Правда Джан-Франко уже четыре месяца как уволился из нашей шараги, но в мозгу Анджело сей факт ещё не успел запечатлится и поэтому он об этом постоянно забывал, а может помнил, просто всё не мог успокоится. Ну а насчёт серба Анджело как в воду глядел. Именно этот серб, как Иуда Христа, в последствии продал Анджело и ему пришлось уезжать в Сардинию навсегда.

А так Анджело глядел на мир просто. Все люди у него делились на «фашисто», «комунисто», «мафиози» и «педерасто». Себя он относил к борцам за независимость Сардинии. Примерно раз в месяц он смотрел по телевизору новости, после этого очень любил поговорить о геополитике, о соотношении сил на международной арене, о других берегах. Во всём этом он ни черта не смыслил. К алкоголю Анджело относился тоже безрассудно. Так к шоколадным конфеткам относятся дети. Сидим, допустим, в кафе, разливаем водку. Анджело свою рюмку, не дав поверхности успокоится, молниеносно выпивает. Тут тост, а у Анджело уже неналито. И ему наливали снова. А когда жажда пронзала его пятки, он поступал совсем бесхитростно – приводя в трепет других посетителей, Анджело брал со стола бутылку и раскрутив её против часовой, пил водку прямо из горлышка.

Все очень любили Анджело, его открытое солнечное сердце. Да и как его не любить – всегда что – то поёт, никому не делает и даже не планирует зла, никаких даже мелких камушков за благородной душой. Когда ты с Анджело, мир становился интересным, как порнографический журнал и отчасти сказочным. И даже каким-то нежным. И Анджело глядел на этот мир без этих взрослых предвзятостей и популярных извращений – «жизнь не удалась», «как жить дальше», «я так одинок». У детей таких грустных мыслей никогда не бывает. Это потом с ростом воспитанности начинается. А Анджело застрял в силу неизвестных причин на отметке 5 лет. Все его ровесники давно обзавелись сытыми животиками, мудрыми лысинами и респектабельными хроническими болезнями. Эти уроды давно остепенились на милость приличиям, жизнь их укротила. А Анджело, казалось, только начинает жить и в его груди ещё полыхали все зори этого мира, созданного для любви, улыбок и танцев вприсядку.

Я редко завидую людям, но Анджело я завидовал. А как ещё прикажете относится к единственному нормальному человеку среди моих знакомых. Нормальному – значит счастливому.

Когда я, вынашивая планы поужинать, возвращался из магазина, то увидел Серёгу. Он шёл встречным курсом, погруженный в курение сигареты. Завязался слабый разговор. Я уже хотел прощаться, никакие разговоры не заменят ужин, как Серёга неожиданно замялся и со значением посмотрел на меня.

– Слушай, – он замялся ещё больше – Хочу тебя с одной бабой познакомить. Медичка. Одна. С квартирой.

– Сильно страшная? – понуро поинтересовался я.

Серёга подумал и ответил, что не сильно. Но описал её очень конкретно.

– Она так, ничего… – сказал он. Это «ничего» звучало очень весомо. И он даже что – то нарисовал руками в воздухе. Охват рук мне не понравился.

– Толстая что ли?

– Да нет, худая. Чёрненькая такая.

С медичками я уже сталкивался. Буквально на днях. Самые циничные бабы.

– А муж ничего, ругаться не будет? – продолжал кокетничать я.

– Какой муж? Говорю же, незамужем. И не была. Но очень мечтает.

От этой новости у меня почему – то заныли зубы.

– Вряд ли я ей понравлюсь, – с лицемерным равнодушием сказал я – Сам подумай. Морда кирпича просит. Ни денег, ни жилья. Говорю разную чушь. Такой поворот событий Серёге видимо в голову не приходил. Он взглянул на меня новыми глазами.

– Не знаю – сказал он менее уверенно – Пострижёшься, я тебе пиджак кожаный дам. Будешь побольше молчать. Без этих анекдотов.

Стишок какой – нибудь знаешь?

– Нет, – сказал я.

– Выучи – настоятельно посоветовал Серёга – Она книжки любит.

Он вдруг истолковал мои сомнения по – своему.

– Но ты не думай – я её не трахал. А то ещё подумаешь.

– Да я не думаю – сказал я.

– Но она ничего – тупо повторил Серёга – Я бы её с удовольствием вместо жены… Подруга её.

– Запретный плод сладок – подтвердил я.

– Вообщем – оптимистично подытожил он – Хочу тебя женить. Таким тоном обычно говорят, хочу тебя убить. Мол, ничего страшного.

Мы стали прощаться. Я обещал ему звякнуть.

– А ты что, всё с малолетками зависаешь? – вдруг спросил Серёга. По игривому тону я понял, что речь, видимо, шла о малолетках женского пола. Но я уже недели две ни с кем не зависал. А последняя малолетка у меня случилась ещё в институте. Кто – то его неверно информировал. Однако, чтобы не огорчать, я сказал:

– Да, всё с ними. Прямо не знаю, куда деваться.

Но Серёга огорчился.

– Эх, – провозгласил он – Хорошо быть холостым.

С этими знаменательными словами он погрузился в подъехавший автобус. А я погрузился в невеселые думы. Какая – то баба в этом городе озверела от одиночества. Даже, если я ей не буду слишком отвратителен, ничего хорошего это не предвещало. Одинокие люди крайне редко находят общий язык. Только в кино. Других они боятся. Внешний мир их пугает и они уходят от него опять в свой внутренний. Хотя по идее должно быть наоборот.

Но тем не менее после некоторых утрясок и согласований эта встреча в верхах состоялась. Я пошёл на нее, надеясь неизвестно на что. Она видимо надеялась на то же самое. Я прифрантился, принёс литр водки, коробку конфет и всю дорогу, то есть встречу молчал, чтобы не вспугнуть. Я часто жалею, что сказал лишнее, но ни разу не жалел, что промолчал, даже если промолчал лишнее. «Ну а что она?» – спросите вы. Она была ни то ни сё. Как впрочем и я. Ко всему, она оказалась не медиком, а библиотекарем при больнице. Выводы делайте сами. В её глазах при виде меня разлилось целое море скепсиса, она даже откровенно покрутила носом. Так что в прозорливости ей нельзя было отказать. Весь её облик говорил «Я так и знала».

Захмелевший Серёга пытался втянуть меня в общий разговор.

– А знаете, как он любит читать! – старался он воодушевить присутствующих, расхваливая меня, как залежалый товар – Как любит поэзию! Коля, прочитай нам своё любимое стихотворение! Ну то, помнишь…

Эта ситуация мне слишком напомнила детские утренники, где меня заставляли читать стишки, видимо сработал рефлекс и я автоматически прочел:

Ну и там дальше. Про то, что мячики не тонут.

Наступила неловкая пауза, потом всё с натугой заулыбались.

– Это ваше любимое? – спросила она.

– Да, – гордо ответил я. Терять мне было нечего.

– Хороший вкус – с сатирическими интонациями рассмеялась она. Двух зубов у неё не хватало.

После моего выступления все почему – то захотели выпить. Видимо это был катарсис, только с отрицательным знаком.

Дармовая водка пьётся на удивление хорошо и скоро мой литр исчез в небытие. Но всё же он оказал ощутимое влияние на присутствующих. Особенно на библиотекаршу. Она раскраснелась и обмахивалась платочком. Глаза её мало – помалу начали блистать, губы сквернословить и глядела она на меня уже более осмысленно. Море скепсиса постепенно высыхало и осталась так, лужица. «Нормально», – подумал я и, поняв что нужно, сбегал ещё за водкой.

Дело кончилось тем, что я пошёл её смеющуюся и пьяную провожать и трахнул прямо в палисадничке. Чтобы сделать ей приятное и создать хотя бы минимально романтическую обстановку, я выбрал место под берёзкой. Хотя не исключено, что это было другое растение – темнота так обманчива. Во время прелюдии к таинству траханья она путала меня с каким – то Никодимом, но я давно не обращаю внимания на такие мелочи. Потом она как – то странно притихла. Когда я закончил свои нехитрые мужские дела, я понял причину. Короче, мне пришлось её будить. Но на такие мелочи я тоже давно не обращаю внимания, хотя, не скрою, я ожидал, что она с большим энтузиазмом откликнется на мой любовный пыл. Но делать нечего, под моим руководством она надела трусы, я довёл её до квартиры и сдал на руки какой – то старухе, видимо матери.