Майкл, однако, продолжал придерживаться на этот счет собственного мнения. Во всяком случае, он не раз принимался убеждать Нэнси в том, что Марион достаточно разумна, чтобы не противиться неизбежному. «Рано или поздно, – говорил Майкл, – мать изменит свое мнение, и тогда они трое заживут дружно и счастливо».

Но Нэнси продолжала сомневаться. Однажды она даже заговорила с Майклом о том, что будет, если Марион никогда не согласится на их брак, если она не признает ее. Что будет с ними тогда?

«Тогда, – ответил Майкл, – мы с тобой поймаем такси и помчимся в ближайшую мэрию. Ведь мы с тобой оба совершеннолетние, ты не забыла?» Но Нэнси только улыбнулась его порыву – она знала, что вряд ли все будет так просто, как он говорит. Да и какая, в конце концов, необходимость в официальном брачном свидетельстве? После двух лет, проведенных вместе, они и так были все равно что муж и жена.

Некоторое время они стояли молча, любуясь весенним буйством зелени, потом Майкл взял Нэнси за руку.

– Я люблю тебя, Нэн.

– Я тоже тебя люблю.

Она с беспокойством посмотрела на него. У нее были такие выразительные глаза, что Майкл поспешил поцеловать ее, чтобы погасить тлевшую в них тревогу, однако вопросы, который каждый из них продолжал себе задавать, никуда не делись. И ничто, кроме откровенного разговора с Марион, не могло умерить терзавшей обоих томительной неопределенности.

Со вздохом уронив велосипед на траву лужайки, Нэнси прижалась к Майклу, и он крепко обнял ее.

– Как бы мне хотелось, чтобы все это не было так сложно, – пробормотала она чуть слышно.

– Все будет нормально, вот увидишь, – отозвался Майкл с уверенностью, которой он, увы, не испытывал. – А теперь поехали дальше. Или мы собираемся стоять здесь весь день?

Она только улыбнулась в ответ, и Майкл, наклонившись, поднял ее велосипед. В следующую секунду они уже катили прочь, смеясь и беспечно распевая на ходу, как будто никакой Марион вовсе не существовало на свете. К сожалению, все это было лишь более или менее удачным притворством. Марион существовала, и никакими ухищрениями этот факт обойти было нельзя. Она была, и всегда будет рядом с ними, во всяком случае – с Майклом. Для него Марион была не только матерью, но и живым воспоминанием о том мире, вне которого Майкл, наверное, просто не смог бы существовать.

Солнце поднялось выше, когда они наконец выехали с территории университетского парка и покатили по самой настоящей сельской местности, где холмы чередовались с лужайками и веселыми перелесками. Асфальтированная дорога была достаточно широкой, машины попадались редко, поэтому они то ехали рядом, то обгоняли друг друга, то весело перекликаясь, то погружаясь в задумчивое молчание.

Время близилось к полудню, когда они наконец доехали до Ревери-Бич и увидели первое за все утро знакомое лицо. Это был Бен Эйвери со своей очередной пассией – как всегда, это была блондинка с противоестественно длинными ногами, – которые катили на велосипедах навстречу Майклу и Нэнси.

– Привет, ребята! Вы на ярмарку? – окликнул их Бен и, улыбнувшись широкой улыбкой, взмахом руки представил Дженнетт.

Все четверо обменялись обычными в таких случаях улыбками и приветствиями, и Нэнси, заслонив глаза рукой от яркого солнца, стала смотреть вперед, где на городской площади расположилась ярмарка. До нее оставалось еще несколько кварталов.

– А что, дело того стóит? – спросила она.

– Думаю, да. Мы выиграли приз – вон ту розовую собаку, – ответил Бен, указывая рукой на уродливое розовое существо на багажнике велосипеда Дженнетт. – Еще заводную черепаху, которую где-то посеяли, и две жестянки пива. Кроме того, там продают жареную кукурузу, но не россыпью, а целиком, вместе с початком. Вы даже не представляете себе, как это вкусно!..

– Меня ты убедил. – Майкл кивнул приятелю и посмотрел на Нэнси. – А ты что скажешь?

– Мне тоже хотелось бы... – Нэнси сделала секундную паузу. – А вы разве уже возвращаетесь?

Вопрос был излишним. Бен слыл известным лакомкой, и в глазах его уже поблескивали знакомые плотоядные огоньки, да и Дженнетт, похоже, заметно оживилась. Наблюдать за ними было весьма любопытно, и Нэнси улыбнулась про себя.

– Да, – небрежно ответил Бен и махнул рукой. – Мы-то здесь чуть ли не с шести утра, и я чертовски устал. Кстати, какие у вас планы на сегодняшний вечер? Может, поужинаем вместе? Возьмем по пицце, пивка, посидим, потанцуем?..

Комната Бена в общежитии располагалась всего через несколько дверей от комнаты Майкла.

– Какие у нас планы на вечер, синьор? – спросила Нэнси, видя, что Майкл не отвечает, но он только покачал головой.

– Сегодня вечером у меня есть одно дело, так что давайте лучше в другой раз, – ответил он, и Нэнси почувствовала, как ее словно что-то кольнуло – ответ Майкла напомнил ей о предстоящем разговоре с Марион.

– Ну ладно, увидимся... – Помахав им на прощание, Бен и Дженнетт покатили дальше, а Нэнси повернулась к Майклу.

– Ты действительно хочешь встретиться с ней сегодня? – спросила она.

– Да. И, пожалуйста, не беспокойся – все будет хорошо. Кстати, мама говорит, что у нее есть отличное место...

– Для Бена? – догадалась Нэнси.

– Да. – Майкл оттолкнулся ногой и, не торопясь, поехал дальше, Нэнси – за ним. – Мы начнем работу одновременно. Бен будет отвечать за другой участок, но выйти на работу мы должны в один и тот же день.

Майкл выглядел очень довольным. Они с Беном познакомились еще в старших классах школы, и с годами их дружба еще больше окрепла.

– А Бен знает?

Майкл отрицательно покачал головой, и на губах его появилась заговорщическая улыбка.

– Нет, это сюрприз. К тому же мне хотелось бы, чтобы он узнал об этом, что называется, из официальных источников. Не стоит портить ему удовольствие.

Нэнси тоже улыбнулась в ответ:

– Ты прелесть, Майкл, и я люблю тебя.

– Премного благодарен, миссис Хиллард.

– Ну, Майкл, перестань же!.. Пожалуйста! – воскликнула Нэнси, которой не хотелось, чтобы Майкл слишком часто шутил на эту тему. К тому, чтобы стать миссис Хиллард, Нэнси относилась очень серьезно.

– И не подумаю, – отозвался он. – Так что постарайся к этому привыкнуть.

Взгляд его неожиданно стал серьезным, и Нэнси кивнула.

– Хорошо, я постараюсь привыкнуть, но только потом. Пока же сойдет и мисс Макаллистер, договорились?

– Ладно, но только на ближайшие две недели, не больше. Наслаждайся пока своей девичьей фамилией. А сейчас – догоняй!..

Он нажал на педали и, низко пригнувшись к рулю, унесся вперед. Нэнси старалась не отставать, но ее все время душил смех, и она подъехала к площади, на которой раскинулась ярмарка, на добрых тридцать секунд позже него.

– Ну как? – спросил он, помогая ей слезть с седла.

– Все отлично, Майкл!

Нэнси и в самом деле верила, что все отлично. Они были здоровы, молоды и беспечны. Что еще нужно человеку, чтобы чувствовать себя счастливым?

– Итак, с чего начнем? – спросила Нэнси, хотя уже догадывалась о намерениях Майкла. И, как выяснилось, она не ошиблась.

– Ты еще спрашиваешь! С кукурузы, конечно.

Оставив велосипеды у ближайшего дерева и не опасаясь, что кто-нибудь позарится на них в этом сонном провинциальном местечке, они взялись за руки и пошли на ярмарку. Через десять минут оба уже стояли у киоска и, держа руку на отлете, чтобы не закапать маслом одежду, с аппетитом уплетали жареную кукурузу в початках. Потом они купили по хот-догу, выпили по бутылке охлажденного во льду пива, и Нэнси решила завершить трапезу большой порцией сахарной ваты.

– Как ты только можешь есть эту штуку? – засмеялся Майкл, глядя на нее.

– Очень просто, она вкусная. – Ответ Нэнси прозвучал невнятно из-за того, что рот у нее был полон сладкой розовой массы, но лицо выражало крайнюю степень блаженства.

«Точь-в-точь пятилетняя девчушка на детском празднике», – подумал Майкл.

– Кажется, я уже говорил тебе: ты – прекрасна.