В ту ночь, впервые за много лет, мне приснился очень странный сон.

Мне снилось, что я в чадре, сквозь узенькую щелку в ней гляжу на пальмы, и на сердце у меня становится тепло. Я понимаю, что пересекла пустыню и не погибла. Алхамдулиллах.[11]

Передо мной легким, размашистым шагом идут другие люди, путешествующие с караваном. Их синие одеяния посерели от песка и пыли, лица плотно замотаны тканью, предохраняющей от ветра, который соскоблил тонкий слой краски с седла моего деда, изодрал узлы и тюки на спинах наших животных.

Я закрываю глаза, открываю и вижу проносящееся мимо стадо газелей. Тряся яркими белыми хвостиками, они мелькают среди красноватых гранитных валунов, то пропадая, то опять появляясь. Я снова на миг зажмуриваюсь, и вот мы в широкой долине, на самом дне глубокого ущелья. Мне кажется, что кто-то за мной наблюдает. Это лев огромных размеров. Таких не бывает в природе. Он смотрит на меня со скалы! В страшном испуге я громко зову на помощь.

Открыв глаза еще раз, я понимаю, что передо мной естественный пейзаж, множество верблюдов в натуральную величину, рукой самого Бога вырезанных в красновато-розовом камне. За ними на склонах разбросаны глинобитные домики и крошечные фигурки женщин, закутанных в черное и работающих на возделанных террасах. Одна из них осмеливается приветствовать Солимана и спрашивает, что мы привезли. Он отвечает, что соль и просо, и лицо ее мрачнеет. Она так же стара, как моя бабушка, и глаза ее подведены сурьмой.

– А драгоценные камни? Золото? – спрашивает она.

Но времена, когда были золото и рабы, прошли. Настали трудные дни.

Мы вступаем в оазис, когда муэдзин выкрикивает адхан,[12] и ведем верблюдов в караван-сарай. Кое-кто из мужчин направляется к мечети, но мне хочется сходить на базар.

На соуке[13] множество лавочек ремесленников. Они обрабатывают железо прямо на открытом огне. Я обхожу их стороной. На шерстяных попонах сидят старики, перед ними высятся пирамиды пряностей, овощей и – чудо из чудес – кожаные бабуши,[14] ярко-желтые, словно само солнце. Я вдруг представляю себе, как они сидят на моей ноге. Это очаровательно. Такие туфельки наверняка произведут впечатление на красавицу Манту. Моя рука непроизвольно тянется к серебряному амулету, мне кажется, что сделка будет удачной.

Но тут, как по волшебству, появляется Азелуан.

– Ты что, с ума сошла? Этот амулет стоит сотни пар таких бабушей, даже тысячи! Кто защитит тебя от злых чар Кель-Асуфа?[15] Я опускаю глаза и вижу, что на моих ногах уже красуются желтые бабуши. Они жмут, новые туфли всегда немного тесноваты, но я в них чувствую себя царицей.

Теперь уже вечер, мы сидим вокруг огня, завернувшись в одеяла.

– Бог создал пустыню, – рассказывает Ибрагим, – чтобы было место, где Он мог бы отдохнуть, но скоро передумал, призвал к себе южный, северный и все другие ветры. Аллах приказал им слиться, чтоб получился один, и они повиновались. Он взял горсть смешавшихся ветров, и появился на свет верблюд – к славе Аллаха, на страх и смущение врагам Его и человеку на пользу. К ногам животного Он привязал сострадание, на спину возложил седло, по бокам закрепил мешки с деньгами, а к хвосту прикрепил удачу. Пустыня и верблюд – это дар Всевышнего человеку.

– Аллах акбар, – говорю я, зная, что ему это понравится.

Он повторяет эти слова, на минуту умолкает, потом наклоняется вперед и говорит:

– Тот, кто рожден в великой пустыне, никогда не будет свободен, как бы далеко он ни отправился и куда бы ни держал путь. Духи, населявшие этот мир еще до того, как было создано время, скалы или песок, всегда пребывают с ним. Остерегайся народа Кель-Асуфа. Плотней носи на лице чадру, пусть нос и рот твои будут прикрыты. Эти духи любят отверстия в человеческом теле, через них они постоянно хотят проникнуть внутрь. Когда писаешь, прикрывайся одеждой. Когда какаешь, делай это всегда там, где по песку никто не ходил. Если присмотришься внимательно, то везде заметишь их следы, – продолжает Ибрагим. – В дюнах иногда видно, как без всякой причины поднимаются в воздух спирали песка. Там, где кромка дюны изгибается не хуже змеи, можно видеть, как их когти процарапали землю. Наблюдай, как изменяются тени днем, при свете солнца, и ночью, при сиянии луны, как образуются вихри и рябь на песке, как побеги травы, пригибаемые ветром к песку, оставляют на его поверхности четкие крошечные кружочки. Свои следы они оставляют везде. Что бы ни случилось, всегда держи амулет под рукой. Он убережет тебя от беды. Никогда не забывай, что пустыня – твой дом.

Я проснулась, когда еще не рассвело. Во рту ощущалась странная сухость, на зубах словно песок скрипел, а в ноздрях еще сохранился крепкий запах мускуса. Я лежала в своей лондонской кровати, не двигаясь и наслаждаясь приятной прохладой чистых, выглаженных простыней, но было не так-то просто избавиться от ощущения, что постель из египетского хлопка исчезла, а вместо шелкового стеганого одеяла меня покрывала вонючая попона из верблюжьей шерсти.

Должно быть, я опять уснула, а когда снова открыла глаза, было уже далеко за десять. Неслыханное дело в моей жизни, отлаженной как часовой механизм. Я залпом проглотила два стакана воды, поставила вариться кофе, выбежала на улицу, чтоб купить свежий номер «Санди таймс», вернулась, села за стол и обнаружила, что сижу как на иголках и не могу дочитать газету до половины первой страницы. Меня переполняла какая-то странная энергия, жажда деятельности, мне хотелось куда-то бежать вприпрыжку, что-то преодолевать, карабкаться как можно выше.

Я позвонила Ив и предложила:

– Поехали вместе, полазим по скале.

Была бы возможность, я отправилась бы на берег моря или в вересковую пустошь, в общем, на природу, в какое-нибудь безлюдное местечко. Там можно было бы повисеть над бездной, уцепившись за кромку утеса, прошагать по самому верху залитой солнцем скалы, во всю глотку смеясь от восторга перед разверзшейся у самых ног пропастью. Увы, ближайший вариант дикого скалолазания находился в нескольких часах езды на машине, поэтому пришлось удовольствоваться уэстуэйской стенкой, до которой можно было добраться за полчаса.

Дожидаясь, пока приедет Ив, я заглянула в Интернет, чтобы посмотреть, что означает слово «амулет». «Этимологический словарь онлайн» предложил мне следующее определение.

Я сдвинула брови. Статья меня мало просветила. Возможно, эта вещица вовсе никакая не археологическая находка. Не исключено, что она попала к нам из семейства покойной матери, хотя я не могла представить себе, чтобы моя миниатюрная изящная мама надела на себя подобное украшение, особенно если вспомнить ее холодный прагматизм и неприятие всяческих предрассудков.

Я хотела проверить, что означают слова «Тин-Хинан» и «Абалесса», но никак не могла усидеть на месте. Мне нужно было двигаться, чтобы найти выход переполнявшей меня поистине чудовищной энергии. В конце концов я не выдержала, выскочила из дому, села в машину и подобрала Ив уже на углу.