А если применить силу? - спросил Оскар. - Мы сможем взломать его в реальном пространстве?

И снова нет. Абсолютно исключено. Даже если сконцентрировать все уровни энергии и направить прямо на барьер, мы ничего не добьемся. Это не физическое тело. Его нельзя опрокинуть или разрушить тем же способом, что и твердую материю. Когда-нибудь мы, возможно, научимся манипулировать квантовыми полями, чтобы дестабилизировать его часть, но это будет нескоро. Грубо говоря, мы даже не поцарапали его поверхность.

Значит, нам придется искать причины его возникновения в другом ме­сте, — сказал Уилсон. — Должен признать, что при такой величине объекта поиски будут довольно поверхностными. У нас по-прежнему остаются две ги­потезы: оборона либо нападение. Если барьер играет защитную роль, на нем могут быть признаки нападений извне.

Признаки или целая армада? — беспечно уточнил Оскар.

Если бы агрессоры были здесь, они бы уже начали нас изучать, — сказала Антония Кларк, руководитель инженерной группы. — Со времени своего при­хода мы создали целый букет возмущений, и нас могли бы засечь даже при помощи нескольких автоматических зондов, парящих над барьером.

Возможно, — согласился Танде. — Но мы до сих пор не обнаружили ни­какого активного оборудования. И барьер был воздвигнут очень давно, угроза могла за это время исчезнуть.

Давно — по человеческим меркам, — заметил Оскар.

Хорошо. — Уилсон поднял руки, предваряя готовый разгореться спор. — Если флотилия агрессоров или угрожающее миру существо еще здесь, нам не­обходимо их отыскать. Предпочтительно остаться при этом незамеченными, на что, я признаю, надежды мало, но надо попробовать. Если же агрессоры ушли, они могли что-то оставить. В другом варианте, если барьер был воздвигнут в целях ограничения звезды и всех обитателей ее миров, шансов найти его соз­дателей гораздо больше. Поэтому я принял решение отправить «Второй шанс» в круговое путешествие вдоль экватора. Мы останемся на расстоянии одной а. е. и запустим гипердвигатель на малой скорости. За неделю гисрадар создаст полную и весьма точную картину окружающего пространства. В таком случае, даже при самом плохом сценарии, если мы ничего не найдем, заглянем на оба полюса. Если и после этого останемся с пустыми руками, будем решать, что делать дальше.

Капитан, — обратился к нему Танде, — я бы хотел поднять проблему ком­муникации.

С кем?

Оба наших сценария предусматривают наличие внутри барьера разумной жизни. Раз уж мы подошли так близко, может, стоит попробовать привлечь их внимание, а если повезет, то и завязать диалог?

Каким образом? Мне казалось, ты говорил о непроницаемости барьера.

Для любых волн, кроме гравитационных. — Танде кивнул в сторону глав­ного инженера. — Я обсуждал этот вопрос с Антонией. Нам не составит труда модифицировать гипердвигатель, чтобы он создавал простые гравитационные волны. Если внизу имеется работающий гравитационный детектор, он зареги­стрирует сигналы.

Предложение удивило Уилсона. Он настолько увлекся результатами анали­за исследовательской группы, что совсем упустил из вида возможность уста­новления контакта.

Насколько сложной будет модификация? Я не могу допустить даже вре­менного выхода из строя гипердвигателя.

Все сводится к перепрограммированию, — сказала Антония. — Излучение стандартных гравитационных волн станет одной из побочных функций гипер­двигателя. Корабельный СИ представит нам измененную программу уже через пару часов.

— Отлично, займитесь программой. Если круговой полет не даст результатов, мы обязательно попробуем этот вариант. Отличная идея, вы молодцы.

На второй день их недельного путешествия вдоль экватора гисрадар обна­ружил нечто интересное. Первый отраженный сигнал поступил около полуночи по корабельному времени. На капитанском мостике в этот момент дежурил Оскар; он приказал вывести «Второй шанс» в реальное пространство и послал вызов в каюту капитана.

К тому времени когда Уилсон, на ходу натягивая куртку и стараясь стряхнуть остатки сна, появился в рубке, были запущены уже все основные системы сен­соров. Изображения передавались на большие экраны. Капитан прищурился, не в силах поверить своим глазам. На четкой сетке неоново-зеленого изображе­ния, передаваемого радаром возникла безукоризненная полусфера, выступаю­щая над поверхностью барьера. Диаметр ее основания составлял двадцать пять тысяч километров.

В рубку вошли Танде Саттон и Бруно Сеймур. Оба остановились позади Уилсона и недоуменно уставились на экран.

Ого, — пробормотал Бруно, — а вот и первый улов.

Уилсон прошел к своему креслу и сел за пульт.

И что же мы видим? Какая-то планета?

Нет, сэр, — ответил Рассел. Мониторы на его пульте замерцали, отражая результаты первичного анализа. — Я бы сказал, что это продолжение самого барьера. Поверхность равномерно гладкая, как и поверхность барьера, полу­сфера также абсолютно правильная. Ее окружает мощное магнитное поле, на порядок превосходящее стандартные поля планет; и оно очень неустойчиво, словно вращается. Гравитационного поля как такового нет… но сенсоры реги­стрируют излучение гравитационных волн. Излучение регулярно пульсирует, но с изменениями магнитного поля не совпадает. Очень странно.

Уилсон повернулся к Танде, тоже севшему за пульт. Астрофизик озадаченно нахмурился.

Сигнал? — спросил Уилсон.

Не знаю.

Последовательность импульсов не меняется, — заметил Рассел. — Если это и сигнал, информации в нем не много.

Вы определили, откуда он приходит?

Похоже, источник находится внутри полусферы, и там он постоянно пере­мещается.

Ладно, что-нибудь еще?

Отсутствует инфракрасное излучение. — Рассел кивнул на главный экран: плоская поверхность барьера была окрашена ярким карминным цветом. Боль­шой круг в центре изображения оставался черным, словно бездонная дыра. — Постойте! Там наверху что-то есть. — Его пронзительный голос заглушил жужжание приборов. Вершина не круглая, она плоская, или… Или там какой-то кратер. Отверстие! Там какой-то проход!

Ты прав, — воскликнул Бруно с дикой усмешкой. — Слабое фотонное из­лучение. Оттуда выходит свет, только его спектр за границей ультрафиолета. Он не инфракрасный, как поверхность барьера. Это может быть входом внутрь!

Уилсон и Оскар изумленно переглянулись.

Успокойтесь, — произнес Уилсон. — Мне нужны факты, а не ваши домыс­лы. Дайте изображение с главного телескопа. Оскар, каково наше положение относительно объекта?

Сто тысяч километров над барьером, семьдесят тысяч до вершины полу­сферы.

Отлично.

Фокусирую телескоп, — объявил Бруно.

Красное кольцо на экране рубки быстро разошлось, и его центр окрасился в черный цвет.

Вот оно! — торжествующе воскликнул Бруно. Светящееся пятнышко быстро увеличилось и превратилось в полумесяц голубоватого сияния, дрожа­щий в центре изображения.

Размер? — спросил Уилсон.

Отверстие в поперечнике составлает семнадцать километров.

Длина волны не соответствует спектру Альфы Дайсона, — сказал Танде. — Это не свет звезды.

Уилсон не мог отвести глаз от светящегося полумесяца.

Признаки активности, указывающей на космические корабли или сен­соры?

Отсутствуют, сэр.

Как я полагаю, нам неизвестно, было ли открыто отверстие в момент на­шего выхода из червоточины.

Известно лишь, что вершина была плоской, но имелось ли отверстие — по отклику гисрадара определить невозможно.

Ладно. Ваши предложения?

Послать зонд, — мгновенно откликнулся Рассел.

Было бы неплохо, — поддержал его Танде. — Но сначала надо немного понаблюдать.

Можем продолжать наблюдения, а тем временем зонд мог бы облететь отверстие, — сказал Оскар. — Постарайтесь заглянуть внутрь, но держите дис­танцию неизменной. В таком положении не слишком выгодный для нас угол обзора.

Решение Оскара несколько удивило Уилсона. Он ожидал от первого по­мощника большей осторожности, хотя запуск зонда казался ему вполне логич­ным. Если там кто-то есть, они наверняка уже знают о приближении «Второго шанса».