Несколько секунд сталкер колебался – уйти ли ему прямо сейчас, оставив на этот раз в покое библиотечные залы, или все же попробовать выяснить, что за существо притаилось в помещении. Может быть, ему повезет, и оно впрямь окажется безобидным или трусливым, и тогда все же удастся разжиться парой-тройкой книг.

Восток еще раз взглянул на часы – до рассвета оставалось уже чуть больше часа – и принял решение:

– Ладно, ну его. Не уйдут от меня эти книги. В следующий раз зайду.

И он осторожно, не поворачиваясь спиной к неустановленному источнику звуков, сделал шаг назад.

И тут произошло событие, которое коренным образом изменило ситуацию. В тот момент сталкер еще не знал, что это же событие предопределит всю его последующую жизнь.

В неразборчивых звуках Восток разобрал слова!

Это было так странно, что в первый момент он просто опешил. Нет, это не было галлюцинацией или плодом его воображения. Он ясно слышал, как в библиотечном зале кто-то кого-то назвал дураком. И потом тот же голос, явно смешанный с плачем, стал укорять кого-то. В чем и кого – этого Восток не разобрал, но слух выхватил непривычное, вроде как иностранное, слово. Итальянское, что ли?

В тот же момент из-за полок на секунду выскользнул и метнулся по противоположной стене острый лучик света и опять скрылся за стеллажом.

Теперь местоположение источника звука было ясно. Там, за стеллажами с табличкой «Классика», кто-то или что-то издавало эти звуки и при этом, невероятно, подсвечивало себе фонариком!

В голове у Востока вихрем пронеслись возможные варианты. Может, там коллега-сталкер? Очень может быть. Почему он тогда не выходит? Может, ранен? Почему эти странные слова? Почему плачет? Возможно, бредит? Тоже может быть. Повредил маску, надышался чего не надо, вот башню и снесло. Надо бы все же посмотреть. Закон сталкерского братства, которому Восток следовал с самого начала своей «изыскательской» деятельности, не позволял бросать товарища в беде.

– Ладно, – пробормотал Восток, – поглядим, что там и кто там. Только аккуратно. А то кто его знает, что у него в башке переклинит. Как бы не шмальнул ненароком. Собирай потом начитанные мозги по всей библиотеке.

Он погасил фонарь и осторожно двинулся вперед. По мере приближения звуки становились все более отчетливыми. Теперь уже было ясно, что, кто бы ни издавал их, он там один и как минимум умеет говорить по-русски, хотя и с каким-то странным, смягчающим согласные, шипящим выговором.

Восток приблизился к источнику звуков почти вплотную. Теперь их разделял только один стеллаж. Сталкер снова зажег фонарь, прикрыв его ладонью таким образом, чтобы в случае необходимости мгновенно ослепить противника, и осторожно выглянул из-за стеллажа.

То, что он там увидел, вызвало в нем целую гамму чувств, от облегчения и радости – до невероятного изумления: он нашел их!

Именно так, он, наконец, нашел крысюков! А ведь мог бы и пройти мимо библиотеки. А вот сейчас прямо перед ним на полу сидел крысюк и что-то сосредоточенно изучал при помощи налобного фонаря. Спустя мгновение Восток понял, что именно разглядывал мутант, и радость от окончания поисков сменилась в его душе глубочайшим изумлением: крысюк… читал книгу!

Именно так. Расскажи ему кто-нибудь такое у костра на Семёновской, Восток с удовольствием посмеялся бы этой байке – мутант, читающий книгу!.. Но вот здесь, сейчас, он собственными глазами видел перед собой крысюка, который читал какую-то тощую затрепанную книжку в мягком переплете! И не просто читал, а, похоже, искренне рыдал над прочитанным.

Окончательно добил Востока тот факт, что все это происходило не где-нибудь, а в отделе классической литературы!

– Обалдеть… – тихо проговорил сталкер и от удивления опустил руку, прикрывавшую фонарь.

Яркий луч вырвался из фонаря и уперся прямо в книгу, лежащую на коленях у крысюка. Тот недоуменно и даже как-то недовольно поднял голову – прямо как человек, которого оторвали от любимого занятия. На мгновение луч выхватил из мрака тонкие, изящные, Востоку даже показалось, по-своему красивые черты юного лица (именно лица, а не морды, как уверяли «яйцеголовые»), миндалевидные черные глазки удивленно блеснули из-под капюшона.

Секунду крысюк смотрел на человека, он явно не ожидал подобной встречи в покинутой библиотеке, а потом, взвизгнув совершенно по-крысьи, сломя голову рванулся на четвереньках в узкую щель между сталкером и стеллажом.

Выработанный годами рефлекс заставил Востока вскинуть автомат, и в ярком луче на мгновение вспыхнули и погасли два огромных, как ему показалось в тот момент, наполненных ужасом глаза крысюка.

«Да он не нападает! – понял вдруг сталкер. – Он же сам боится!»

Решение пришло мгновенно. Если сейчас дать этому крысенышу уйти, то сколько еще придется рыскать среди развалин, пока не встретишь еще одного представителя их породы? Да и научники уже извелись в ожидании, когда же им в руки попадет целый и невредимый homo-rattus sapiens. К тому же, он может поднять тревогу, привести сюда других крысюков, и тогда расклад обернется совсем не в пользу Востока! Там уж как бы они его самого к своим «научникам» не потащили на изучение!

Крысюк уже почти протиснулся в узкую щель между человеком и стеллажом, еще мгновение – и он уйдет, скроется в полумраке, и тогда ищи его, свищи…

– А ну стой! – крикнул сталкер и, бросив автомат на кучу старых журналов, чтобы не ткнуться в пол стволом, прыгнул прямо на спину удирающей твари, пытаясь прижать ее к полу.

Но внешне хрупкий крысюк оказался еще и страшно проворным. В самый последний момент он извернулся, и сталкер увидел направленный прямо на него узкий острый клинок, тускло блеснувший в полумраке.

– Ах, ты ж!.. – только и успел воскликнуть Восток и всей массой рухнул на выставленное навстречу смертоносное железо.

Он ожидал обжигающей боли от лезвия, вспарывающего внутренности, но вместо этого почувствовал только сильный тупой удар в живот ниже края надетого под ОЗК бронежилета и какой-то скрежет. Все еще не понимая, что же произошло, почему он все еще жив и, судя по всему, даже не ранен, сталкер схватил мутанта за руку, все еще держащую нож, и попытался отвести ее в сторону. Противогаз при падении съехал, и Восток теперь не видел своего противника, пытаясь на ощупь ухватить и прижать, наконец, отчаянно извивающегося крысюка к полу. Но мутант, явно уступая человеку в весе и силе, оказался на удивление вертким. Сталкеру никак не удавалось захватить вторую руку крысюка, а тому так же не удавалось выхватить из тела человека нож («Интересно, во что же он его там воткнул?» – мельком подумал Восток) и снова пустить его в ход.

Неизвестно, чем могла бы закончиться эта смертоносная игра, если бы не вмешалась, как это обычно бывает, ее величество случайность.

Отчаянно сражаясь за свою жизнь, крысюк мимоходом задел ногой один из стеллажей. Порядком обветшавший предмет меблировки от удара дрогнул, крякнул и как-то разом вдруг рассыпался на доски. На Востока и его противника лавиной рухнули книги и щепки от сломавшихся полок. Клубами взвилась пыль, а перепуганный крысюк пронзительно и тонко заверещал.

Сталкер тут же выпустил его и непроизвольно вскинул руки, защищая голову. Один довольно увесистый том попал прямо в лоб пытавшемуся подняться мутанту, и он, оборвав свой визг задушенным писком, растянулся на полу. Едва ли не в ту же секунду боковая стенка стеллажа рухнула, и вместе с оставшимися книгами на Востока обрушилась верхняя полка. От удара по спине – хоть и смягченного бронежилетом, но все же весьма чувствительного – сталкер покачнулся и ничком упал прямо на лежащего без сознания ратмана.

Еще несколько книг шлепнулись на них сверху, а потом наступила пыльная тишина.

– Что ж за день такой сегодня?.. – эта мысль была первой посетившей Востока, когда к нему вернулась способность соображать, а также, по привычке, озвучивать свои мысли вслух. Один из томов крепко приложил-таки сталкера по голове, и она у него слегка гудела. Второй мыслью была весьма нелицеприятная оценка деятельности великих классиков прошлого, результатом которой становились такие вот толстенные издания, а также деятельности типографий и издательств, которые одевали эти самые издания в твердые, как фанера, картонные переплеты.