Они сумасшедшие! — воскликнул Оззи. — Все это чрезвычайно глупо.

Ты ведь сам веришь, что они живут на этом уровне ради опыта, помнишь?

Да. — Он плюхнулся на постель рядом с Орионом. — Помню.

Несколько секунд Сара молча смотрела на них.

Я должна идти туда. Я дам вам знать, когда охота подойдет к концу. Теперь уже недолго.

Спасибо.

Орион не проронил ни слова, просто сидел и держал в руках термос.

Такого больше не будет, — уверенно заявил Оззи. — Куда бы мы ни по­пали, такого, как в этой забытой Богом дыре, больше не повторится.

Долгое время Орион сидел неподвижно, но вдруг словно взорвался. Он вцепился в ворот шубы и распахнул ее, затем оттянул воротник свитера.

Я их ненавижу! — завопил он. — Оззи, я их ненавижу, они совсем не те, кем их считают. Они мне не друзья. Как они могут быть друзьями, если способ­ны на такое? — Он вытащил амулет и рванул цепочку. — Они мне не друзья. — Мерцающая подвеска полетела в дальний угол палатки. — Что они сделали с моими родителями?

Эй, парень, ничего они с твоими родителями не сделали, это я тебе точно говорю.

Как? Как ты можешь так говорить? Ты и сам ничего не знаешь.

Они не злые. Я понимаю, то, что происходит снаружи, не слишком кра­сиво выглядит, но они не убивают людей преднамеренно. Твои отец и мать благополучно странствуют по тропам. Вспомни, что сказала Сара: их здесь никогда не видели. Что касается троп, эта планета просто тупик, и сильфены не слишком о ней заботятся.

Орион тряхнул головой.

Они такие жестокие, — упрямо заявил он.

Да, здесь они жестокие. На определенной стадии эволюции все живые существа бывают такими. Мы просто увидели их не в самый подходящий мо­мент развития, вот и все.

Ох! — Орион шмыгнул носом и глотнул немного сока. — Как ты думаешь, эта стадия была до того, как они пришли на Сильверглейд, или после?

Хороший вопрос. Я не знаю, это надо обдумать.

Я думаю, после. Прежде чем оценить добро, надо узнать, что такое зло.

Вот черт! Сколько тебе лет?

Я точно не знаю, тем более с этой путаницей во времени на тропах, о ко­торой говорила Сара.

Но для четырнадцатилетнего ты проявляешь исключительную мудрость.

Мне пятнадцать! А может, уже и шестнадцать.

Ладно, исключительную только на девяносто процентов. - Оззи встал и подобрал амулет. — Если ты не против, я возьму его с собой.

Мне плевать, — угрюмо буркнул подросток.

Отлично. Как знать, может, амулет приведет нас к другим сильфенам. — Подвеска ничуть не пострадала и все так же сияла голубым светом. Оззи по­ложил ее в карман брюк, откуда она не могла выпасть. — Теперь ты в порядке? Надо поправить одежду и выбираться отсюда.

Да, я думаю, в порядке.

Они выбрались из палатки и обнаружили, что Точи прижал к экрану кусок пергамента с надписью: «Что случилось?»

На таком холоде Оззи не мог воспользоваться письменными принадлеж­ностями, а потому сделал несколько простых жестов, закончив поднятыми вверх большими пальцами. Ориону он посоветовал повторить последний жест. Точи помахал им и убрал пергамент.

Они убили их, посмотри, — с горечью произнес Орион.

Внизу неподвижно лежали три туши ледовых китов со слипшейся от крови шерстью. Их судьбу разделили три десятка сильфенов. Оставшиеся в живых охотники собрались вокруг гигантских животных. Оззи, стараясь рассмотреть детали, включил приближение. Двое сильфенов разрубали тушу длинными изогнутыми клинками. Они уже сняли большой треугольный лоскут шкуры и теперь прорубали плоть до внутренней полости. У их ног образовались лужицы липкой тягучей жидкости и груды внутренностей. Затем он увидел, как охотники вытащили какой-то орган размером в по­ловину роста взрослого человека. Все сильфены подошли ближе. Один за другим они стали очень торжественно отрезать по кусочку плоти и отправ­лять в рот.

Оззи изумленно моргнул и выключил увеличение зрительных вставок.

Я-то думал, что они вегетарианцы, — пробормотал он.

Ты ошибался, — раздался голос Сары.

Оззи обернулся.

И уже не в первый раз.

Я пришла сказать, чтобы вы были наготове, — сказала она и показала на пять человек, которые тоже собирались уйти вслед за сильфенами и теперь на­девали лыжи. — Они скоро отправятся в путь.

Охота закончилась? — уточнил Оззи.

Да. — Она немного помолчала. — Я знаю, что тебе здесь было очень тя­жело, но рада, что смогла с тобой познакомиться. Люди нечасто соответствуют своей репутации. По крайней мере, далеко не все.

Спасибо. Надеюсь, это комплимент.

Когда мы встретимся в следующий раз, все будет иначе.

У него имелось множество ответов, но их могли услышать все окружающие.

Будем надеяться, — только и сказал он.

А ты, — она повернулась к Ориону, — проследи, чтобы он вел себя хо­рошо.

Я постараюсь, — ответил парень из-под защитной маски.

Оззи надел лыжи, потом проверил, надежно ли закрепил свои лыжи Орион, и убедился, что он крепко держится за веревку, привязанную к санкам Точи. Наконец он подал чужаку условленный знак и тронулся в путь. На довольно крутом склоне нетрудно было набрать хорошую скорость. Оззи только и оста­валось, что увертываться от камней, грозящих перевернуть санки. Точи не от­ставал, а своими палками только направлял сани, чтобы катиться точно по следам Оззи.

Они закончили спуск, когда сильфены уже уходили. Всадники снова собра­лись в отдельную группу, а пешие охотники подхватили свои фонари. Снова послышалось их веселое пение. Сильфены направились в противоположную сторону от той, откуда пришли. Оззи обернулся и взглянул наверх. На фоне неба виднелась одинокая фигура, но кто это был, рассмотреть с такого рассто­яния он не мог.

Он понимал, что в самом начале путь будет нетрудным. Накануне они поч­ти не тратили сил, хорошо поели и проспали почти семь часов без перерыва. Первые два часа ему даже приходилось остерегаться, чтобы не въехать в группу сильфенов, и он старался держаться от них ярдах в сорока. Ноги сильфенов утаптывали легкий слой снега, оставляя относительно ровную поверхность. Точи тоже не испытывал трудностей и держался в пяти ярдах за Оззи. Орион каждый раз, когда Оззи оборачивался, махал свободной рукой, давая понять, что у него все в порядке. Остальные путники бежали с постоянной скоростью, двое держались наравне с Оззи и санками Точи, а трое самых опытных лыжни­ков шли вместе с сильфенами, твердо намереваясь не упустить свой шанс вы­браться из этого мира.

Около полудня Оззи заметил, что их путь начинает отклоняться от курса, выбранного в Ледяной Крепости. Приблизительное представление о направле­нии движения он определял по солнцу, да и горный массив позади постепенно смещался влево. Местность также начала изменяться. Кратеры и скалы еще оставались, но попадались все реже, а пространство между ними занимали кри­сталлические деревья; лес темным прибоем взбирался на пологие склоны. Все это одновременно вселяло надежду и разочарование. Надежду, потому что Оззи рассчитывал обнаружить в лесу тропу, ведущую из этого мрачного мира. А разо­чарование — из-за дополнительных трудностей для лыжников. Сильфены и в лесу не снижали скорости, ловко скользя между толстыми стволами и молоды­ми деревцами, так что не задевали ни одной ветки. А Оззи трудно было успевать за ними, хоть он и старался все время придерживаться самой широкой полосы следов. Ему приходилось постоянно быть начеку, да и сил на бесконечные по­вороты уходило больше.

Опасность обезвоживания, о которой он никогда не забывал, тоже заставля­ла сбавлять скорость каждые двадцать минут, чтобы глотнуть сока. И даже за те пятнадцать секунд, которые требовались, чтобы отвинтить крышку и сделать пару глотков, расстояние до сильфенов значительно увеличивалось. А потом ему приходилось бежать быстрее, чтобы восстановить дистанцию.

Через четыре часа он сильно вспотел, и мокрая ткань стала натирать кожу. Руки сильно болели. Стук сердца громко отдавался в ушах. Ноги едва держали его. Один из лыжников, державшихся вровень с ним, отстал ярдов на сто и про­должал отставать. Из трех путников, которые вначале шли вместе с сильфена­ми, двое бежали рядом с Оззи. Выбранный сильфенами путь привел к целому скоплению пригорков, взбираться на которые было все труднее. В то же время деревья становились все выше, и таких форм Оззи еще не доводилось видеть. Ветки самых высоких экземпляров спиралями поднимались вверх, как будто их специально закручивали вокруг основного ствола. Но чаще встречались прямые стволы с шарами, напоминающие стеклянные клетки, причем внизу они достигали ярда в поперечнике, а ближе к макушке не превышали размеров желудя. На всех стволах белыми заплатками цеплялся снег, но сосулек не было, В таком холоде им невозможно было сформироваться.