– Так вы в разведке служили? – Сергей перебил Михаила, – вот здорово! Дядь Миш, так мы с вами можно сказать коллеги.

– Как это?

– Я же тоже служил в армейской разведке. У вас какое звание было?

– Старшиной войну закончил.

– В свое время я был прапорщиком, – Сергей пока не стал называть своего последнего звания.

– А в каких войсках?

– В сухопутных, в мотострелковом подразделении.

– А я Сережа снайпером был, нас еще называли стрелками-винтовочниками.

– Почетная профессия во время войны.

– Да они все в чести, когда врага бьешь.

– Так-то оно так, но снайпером не всякий может стать, здесь призвание нужно, вот как у вас к примеру. Вы же охотник…

– И то верно. Ты что-то приметил во мне или догадался по профессии лесника?

– Во-первых – действительно в тайге живете, – улыбнулся Сергей, – во-вторых – прищуриваетесь частенько, как будто бы прицеливаетесь. А взгляд у вас цепкий, как репей.

– Ты смотри, какой наблюдательный, это у меня привычка такая – щуриться. А что ты еще приметил?

– Может это не так важно, но у вас на указательном пальце заскорузлая мозоль… А в остальном трудно судить, жизненного опыта у меня маловато, но одно скажу точно, смелости и отваги вам не занимать, да и молодым вы еще фору дадите.

– Что-то не пойму, о чем ты говоришь? – удивился Михаил.

– Мне Сашка рассказывал, как вы в Топильниках мужиков скрутили, да штабелями сложили.

– Точно Сережа! Было дело. А ты я вижу, правда моему внуку другом приходишься, кому попало, он не расскажет о той истории… – Михаил поморщился от боли в спине и заерзал на лавке, выискивая удобное положение, – а теперь Сергей, давай поговорим серьезно. У нас с тобой времени будет много, мы еще и не то вспомним. Скажи, ты хочешь, чтобы я тебе доверял?

– Да дядя Миша, определенно хочу.

– Тогда выкладывай все по порядку, и как на духу.

– Не понимаю…

– Так, Сергей, ставлю вопрос по-иному, ты хочешь, чтобы я помог тебе?

– Да.

– Тогда давай начистоту. Научись доверять людям. Что у вас с Сашей приключилось?

– Дядь Миш, – замялся Сергей, – это не только моя тайна, я ведь подведу Сашу и его мать.

– Ага! А для вас я выходит божий одуванчик или дите неразумное, и со мной можно вот так – играть в прятки. В конце концов, вы у меня попросили помощи, так почему же, извини за выражение – вы держите меня за дурака? По-твоему, так поступать – честно? А если сюда милиция наведается? Вы не подумали, что я должен буду им говорить или вы решили, что тайга большая, всех укроет. Милиция, если что случается, куда идет? Конечно ко мне. Кто тайгу, как свои пять пальцев знает. Нет, Сергей, коль я взялся укрывать тебя, ты бы хоть меня в известность поставил, опасная ли беда за тобой ходит.

Наталья не стала мешать их разговору и, дойдя до плетня, попрощалась с обоими, пообещав прийти на следующий день.

– Мне перед вами неудобно дядя Миша, если позволите, я заночую у вас, а завтра поеду дальше. Не обижайтесь на меня, но я, правда, не могу вам сказать большего.

Михаил почувствовал, что перегнул палку и попытался смягчить разговор:

– Сережа, не обижай старика. Зачем ты берешь так круто? Ты же понимаешь, что для меня значат дочь и внук. Кто, если не я, поможет им. Ну, что ты, как мальчонка обиделся, я вам всем добра желаю, и какой бы нибыла твоя правда, я все равно ее приму. Поверь, в жизни со мной и не такими тайнами люди делились. Так, что случилось с Сашей?

– Посадили его дядя Миша, срок отбывает.

– О Господи! Я же чувствовал, что-то произошло. И за что?

– За драку, но его сто процентов подставили.

– Это как понимать?

– Драка была обоюдная, так сказать до первой крови, но Сашка оказался ловчее и избил соперника. В конечном счете, у потерпевшего имелся блат среди прокурорских и судебных органов. Таким образом, Сашка и пошел под суд главным виновником, а это значит, что в той драке его оставили крайним.

– Ой, беда-беда, – проговорил Михаил, – крутой больно норов у Сани. Говорил я ему, сдерживай гнев, обуздывай его. Парень-то он хороший, да вот одна у нас Коростылевых беда, не можем мы пройти мимо чужих несчастий, все ищем справедливости на белом свете. Сидели бы тихо, как мыши. Так нет же, лезем в самую гущу, – не унимался Михаил, – ладно Сережа, понимаю, что «кудахтаньем» делу не поможешь. Может Сашу раньше отпустят, сколько же дали ему?

– Пять лет.

– Пять лет за драку! Что-то многовато.

– За нанесение тяжких телесных повреждений.

– А я для чего его приемам обучал? Отмахнулся бы как-нибудь.

– Дядя Миша, ситуация была не подходящая, не отбейся Сашка, сам бы пострадал.

– Не доучил видно я его, – тяжко вздохнул Михаил, – как ты думаешь, меня пустят к нему на свидание?

Сергей напрягся от такого вопроса, он прекрасно понимал, если дядя Миша поедет к Саше, то обязательно узнает о бунте и прочих тайнах, которые от него скрывают. Моментально вспомнился разговор с Сергеем Брагиным, что возможно Сашка «освободится» раньше срока и потому обнадеживающе ответил:

– Есть хороший адвокат, он занимается судьбой Саши, думаю, ему удастся вытащить его раньше срока, в любом случае, дядя Миша, вам нужно будет все согласовать с Екатериной Михайловной.

– Хорошо Сережа, я поговорю с дочкой, а там решим…

За разговорами просидели до сумерек.

– Сережа, может баньку организуем, ты с дороги попаришься, и я бы присоединился со своей спиной.

– Что вы, дядь Миш, вам нельзя сейчас в парную. У вас же обострение, завтра совсем не подниметесь, я сейчас печку затоплю и полечу вас своим методом.

После того, как Сергей натаскал воду и затопил баню, он стал «колдовать» над спиной Михаила. Сначала Ирощенко зашел с обратной стороны лесника и, просунув руки ему под мышки, попросил обвиснуть и полностью расслабиться. Затем, не делая резких движений, Сергей начал тихо встряхивать тело Михаила. Поначалу он разохался, но постепенно боль отпускала. Сергей попросил Михаила лечь на ровную скамью и принялся осторожно массажировать позвоночник: разминая его пальцами, тихонько прокатывал кулачками вдоль хребта и, найдя самое чувствительно к боли место, стал умелыми движениями прощупывать позвонки. Михаил изредка постанывал, даже рычал, но помня предупреждения Сергея, терпел. Постепенно боль прошла, и к окончанию массажа, лесник почувствовал себя намного легче.

Спустя неделю, благодаря стараниям «лекаря» и комплексным упражнениям, правую ногу отпустило, а спина совершенно перестала болеть. Михаил важно расхаживал по двору без костыля, и прогуливался за пределы своей усадьбы. Почувствовав себя в отличной форме, Михаил предупредил Сергея, что скоро они отправятся в тайгу. Ирощенко искренне обрадовался такому предложению, он всегда помнил из рассказов Саши, как он с дедом ходил по тайге и болотистым местам.

Наталья все чаще наведывалась в лесной дом, подыскивая разные причины: то корову подоить, то прибраться, то просто помочь по хозяйству. Казалось бы, теперь, когда она начала работать на почте, времени у нее не должно оставаться совсем, но после работы она умудрялась что-то сделать у себя в доме, а затем спешила на заимку. Сергей заметил, что с каждым приходом Наташа стала надевать более нарядную одежду, сменила прическу, и как-то внутренне преобразилась. Опытный глаз Михаила тоже заметил перемены в племяннице, и совсем был не против ее частых посещений.

Теперь в доме лесника не было так одиноко: ушли в прошлое уныние и томившее по вечерам однообразие.

После побега из СИЗО приговоренного к высшей мере наказания Ирощенко, в отношении некоторых офицеров внутренней службы назначили служебное расследование. На время предварительного разбирательства, начальника СИЗО и офицеров, дежуривших в одну смену в ту роковую ночь, руководство ИТУ решило отстранить от работы. Следователи прокуратуры не обошли своим «чутким» вниманием и офицеров-оперативников из 2 управления КГБ, так как капитан Брылов сильно пострадал и лишился служебного удостоверения.