому.
- Это очень трудно любить кого-то по моим представлениям. Иногда мне кажется, что в этом мире мне нет дороги в будущее, хотя порой я пытаюсь себя переубедить в обратном. Часто мне приходят мысли о том, что я приготовлена для какой-то особой миссии или не могу быть счастливой, пока не добьюсь успеха в магической карьере. А еще я страшно боюсь потерять свободу. Свобода - это все, что я имела с раннего детства, я ценю ее больше, чем любовь, больше, чем жизнь.... Как только я представлю свою жизнь другой, мне становится страшно, стыдно за то, что я кого-то полюбила и могу разрушить все то, что ценила и любила всю свою жизнь.
- Но разве любовь не великолепное чувство? Оно заставляет пойти тебя на самый опасный поступок, забыть всех и весь мир, испытать несравненное ни с чем блаженство.
Я закрыла глаза и прислушалась к тишине ночи. И хотя на душе скребли кошки, я улыбнулась, а по щеке медленно, обжигая кожу, покатилась слеза. Он будет счастлив, я уверена; волею судьбы мы не можем быть вместе, но прошу, небо, не для себя, для него. Пусть он найдет свое место в этой жизни...
Я люблю его и поэтому отпускаю, я не сержусь на него, а говорю просто: "прощай", вот уже второй раз в своей жизни...
- Я согласна с тобой, Леандр, никто не может жить и не любить кого-то. Любовь - это страсть, игра, безрассудство и ...здравое осмысление того, что происходит вокруг. Но я настолько привыкла к тому, что все, кого я люблю либо покидают меня, либо погибают, что я стараюсь не чувствовать ни влечения, ни любви. Ненависть - вот что помогает мне двигаться дальше.
Леандр остановился, схватил меня за руки и волнующе проговорил:
- Джина, с нашей последней встречи не могло всё так быстро измениться, ты не можешь превратиться из той веселой, жизнерадостной девушки, которую я знал и любил, в бесчувственную и холодную. Что так тебя изменило?
Где-то совсем близко раздались раскаты грома, закапал мелкий дождик, видимо, скоро начнется Затмение, но ни я, ни тем более Леандр, не спешили идти на холм Отчаяния, где соберутся все эльфы, Рес и Дик.
- Может новый взгляд на жизнь? Боль, ты знаешь, Леандр, как возможно чувствовать боль ежеминутно, будто в тебя впиваются несколько кинжалов одновременно, страх окутывает мысли, словно утренний туман, а вокруг пустыня душевного мира, где негде ждать поддержки и покоя. Сначала я потеряла отца, потом друзей, следом любовь и привязанность, а в конце - душу. Теперь я ничего не боюсь, ни боли, ни смерти. Но полученная совсем недавно рана слишком опасна не только для меня, и поэтому вновь за многие годы мне опять стало страшно.
Гром раздался еще свирепее и настойчивее. Внезапно на чистом темно-фиолетовом небе загорелась красным пламенем звезда. Она будто приближалась к нам, её свет был настолько ярким, что хотелось спрятаться. Это ярко-алое, как кровь, сияние звезды проникало в самую глубину души, касалось мыслей, испепеляла чувства в прах.
