Мы возьмем с собой Панду? — спросил Барри.

-Да.

Но ты за нее отвечаешь, — строго добавила Лиз. — Не спускай ее с по­водка.

Барри ухмыльнулся и повел собаку к выходу. Лиз, убедившись, что одежда Сэнди в порядке, подтолкнула ее вслед за братом.

Знаешь, Барри получил курсовое задание, — сказала Лиз, — а в питомни­ке не хватает работников, так что я не смогу ему помогать.

Если ты считаешь, что ему надо работать, незачем было брать его с со­бой, — ответил Марк. — Но я должен это сделать.

Она вздохнула и с некоторым сожалением окинула взглядом холл.

Да, я понимаю.

Лиз, мы защищаем свой образ жизни. Мы должны доказать, что Флот не имеет права плевать на интересы людей.

Лиз лукаво улыбнулась и погладила его пальчиком по щеке.

Я и не догадывалась, что вышла замуж за человека с такими твердыми принципами.

Извини.

Не извиняйся. Я думаю, это прекрасно.

А стоит ли нам брать с собой детей? — вдруг засомневался он. — То есть я хотел сказать — это наш выбор, но мы принуждаем и их принимать участие. Я все время думаю о детях, которые стали вегетарианцами или верующими только потому, что такими были их родителями. Мне всегда это не нравилось.

Тут другое дело, дорогой. Участие в блокаде протеста — для них не по­жизненный выбор. Кроме того, им наверняка понравится, ты и сам это знаешь.

Да-а. — Он попытался сдержать усмешку, но не сумел. — Знаю.

На пятачке утрамбованного известняка, рядом с маленьким внедорожником «тойота», принадлежащим Лиз, стоял пикап «эйблс». Хотя старого дома уже давно не было, Марк никак не мог собраться и направить роботов на расчистку участка, где он раньше стоял.

Дети уже залезли на заднее сиденье и о чем-то спорили. Панда, стараясь забраться к ним, звонко лаяла.

Пристегнитесь, — строго приказала Лиз с переднего сиденья.

Марк завел собаку в багажник и загнал ее в специальную будку, затем усел­ся за руль.

Все готовы?

Да! — хором ответили дети.

Поехали.

Они выбрались из долины Улон и на шоссе свернули на север, в противопо­ложную сторону от Рэндтауна. Через несколько миль долина начала сужаться, и четырехрядное шоссе стало подниматься вверх по широкому выступу, выру­бленному в скале. В двадцати милях от города они проехали через первый тоннель. Встречного движения не было. На прямом участке дороги Марк смог увидеть какую-то машину впереди.

Лето только начиналось, и стекающие с гор ручьи еще не пересохли, хотя и стали заметно мельче. С обеих сторон от идущей на север дороги поднимались вершины хребта Даусинг. Их склоны зачастую вертикально поднимались на несколько сотен метров над дорогой, защищенной только тонкой каменной стенкой. На нижних склонах начиналось недолгое цветение гром-травы, при­обретавшей на этот период насыщенный медовый оттенок.

В тридцати милях от города они миновали один из огромных дорожных комбайнов, при помощи которого Саймон Рэнд когда-то пробивал дорогу через горы. Автомобиль стоял на небольшом холмике породы, сдвинутой с пути одним из ее собратьев. Десятилетия суровых зим южного континента превратили металлические детали в округлые сгустки ржавчины, а пластико­вые части сильно выгорели и потрескались. Массивные гусеницы сильно провисли, и днище прочно осело на землю. Мелкие части исчезли в рюкзаках охотников за сувенирами, а переднее стекло кабины, напоминающей глаз на­секомого, было разбито.

Дети с восторгом уставились на грандиозный механизм, и Марку пришлось пообещать как-нибудь привезти их сюда для подробного осмотра.

Еще через пять миль, на широком уступе горы Зулейя, шоссе перегоражи­вали стоявшие поперек его машины. Напо Лангсаль помахал им рукой, при­зывая остановиться. Напо принадлежал один из прогулочных катеров в Рэнд- тауне, и до сих пор Марк встречал его либо в городе, либо на катере. Он даже не знал, что у Напо имеется автомобиль.

Привет, ребята, — сказал Напо. — Коллин уже возвращается в город, так что пристраивайтесь на место ее грузовичка.

Без проблем, — ответил Марк. — Мы кое-что взяли с собой на обед, но к вечеру детей надо отвезти домой.

Думаю, к семи сюда подойдут еще машины, так что ночная смена будет обеспечена.

Ну и хорошо.

Марк подвинул пикап вперед и стал пробираться по узкому извилистому проходу между машинами, перегородившими дорогу. В основном это были пикапы и внедорожники — наиболее часто встречаювшиеся в Рэндтауне транс­портные средства. Люди, прогуливающиеся вдоль дороги, приветствовали Вер­нонов поднятыми большими пальцами. Несколько секций разделительного барьера уже были сдвинуты, и он остановился на встречной полосе. Грузовик Коллин отчетливо выделялся в общей массе яркими розовыми и изумрудными светящимися логотипами: Коллин занималась установкой полуорганических систем, конденсировавших воду из воздуха. Марк несколько раз вступал с ней в спор по поводу ее оборудования, но сейчас они приветливо улыбнулись друг другу.

Сегодня особенно силен дух Сообщества, — тихонько, чтобы не слышали дети, произнесла Лиз и подмигнула Марку.

Коллин отъехала, и Марк занял ее место. Затем они вышли и направились к началу колонны, где почти вплотную стояли большие грузовики, бульдозеры, трактора, снегоуборщики и двухэтажные автобусы. Поздороваться с ними вы­шел сам Саймон Рэнд. Его светло-оранжевая тога в стиле Ганди была сшита из полу органической ткани и прилегала к коже при любых его движениях, отлич­но сохраняя тепло, несмотря на свежий горный ветерок. На вид ему было око­ло шестидесяти лет, и этот почтенный возраст украсил его темное лицо длин­ными благородными морщинами. Благодаря врожденному обаянию и непре­клонности, вселявшей уверенность в души многочисленных последователей, он прекрасно соответствовал своей роли духовного лидера.

Следом за ним подтянулись и сопровождающие — точь-в-точь свита по­мощников какого-нибудь крупного политика, хотя в данном случае эти люди больше напоминали церковных служителей: кое-кто сосредоточенно хмурился, а остальные были поглощены своими грезами. По большей части это были женщины, либо недавно прошедшие омоложение, либо живущие первой жиз­нью. Преданность Саймона его идеалам привлекала множество почитателей среди жителей города, и, как он сам нередко говорил, он был всего лишь чело­веком.

Марк, как хорошо, что ты приехал, — приветливо произнес Саймон, со­провождая свои слова крепким рукопожатием.

«Настоящее рукопожатие политика перед выборами», — подумал Марк.

Лиз, я рад тебя видеть. Очень любезно с вашей стороны. Понимаю, как трудно людям, зарабатывающим себе на жизнь, да еще вынужденным оплачи­вать кредит, выкроить время для акции протеста. Я очень рад, что сегодня вы с нами.

Мы можем освободить несколько дней, — с лукавой улыбкой сказала Лиз.

Она была одной из немногих, на кого не действовало его личное обаяние, но уважала решимость Саймона.

Будем надеяться, что этого окажется достаточно, — ответил Саймон. — Я уже слышал — неофициально, разумеется, — что они начали обсуждение альтернативных источников мощности взамен этого плутониевого ужаса.

Хорошие новости, — кивнул Марк. — Куда вы нас определите?

Между нами и ними большой участок ничейной земли, и многие семьи отправились туда. Дети могут поиграть там со своими сверстниками.

Могу я взять Панду? — спросил Барри.

Твоего пса? — Саймон подмигнул обоим детям. — Конечно, можешь, мы рады каждому участнику протеста. Я думаю, Панде будет весело. Только по­старайся, чтобы он не перекусал полицейских офицеров. Они всего лишь вы­полняют свою работу.

Она, — возмущенно поправила его Сэнди, поглаживая собаку. — Это со­бака-девочка.

Я прошу прощения. Она прекрасная собака-девочка.

Спасибо, вы ей тоже понравились.

Ну, тогда мы пойдем вперед, — сказал Марк и застегнул куртку.

Он уже пожалел, что не взял с собой перчатки.

Оставайтесь столько, сколько вам удобно, — сказал Саймон. — Важно уже то, что вы приехали. Не стоит измерять преданность делу проведенными на дороге часами.