«Кто не вежливым покажется, тот в морду получит. Если от меня, то мало не покажется.»

Впрочем, прекрасные белокурые феи легко давали увлечь себя на ложе из розовых лепестков волосатым варварам с побитыми мордами.

А в тронном зале крошечная королева Медб, восседающая в бутоне какого-то странного цветка (на самом деле дрессированный червь типа техногельминт), лично контролировала дорогостоящий фонтан чудес, которому из экономических соображений давно надлежало заткнуться.

Ракшасы, изрядно хлебнувшие сомы – сока трансгенных мухоморов, тоскливо смотрели своими осоловевшими глазами (которые у них имелись даже на затылке) на весь этот полиморфизм и остатками сознания завидовали тем своим товарищам, которые по-скорому увлеклись на ложа прекрасных кудесниц.

Вот под потемневшими сводами тронного зала сгустились облака наностатов и засияли многокрасочным лозунгом «Да здравствует нерушимая дружба двух рас, строящих феодализм с нечеловеческим лицом – сидов и ракшасов».

– Это у них-то с «нечеловеческим лицом»? – завозмущался один из ракшасских генералов, крутой самец с демонстративными шипами на спинном хребте и локтях. – Да тут, чтобы ветры пустить, и то платить положено.

– А ну-ка цыц, – зашипел Равана своим задним ртом на солдафона, передним же ртом продолжая приторно улыбаться королеве Медб и ее фрейлинам.

Подбодренная улыбками потенциального суженого, Медб приступила к очередному номеру своей программы.

– А сейчас мой дворец одним манием перста превращается…

Из ее прекрасных глаз выглянули духи неба и земли, но договорить она не успела, потому что дворец приступил к исполнению заклинаний, не дожидаясь отмашки в виде знака ENTER. И причем совсем не тех заклинаний, которые были заложены в его память искуссницей-королевой.

Своды стали опускаться вниз, резко сминая колонны, которые превращались в обшарпанные и заклеенные газетой «Правда» стены.

Не прошло и нескольких секунд, как потолок оказался фактически на головах крупногабаритных ракшасов, превратив сияющий тронный зал в набор темных клетушек, зловонных сортиров и узких коридоров. В темных углах сидели уроды в майках и шлепанцах, под полом шуршали крысы, из магнитофонов доносились отвратительные звуки «Get down and get with it… «. Из дверей комнатушек показывались фигуры, дымящие беломором и предлагавшие сообразить на троих, а также бандерши, матросы, дауны, трупы ветеранов первой конной армии.

И Медб, грозная королева сидов, поняла, что стала жертвой нанохакера, да что там хакера, настоящего дьявола.

Надо было срочно очистить память и перегрузить операционную систему дворца, но страж ввода-вывода завис и не давал ей что либо сделать.

– Ты чего, блин, зазнался? – один из свежесобранных алкоголиков вдруг замахнулся на генерала ракшасов и, прежде чем тот успел отреагировать, поразил бравого вояку бутылкой в рыло.

– Измена, – заорал генерал и острым ребром ладони разрубил алкоголика пополам – по-буденновски. Из обеих половинок алкоголика вылилось несколько литров плохого портвейна. Ракшасы, не выносящиеся продуктов брожения, отреагировали адекватно, кто пришел в раж, кто хлопнулся в обморок.

– У ракшасов – оружие, это не по протоколу, – начальник дворцовой охраны, эльф с лихо заостренными ушами, немедленно скомандовал дворцовой страже: «В ружье!»

Ракшасы и в самом деле оказались все поголовно вооружены – чакры спрятаны были в в густых волосах на груди, в кривых ногах таились кривые мечи, в выхлопной кишкотрубе – ядовитые газы. Вместо луков и стрел ракшасы использовали других ракшасов.

Прежде чем Равана и Медб смогли остановить побоище, в залах образовалась густая взвесь из останков, над которой кружились невесть откуда взявшиеся валькирии.

Наконец совместные отряды ракшасов и сидов отправились на поиски коварного врага, подосланного не иначе как Рамой, интриговавшим против союза Медб и Раваны.

Карлики, представляющие из себя носы на тонких ножках, взяли след. За ними бежали на четвереньках тонкочувствуюшие вервольфы. След был из краун-эфиров, так называемого «русского духа», которым подванивает кириллическая нечисть, от волкудлаков до… Конечно, какой там волкудлак, сообразила Медб. Как минимум – Кощей, аристократ некогда независимого тридевятого царства, не прижившийся в новых условиях глобального колдовского рынка.

Искать долго не пришлось. Раздавленный хакер нашелся в одной комнат негативной реальности. Пытать его не пришлось. Пытать там было нечего. Только огласить вечный приговор над преступными потрохами. Затем сложить их в погребальную канопу с головой Анубиса, запечатать ее заклинанием Гекаты и выстрелить ею в космическую бездну. Будут теперь летать потроха до самого Рагнарека. Ну и заняться наконец очисткой дворца, ставшего похожим на Авгиевы конюшни.

Геракла что ли вызывать, подумала светлая королева Медб. Мусорщик он хороший, но берет много и психопат тоже знатный.

Он все-таки очнулся. Бессмертный не изменил себе.

Многотонное чудо-юдо Верлиока-Танго всласть потанцевало на Кощее аргентинский танец, искалечив-изувечив-расчленив его, но все же не смогло убить.

Частички процессора с помощью капелек машинного масла сползлись в одно целое. Метакристаллические кости и суставы, тихо щелкая, восстанавливали скелет. Срастались и металорганические сосуды, по которым начинала потихоньку бежать васкулоидная кровь.

Однако торсионное поле, поставленное Гекатиным заклятием, не позволяло войти-выйти из погребального сосуда ни одному кванту. Запасов жизненной силы в виде водородно-палладиевого порошка хватало только на год при самых минимальных частотах работы процессора.

Год по минимуму или сутки по максимуму.

Шесть часов спустя Кощей подобрал размыкающий код к гекатиному заклятию и свет звезд ослепил его. До них был сотни и тысячи лет полета на световой ступе, но Кощей знал, что это полыхающие души древних богов и героев, к сонму которых когда-нибудь будет принадлежать и его оцифрованная душа.

Но потом звездный свет стал страдать странными искажениями. Кощей прищурил спектрометры – да это ж пылевое облако. Спектр отражения, характерный для нанопроцессоров. Но откуда здесь нанокристаллическая пыль?

Напрягая свои знания по астрономии, Кощей определил, что облако движется из системы Сатурна. Ага, земляне-то давно построили базу на Титане – якобы из научных соображений. Хотя всем известно, что Сатурн – главный враг колдунов, ибо насыщает их желчью и меланхолией.

Пыль почувствовала наблюдение и отреагировала на потенциальную опасность. Преодолевая энтропийный барьер, стала сгущаться, заверчиваться вихрем, конфигурироваться. Каждая кристаллическая пылинка была разумна сама по себе и открывалась в кластеры разумности, формировавшиеся на лету из множества пылинок.

Из пылевого вихря рождался колоссальный костяк, собирались ребра – шпангоуты, череп – навигационная рубка. Костяк обрастал плотью периферийных систем и толстой, но гибкой металлической шкурой. Получалось чудовище размером с половину Титана, пасть не меньше, чем Атлантический океан. Каких же масштабов колдовство могло породить такого монстра?

Зрелище завораживало, Кощей даже стал подпевать и подстукивать когтями в такт разыгрывавшейся перед ним космической симфонии.

И вдруг он понял, в чем фишка.

От этого знания Кощей покрылся бы холодным потом, если бы мог, но у него лишь заиндивели некоторые гидроприводы.

Танго-Верлиока – не просто убийца. Он предатель Ананты. Он работает на землян, им-то он и передал кащеево ноу-хау. Как распадаться во прах, тонуть во мгле и вновь воскресать. Как побеждать демона энтропии, раскрывая систему в еще большую систему, где живет сила великая Буддхи.

А впрочем, к черту теорию, если точнее к иблису (ад, вторая комната направо).

Нужно решать практический вопрос.

Дано. К Ананте движется чудовище, которого как бы и нет. Но с другой стороны оно есть. И способно в один прием разодрать беспечного Змея. Экипаж левиафана состоит из злобных теней, материальных отражений земных реваншистов, оставшихся в своем штабе, внутри земной горы Шайенн, штат Колорадо, на другом конце трансляционно-объектного канала.