Она решительным жестом пресекла попытку сиделки возразить.

— Да, моя несравненная! — подскочил к даме сердца Кутик-старший.

— Шампанское будет?

— Непременно, водитель везет нам целый ящик. Я приказал. Поставил, так сказать, на место сыночка.

Он схватил руку Виолетты и приложился к ней губами.

— Я заслужил мою любимую арию? — просюсюкал престарелый кавалер и с чувством провыл:

— «Ча-астичка черта в нас, в сиянье наших глаз…»

— О, боже! Леонид, изволь немедленно прекратить! — Певица прикрыла глаза ладонью.

Тот покорно замолчал — если звезда назвала его по имени, а не привычным «пуделиным» прозвищем, то она действительно была недовольна.

В гостиную спускались постояльцы пансионата, среди которых были известные в прошлом артисты, музыканты, танцовщики. Заведение содержалось отчасти на их собственные средства, отчасти — на деньги меценатов и филантропов. Самым значительным из них был олигарх Кутик.

Его почтенный отец в пансионате не жил, но проводил здесь почти все время. Много лет назад он вел на телевидении передачи об искусстве и вращался в богемных кругах. Когда-то его представили солистке оперетты Виолетте Нежиной. Вероятно, ее неприступность и стала причиной того обожания, которое Ку-тик-старший изливал на артистку последние десятилетия.

Ходили слухи, что олигарх не одобрял пребывание отца в пансионате в качестве задержавшегося «гостя», но источники, близкие к семейству Кутик, от комментариев уклонялись.

В гостиной стало шумно, и Виолетта призвала своего «ангела-хранителя».

— Мариночка, я должна привести себя в порядок, чтобы все было по высшему разряду.

— Вы всегда великолепны, моя королева!

Артемон хотел проводить даму сердца в ее апартаменты, но его отвлекли другие обитатели пансионата. В гостиную вошла пожилая пара.

Крупный, с широкими плечами, атлетически сложенный мужчина с седой гривой глубоким басом приветствовал собравшихся. Его сопровождала женщина, такая величавая и яркая, какой могла бы быть Клеопатра, доживи она до преклонных лет.

— Лариса Арамовна! — подскочил к ней Артемон. — Как вам понравилось младое племя? Свежая кровь в искусстве, да?

— Есть талантливые ребята. Но, как вы понимаете, меня интересовали в основном пианисты. О вокалистах спрашивайте у Никитушки.

Она не сказала ничего особенного, не насмехалась над Артемоном, как Виолетта, но почему-то бывший телеведущий, не боявшийся ничего и никого, под ее взглядом занервничал.

— Конечно, вы знаете, что мы тут задумали музыкальный вечер? — спросил Артемон льстиво и, немного помолчав, добавил: — Мне удалось уговорить Виолетту спеть сегодня… Полагаю, вы не откажетесь аккомпанировать?

Лариса Арамовна нахмурилась и повела полными плечами:

— Надо было заранее оговорить это со мной. А так вы просто ставите меня перед фактом.

— Что такое, дорогая?

Сочный бас спутника Ларисы Арамовны заглушил робкие протесты Артемона.

— Ты же собирался сегодня вечером выступать. А теперь выясняется, что Виолетта тоже осчастливит общество своими трелями. И Леонид не сомневается, что музыкальное сопровождение я ей обеспечу! — Она понизила голос, но скрыть раздражение ей не удалось: — Никита, мне трудно с ней в одном помещении находиться, не то что вместе выступать! После того, что она сделала с тобой!

— Милая Ларочка, прошло уже столько лет, что… Ах, теперь мы все в одной лодке, которая зовется старостью, и плывем в ней к нашей последней пристани. Что толку вспоминать старые обиды? — Никита Андреевич встряхнул седой гривой и ласково улыбнулся даме.

Виолетта собиралась покинуть гостиную, но, услышав последнюю фразу, быстро оглянулась:

— О, Никита, вспомним прежние времена, друг мой? Музыкальные журфиксы в доме престарелых — вот что нам теперь осталось! — проворковала певица.

С лукавой улыбкой она посмотрела на компанию старых товарищей. Лариса глубоко втянула воздух и отвернулась. Никита помедлил немного и протянул Виолетте руку, в которую та, как дар, вложила свою сухонькую ладошку.

— Прекрасно, прекрасно, — захлопал в ладоши Ар-темон, — а я побуду конферансье, если никто не возражает.

— Да пожалуйста. Только изволь переодеться. Твой костюм — такая пошлость! Думаю, у тебя заготовлен смокинг? — не сводя глаз с Никиты, приказала Виолетта.

— О да. От вас ничего не скроется! Значит, я вам небезразличен? А я-то сюрприз готовил на Восьмое марта — хотел пошутить. Как жаль, что наша Фиалка тогда простудилась, — с сожалением заквохтал Арте-мон.

— Только прошу, без обычных глупых шуточек, всем надоели твои розыгрыши. Уходи и не мельтеши. Никитка, что ты хотел бы исполнить?

Артемон побрел выполнять желание дамы сердца, чтобы не рассердить ее еще больше. Лариса тоже вышла, что-то пробормотав, но ни Виолетта, ни Никита не обратили на нее внимания — они горячо обсуждали, какие дуэты их голоса еще потянут.

Виолетта так увлеклась, что Марина почти силком увела ее переодеваться к выступлению.

Через полчаса в гостиной все было готово для домашнего музыкального вечера. Вдоль стены работники пансионата сервировали столы с легкой закуской.

Вокруг старого рояля расставили кресла, превратив часть зала в небольшую площадку. Пожилые артисты рассаживались с удобством, предвкушая не только эстетическое удовольствие, но и застолье, а также просто возможность вспомнить молодость.

Обычно Виолетта передвигалась с помощью Марины. Она никогда не признавалась, что годы дают себя знать, но охотно жаловалась на головокружения и легкую мигрень. По ее убеждению, эти недуги от природы присущи тонким художественным натурам.

Сегодня она опиралась на руку Никиты, томно вздыхая и откровенно кокетничая с ним, а Марина вежливо держалась сзади, делая вид, что собирается всего лишь насладиться концертом, а не присматривать за своей пациенткой.

Звездную пару приветствовали аплодисментами — в такие минуты годами накопленные обиды отступали на задний план перед признанием таланта и профессионализма.

Из боковой двери появилась Лариса Арамовна в концертном платье и скромно опустилась на круглый табурет, расставляя ноты на пюпитре. К Никите и Виолетте подошел Артемон. Смокинг неплохо смотрелся на его худощавой фигуре.

— О, так гораздо лучше, даже цветок в петлицу успел прикрепить! — одобрила Виолетта внешний вид поклонника.

— Рад услужить вам, дорогая!

Артемон осторожно приложил руку к сердцу. Певица близоруко прищурилась:

— Ох, как ребенок, право! Ты неровно срезал цветок — ножка оттопыривает лацкан. Вот, держи, я тут набросала порядок номеров.

— Я все поправлю. Как приятно, что вы заботитесь обо мне, дорогая!

И он гордо повернулся к публике:

— Господа, господа, мы готовы!

Постояльцы пансионата воззрились на самозваного конферансье. Задние ряды заняли сиделки и медсестры, среди которых расположилась и Марина. У многих на коленях лежали маленькие сумочки с лекарствами — в пансионате заботились о пациентах, когда-то считавшихся национальным достоянием.

— Сегодня прекрасный день, господа! Нас порадуют своим талантом замечательные исполнители: народная артистка СССР, легенда отечественной оперетты Виолетта Нежина!

Та под громкие аплодисменты раскланялась, сложив руки на груди.

— С ней в дуэте выступает народный артист СССР, солист оперных театров Никита Галанин!

Певец поклонился. Почувствовав себя в родной стихии, постояльцы пансионата как будто помолодели, забыли о болезнях.

— За роялем — заслуженный работник культуры Лариса Далоян, — Артемон простер руку в сторону аккомпаниатора.

Лариса Арамовна привстала и слегка наклонила голову. Казалось, все ее внимание было поглощено нотными листами.

Для начала Виолетта и Никита Галанин исполнили романс «Не искушай меня без нужды»[1], чтобы распеться, потом один номер вытянул Никита, а Виолетта отдыхала. Она присела на стул рядом с Ларисой и предложила перелистывать ноты. Но пианистка так резко отказалась, заслонив телом кипу бумаг, что певица недоуменно пожала плечами и отодвинулась, как от обжигающего пламени.