— Боюсь, что они стоят десять золотых гиней, дядя Джеримайя, но и тогда бы вы не захотели услышать их.

Он хмыкнул, и они все вместе отправились к дому.

Элизабет знала, что было бы просто невозможно поведать кому-либо ее черные мысли. Ей сказали, конечно, что Джонатан женился на Луизе до отплытия в Китай и что сейчас у нее есть младенец-кузен. Конечно, она не могла не любить Джулиана. Мало того что он был таким прелестным малышом, но он еще и поразительно походил на Джонатана, и по этой причине Элизабет уже полюбила его всем сердцем.

Но Луиза! Она даже не могла позволить себе думать о такой скучной женщине, как Луиза Рейкхелл. В душе она считала, что Луиза напоминает акварельный портрет, который побывал под проливным дождем.

Элизабет даже подумывала, не дать ли яду Луизе, чтобы Джонатан стал вдовцом. С огромной неохотой ей пришлось отказаться от этой идеи по двум причинам. Во-первых, она понятия не имела, где или как получить смертельный яд. И что было столь же важно, это ее собственная молодость. Она была еще слишком молода, а Джонатан — черт бы его побрал — станет привлекательной добычей, что какая-нибудь хитрющая женщина непременно заполучит его в мужья до того, как Элизабет станет достаточно взрослой, чтобы он обратил на нее внимание.

Ничего! Элизабет не было свойственно непостоянство. Она по-прежнему была убеждена, что любит Джонатана и что каким-то образом, когда она станет совершеннолетней, она сумеет выйти за него замуж. Унылая Луиза не сможет составить ей конкуренцию, и, может быть, она и Джонатан, действуя вместе, смогут найти способ избавиться от нее. Ах! Это будет прекрасная тема для мечтаний, как только она окажется одна.

— Сегодня после обеда, — сказала Джессика, — ты можешь пойти поискать морские ракушки с Брэдди и Джуди.

— Да, мама.

А у Джеримайи было предложение занять ее прямо сейчас.

— Элизабет, — сказал он, — обед будет только через несколько часов, но сегодня утром я распорядился испечь пирог с черникой специально для одной тебя, и думаю, сейчас он уже остывает.

Он тут же завладел вниманием девочки.

— А можно мне пирог с мороженым, дядя Джеримайя?

— Сколько захочешь, — заверил он ее.

— О, как же мне нравится Америка! — сказала Элизабет и побежала бегом на кухню.

Джеримайя провел сестру и зятя в кабинет.

— Прежде всего расскажите мне, что вам пишет Чарльз.

— Он не любитель писать письма, — сказал сэр Алан. — Мы получили от него всего одно коротенькое письмо. Он сообщил, что дела у них с Джонатаном идут замечательно благодаря связям, которые они установили с богатым торговцем из Кантона, но подробностей мы не знаем.

— Мне все же удалось понять, что он не играет в карты и не злоупотребляет спиртным, — сухо добавила леди Бойнтон. — Если в его жизни и есть девушки, то у него хватило скромности умолчать об этом.

Джеримайя засмеялся, а затем подошел к своему сейфу и, открыв его, вытащил толстое письмо, полученное им от Джонатана.

— Я хочу показать вам то, что больше никто не читал, — сказал он. — Однако исключительно по личным мотивам, которые я предпочел бы не обсуждать, я должен просить вас никому не говорить даже о существовании письма. Это касается и Луизы. — Осознав внезапно, что его просьба звучит несколько странно, он добавил: — Это также касается и Брэда, и Джудит, и любого другого.

Его сестра посмотрела на него секунду, затем пожала плечами. Она доверяла ему безгранично.

— Мы, естественно, выполним твое условие.

Джеримайя передал им письмо.

Алан и Джессика сидели бок о бок на мягком кожаном диване и вместе читали письмо.

— Это превосходно! — заявил сэр Алан.

— Ура нашим мальчикам, — сказала Джессика. — Дела у них идут отлично, намного лучше, чем я осмеливалась надеяться, судя по тому немногому, что написал Чарльз.

— Им сопутствует настоящий успех, — серьезно сказал Джеримайя. — Им не только удалось добиться чудес в плавании, но они показывают, насколько важна торговля с Китаем. Мы можем гордиться ими.

— Джонатан повзрослел уже давно, — сказала Джессика. — Ты не представляешь, какое для меня облегчение узнать, что и Чарльз наконец взрослеет.

— Если мои приблизительные расчеты верны, они должны вернуться через шесть-восемь месяцев, — заметил сэр Алан.

— Это соответствует моим подсчетам, — ответил Джеримайя. — И из этого я исхожу в своих планах. Я намереваюсь вскоре начать работу по строительству четырех новых стапелей, которые будут предназначаться исключительно для строительства клиперов.

— Четырех! — Его зять был поражен.

Джеримайя кивнул:

— Я уверен, что вы обратили внимание на слова Джонатана об исправлениях и изменениях в конструкции, которые он собирается осуществить при строительстве следующих клиперов. Я хочу, чтобы здесь все было готово к его приезду, и тогда он сможет без промедления развернуть строительство во всю ширь.

— Это разумно, — сказал сэр Алан. — Если спрос на клиперы здесь составляет лишь небольшую долю спроса на них в Британии, то вы будете завалены заказами. Особенно если ребята покажут хорошую скорость на обратном пути домой, Только не забудь, что я хочу получать от вас минимум по одному клиперу в год и даже больше, если вы сможете.

— Я не забыл, — сказал Джеримайя.

Его зять вздохнул:

— В некоторой степени я тебе не завидую, старина. Тебе придется выложить огромный первоначальный капитал для строительства четырех новых сухих доков.

— Да, мне придется залезть в капитал компании, это уж без сомнения. Но если Джонатан сможет строить по два клипера на каждой верфи за двенадцать месяцев, удвоив число рабочих, что, надеюсь, разумно, я покрою расходы через год и начну получать доход.

— Не представляю, чтобы что-то могло помешать тебе достичь этого, — сказала Джессика.

— Я тоже, — ответил брат. — Теперь Чарльз непосредственно участвует во всем этом, и я знаю, что Джонатан захочет, чтобы он участвовал и в нашем расширении, так же как и я хочу этого. Все это приводит нас к главному вопросу. Алан, уже многие годы мы с тобой неоднократно говорили об укреплении наших предприятий путем слияния их в одну компанию. Причина, по которой я просил вас приехать к нам, заключается в том, что я подумал, не является ли нынешний момент подходящим для нашего слияния.

— Я целиком «за», — тут же ответил сэр Алан.

Джессика Рейкхелл Бойнтон улыбнулась:

— Я мечтала об этом много лет.

— Есть сложности, которые вы можете одобрить, а можете и нет, — сказал Джеримайя. — Во-первых, я намерен предложить Джонатану полное партнерство, как только он вернется домой. Сооружение им клиперов принесет больше денег, чем строительство бригов. Кроме того, клиперы, которые мы включим в наш флот — при условии использования их с толком, на дальние расстояния и с негромоздким грузом, — принесут огромные доходы. Поэтому я считаю, что будет только справедливо сделать Джонатана равным партнером сейчас, чем просить его подождать, пока я уйду на покой и передам ему компанию.

Сэр Алан пожевал кончик незажженной сигары.

— Должен признать, что я пока не готов предложить Чарльзу равное партнерство. Это несколько рановато. Но я с готовностью предложу ему стать моим младшим партнером.

— Этот вопрос вы должны решить с Чарльзом между собой. Я думаю, что, поскольку Чарльз вложил деньги в «Летучего дракона» и отдал почти два года своей жизни этому плаванию, важно, чтобы он имел право голоса в руководстве и распределении доходов.

— Я не столь готов, как ты, иметь еще одну пару рук на браздах правления, — сказал его зять, — но я не вижу никаких проблем в достижении взаимоприемлемой договоренности с Чарльзом.

— Ну что же, неплохо, — сказал Джеримайя. — Есть еще одна серьезная помеха слиянию, и боюсь, что она тебе не понравится. Но я знаю, что выражаю не только свое мнение, но и мнение моего сына, когда говорю, что мы сможем объединить наши усилия, только если ты откажешься от торговли опиумом с Китаем.