— О боже…

Руки ничего не чувствовали, под ложечкой разрасталась ноющая боль. Дэннис все уши ей прожужжал, насколько важное дело ей предстоит. Он арестовал этого человека на прошлой неделе, но вынужден был выпустить, не предъявив обвинений. Тот находился в командировке на континенте, когда его жена и две дочери были убиты, а дом сожжен. Останки удалось опознать только по зубам. Всем трем выстрелили в голову. Убитый горем отец и муж согласился прийти на шоу в надежде, что это может побудить кого-нибудь сообщить полиции полезную информацию. Он не меньше остальных хочет найти подонков.

Но Дэннис все равно был уверен, что именно он стоит за этим тройным убийством. Все они были застрахованы на крупную сумму, причем совсем недавно, а глава семьи в последнее время испытывал серьезные финансовые затруднения. Участие в шоу — это попытка замести следы, считал Дэннис, но, если Кэрри хорошо разыграет свои карты, все обернется признанием.

— Он расколется, — сказал Дэннис накануне, когда Кэрри читала материалы по делу. — Он нестабилен. Ходит по острию ножа с того дня, как это произошло. Когда мы арестуем его снова, у нас должны быть для этого веские основания. А ты просто делай то, что у тебя получается лучше всех. Говори.

Макс окликнул ее, когда она уже стояла у двери. Дэйна обернулась и выжидающе посмотрела на него, скрестив руки на груди.

Макс только сейчас заметил, какая она худенькая. Ему захотелось обнять ее. Дэйна нахмурилась.

Может, он ей уже надоел? Может, ей не нравится, как он целуется?

— Подойди сюда, ладно? — Он задержал дыхание. Она от него всего в трех метрах, а кажется, что в трех километрах. Кажется, она слегка улыбнулась. Тепло разлилось по всему телу. Кончики пальцев закололо.

— Зачем? — Она склонила голову набок. Улыбка стала шире.

Макс протянул к ней руки. Как будто чужие руки. Как будто кто-то дергал за ниточки. Дэйна подошла к нему, пальцы их переплелись.

Он застыл. Во рту пересохло. Макс подумал, что сейчас умрет от стыда. Слова застряли в горле.

Я люблю тебя.

Она услышала? Она разобрала эти три слова, которые от волнения слились в невразумительное бормотание? Да и произнес ли он их?

Стены лачуги затряслись. На мост влетел поезд. Макс вздрогнул. Дэйна не двинулась с места и руки не высвободила. Стоять бы так вечно.

А потом она ушла. И в сердце словно нож вонзили. Этот ее взгляд — робкий, исподлобья…

Он смотрел ей вслед, пока она пробиралась через кусты, поднимаясь по склону холма к дороге.

Макс вернулся в хижину. Зажег эту дурацкую ароматическую свечу и прикурил остаток косяка. Подобрал с пола газету и продолжил заполнять очередную анкету.

Закончите предложение — и получите шанс выиграть пару восемнадцатискоростных горных велосипедов с суперсовременным подвесом. Любая дорога покорится вам!

Каждому по велосипеду, думал он, глядя на картинку и пытаясь вытеснить из сознания убегающую прочь Дэйну. Велосипеды отличные, не то что та рухлядь, на которой он ездит. Они смогут кататься вместе. Смогут куда угодно уехать.

Хорошо ехать по крутой горной дороге Шерано-Роки-роуд, потому что…

Макс пожевал карандаш. Затянулся. Вытер слезы. Он понятия не имел, как закончить предложение. Вокруг не было ничего хорошего. Он чувствовал себя таким одиноким. Если захочется повидать мать, то можно просто включить телевизор или открыть какой-нибудь паршивый журнал. Куда вернее. Отец — ну что ж, тут дело обстоит лучше, но все равно он практически слеп ко всему, что не касается его работы. Если не считать встречи с Дэйной, в этой школе даже хуже, чем в Дэннингеме. Мальчишки в старой школе, конечно, изводили его днем и ночью, но эта школа — просто царство зла какое-то.

Да что же с ним не так?

…потому что нет дороги круче той, по которой я уже еду.

Кэрри проснулась с чувством, что в конце темного туннеля, куда ее заточили в пятницу, вдруг забрезжил свет.

— Я знаю, это лекарства, которые мне дают.

Сидевшая на краю кровати Лиа кивнула.

— Я приготовила тебе чай. — Она протянула Кэрри кружку. — Тебе звонили. Я вызвала такси, чтобы отвезти девочку домой.

Воспоминания возвращались медленно. Дэйна… спальня Макса… хаос… слова девочки… Все это никуда не делось, но уже не причиняло сильной боли.

— Думаю, она тоже в шоке, — сказала Лиа. — Я попробовала поговорить с ней, но она молчит. Мне кажется, она что-то знает.

— Конечно, знает. — Кэрри и сама удивилась, как спокойно прозвучал ее голос. — Ты помнишь того парня, который убил всю свою семью? (Лиа кивнула.) Я так нервничала во время того шоу.

— Но ты его разделала.

Лиа подняла жалюзи. Комнату залил солнечный свет.

— Помню, как все повторяла про себя: он знает, что случилось; заставь его рассказать.

Они молча пили чай. Рука Кэрри, державшая кружку, задрожала.

— Я опять нервничаю. Впервые за долгие годы я не контролирую ситуацию. Еще три дня назад все шло своим чередом. Если бы я знала хотя бы десятую часть того, что случилось, я бы…

— Это жизнь, Кэрри. Если бы я верила в Бога, я бы сказала, что он хочет, чтобы мы наслаждались каждым ее моментом так, будто он последний.

— Я была плохой матерью, да?

— Зачем упрекать себя. Это не вернет Макса. — Лиа протянула Кэрри халат: — Примешь душ? — Она помедлила. — Звонил Дэннис. Они что-то раскопали. Нам нужно к десяти в полицию. Если ты, конечно, сможешь.

— Смогу. Я смогу. Ты помнишь, как я это сделала?

Кэрри встала и перед глазами все поплыло. Она прислонилась к стене.

Что они раскопали?

— Что сделала? — Лиа бережно приобняла ее.

— Заставила того человека признаться. Он ведь не был на континенте в момент убийства, как считала полиция. Он заплатил кому-то, чтобы тот уехал по его паспорту. А сам застрелил жену и детей, пока они спали. А потом поджег дом.

— Из-за страховки.

— Да, и из-за любовницы. Он вел двойную жизнь. — Кэрри надела халат, затянула пояс. В дверях ванной комнаты она обернулась. — Я стала его другом, Лиа. За эти тридцать минут я стала единственным человеком в мире, которому он Доверял. Как будто не было ни камер вокруг, ни людей в студии, ни миллионов телезрителей. Он просто не мог жить с чувством вины. Не мог вынести, что он единственный, кто знает правду. И он Должен был рассказать об этом кому-то. Мне.

— Я помню. Ты была великолепна.

— Лиа, я хочу, чтобы эта девочка пришла на шоу.

Дверь ванной закрылась.

Броуди не хотел звонить Фионе, но у него не было выбора.

— Это моя работа, — мягко сказала она. Он знал, что уже через двадцать минут она подъедет к дому, поэтому решил подождать ее внизу.

— Как дела, чувак? — Несколько парней лениво долбали мяч об стену.

Из соседнего окна выглянула женщина с полотенцем, обернутым вокруг головы, лицо у нее было усталым.

— Хорош колотить. Я всю ночь работала.

Окно захлопнулось. Парни рассмеялись и продолжили лупить по мячу.

— Мой сын, — сказал Броуди, пнув бордюрный камень. — Знаете его? Так вот, он умер.

Парни замерли.

— Да ты че.

Он знал этих ребят, различал их по голосам. Поначалу они пытались его задирать, потом стали выпрашивать выпивку. По сути, они были не такими уж плохими парнями. Скорее просто защищали свою территорию. Их с детства учили с подозрением относиться к чужакам.

— Ударили ножом около школы.

Невнятное бормотание. Броуди представил, как мальчишки смотрят в землю, не зная, что сказать.

— Я же предупреждал, что тут плохой район, мужик. Здесь опасно. Я знаю твоего сына. Такой тощий парнишка, молчал все время.