4 Потерял Пахом охоту Приниматься за работу. Женка с дочерью одни Выполняли трудодни, Все наряды отбывали, От других не отставали, Становились впереди. У Пахома ком в груди. Он слоняется понуро, На людей глядит он хмуро, В двор уходит от ворот, Коль завидит, как народ, Особливо парни, девки, Жадно слушают припевки Озорного паренька, Балагура-шутника, Силуяна-гармониста, Как засвищет он в три свиста, Как Пахому он вдогонь, Растопыривши гармонь, – Чтоб те, черту, впасть в сухотку! – Загорланит во всю глотку: Как весна-то верх взяла Эх, да над морозами, Три деревни, два села Сделались колхозами. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела! Сделались колхозами. В нашем доме кавардак, Спорят стены и чердак, Спорит ложка с черепком, Спорит баба с мужиком. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела: Спорит баба с мужиком! Вот так раз! Вот так два! Бабе муж не голова, Баба-сельсоветчица Мужу не ответчица. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела: Мужу не ответчица. Все девчоночки у нас Настоящий ананас, Прянички медовые Четырехпудовые! Фу-ты, Ну-ты, Вот дела: Четырехпудовые. Только я один зачах На девических харчах. Мне бы к пряничку охота, А у пряничка работа. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела Замечательные! Как за тракторным рулем Сидит девка королем, На слова задириста, Очень бригадириста. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела: Очень бригадириста. Ходит дядюшка Пахом В настроеньице плохом, В настроеньице плохом, Весь обросший лопухом. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела: Весь обросший лопухом. Как у дядюшки Пахома Заварилась каша дома: Дочь, Танюшу, маков цвет, Членом выбрали в совет. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела: Членом выбрали в совет. Дочь, Танюша, маков цвет, Девятнадцать Тане лет, Девушка сурьезная, Оченно занозная. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела: Оченно занозная. Дочь отца – стыда в ней нету – В сельсовет зовет к ответу. Чтобы дочь, да чтоб отца!.. Дождался Пахом конца. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела: Дождался Пахом конца. Дождался Пахом конца. Ходит вроде мертвеца С тяжкой раной ножевой, Матерится ж, как живой. Фу-ты, Ну-ты, Вот дела: Матерится, как живой! 5 У Пахома от досады Сердце ходит ходуном. Все он слышит из засады, Притаившись за окном. Озорному Силуяну Уж загнул бы он ответ. Хоть парнишка-то… не спьяну Он горланит, что Татьяну Членом выбрали в совет. И Пахом признать стыдится, Что он дочерью гордится. Повстречается Егор, Будет новый разговор. Дочь свою хулить не гоже, А хвалить… обидно тоже. Смех обидней, чем укор. «Обсмеет меня Егор, Петуха и кур вспомянет, Скажет, дочь меня-де тянет, Я ж – хочу аль не хочу – Уж по-бабьи лопочу!» Но Пахом и впрямь, одначе, Стал смотреть на баб иначе, Без ругни и воркотни, У Пахома трудодни Накоплялись, прибывали. Мужика не узнавали. Силуян порой чудил, Что Пахом «перебродил»: Превратись «из квасу в пиво», Стал колхозником на диво. У Пахома все в дому С новым ладом так сдружилось, Что Пахому самому Было чудно: «Не пойму, Как все это так сложилось?» День закончив трудовой, Засыпал он всем довольный, Позабывши, есть живой – Иль ушел жилец подпольный: У него под головой Не скулил уж домовой. 6 Был домовой в былые годы Персоной главною в дому. Живя в грязи, в чаду, в дыму, Свои жестокие невзгоды Народ приписывал ему. Ему почтенье выражали, Его молили, ублажали, С ним заключали договор. Чтоб он берег и скот и двор. Но домовой всегда и всюду Нуждой измаянному люду Так заворачивал дела, Что, глядь, густая паутина Бесхлебный закром заплела, – Глядь, и того страшней картина, Лихая выпала година, Все подмела ее метла: Во рву последняя скотина, И двор весь выгорел дотла! Народ испуганно судачит: Хозяин был не к месту, значит, Что невзлюбил-де домовой Его фигуры горевой, Что, как ни мало в том веселья, Необходимо поскорей Искать другого новоселья, Где домовой авось добрей. Чур! Заметися, след, порошей! Шли погорельцы с жалкой ношей, Тащили скарб последний свой. Но беднякам нигде хороший Не попадался домовой. Томяся в горестном уделе, Не понимал народ простой, Что домовой на самом деле Был только выдумкой пустой, Плодом догадки суеверной, Зло-беспросветной темноты, Крестьянской страшной, беспримерной, Непобедимой нищеты. И лишь когда крестьянин бедный На путь советский, путь победный, Ногою твердою вступил И за собою закрепил Уклад зажиточно-колхозный С ядром культурно-молодым, Конец положен дням худым, И домового призрак грозный Пропал, развеялся, как дым. И лишь порою гнусный запах, Пахнув из темного угла, Напоминает нам дела Тех дней, когда на злых этапах, В когтях двуглавого орла, У темноты, у черта в лапах Деревня старая жила, Деревня та, где раздавался И днем и полночью глухой Казнимых баб истошный вой, И, слыша это, извивался, Злорадным смехом заливался В подполье мрачном домовой. |
