— Редко в этой комнате посетители задают мне такой вопрос. Однако это закрытая информация.
— Простите, — сконфузилась Джемма.
Мисс Хилари пристально посмотрела на нее и заявила:
— Если я умру в бедности, то виноваты в этом будут дуры вроде тебя, которых я зачем-то жалела.
Несомненно, мисс Хилари считала себя великодушной натурой.
— Пожалуйста, извините меня, — торопливо заговорила Джемма. — Я действительно очень признательна вам.
— Надеюсь, дитя мое, надеюсь.
И Джемма отправилась в знаменитую фирму «Фокс-и-Ферст», на Кэрнеби-стрит, где мимо нее пролетел из желтого «роллс-ройса» в золотую клетку лифта человек, которого ей предстояло полюбить. Леон Фокс.
Ах, мистер Фокс, мистер Фокс, Джемма любит вас. Любовь не выбирает, она бьет наповал как молния. Поразила она и сердце Джеммы, разбила на части и перемешала самую суть женской души, да так, что вовек не разберешься.
— Любовь — это одно, — много лет спустя говорит Джемма Эльзе. — Стоит ей нанести удар, как тело мгновенно начинает физиологически заявлять об изменениях в душе. Жажда плоти так сильна, что лишь недолгое время человек может прожить без секса. Чем сильнее горит любовью сердце, тем откровеннее алчность тела. Но благодарность — это не любовь. Благодарность — явление совсем иного порядка. Остерегайся предаваться благодарности. Увы, юные девушки очень падки на это, они благодарны чуть ли не каждому. Такая слабость приводит к несчастьям. Помни, твое счастье — только в твоих руках. Ты не обязана никому и ничем, даже если кто-то способствовал твоей удаче. Так ты любишь Виктора или ты благодарна ему?
— И то, и другое.
Если бы Джемма владела своим телом, она бы топнула сейчас ногой.
— Как ты думаешь, ваша встреча была предопределена судьбой или она случайна? — начинает дотошно спрашивать Джемма. — Или в тебе просто заговорила мать-природа, и, работай ты в другой конторе, ты влюбилась бы в другого женатого оборотистого мужичка, который клюнул бы на твои прелести?
Эльза в праведном негодовании. Она прожигает Джемму взглядом, в котором можно увидеть и свет большой любви.
— Не сердись, — печально говорит Джемма. — Эти вопросы я всегда задаю себе. И еще мне жаль Дженис, потому что она тоже любит Виктора.
Лучше бы Джемма не заводила разговор о Дженис, злится Эльза, но, как позднее объяснит ей Виктор, богатые ни в чем не знают меры, даже если это касается щекотливых вопросов. Неимущие порой боятся обсуждать что-нибудь деликатное, потому что заранее знают, что ничем горю не поможешь. Богатые же привыкли своего добиваться.
— Дженис только и думает, что о половичках да статуэтках. Мещанский уют! — фыркает Эльза.
— Возможно, в это воскресенье у тебя будет шанс кое-что объяснить ей, — сдержанно говорит Джемма. — Кстати, ты не боишься, что Виктор вернется к ней? Нет?
Нет. Эльза не боится.
Наконец мужчины присоединяются к дамам. Проблема библиотечной лесенки, похоже, так и не решена, но разговор пока идет о темпах инфляции, о тенденциях на рынке антиквариата, о возможной прибыли, которую обещает дать новая технологическая линия на производстве Хэмиша, о налоговой политике.
Эльза сидит, закрыв глаза. Какой был долгий, утомительный день. Уже в семь утра она была на ногах. Антикварная лавка требует ежедневной уборки, а первые покупатели ожидались в восемь тридцать. Теснота в магазине была, конечно, несусветная, но о большем помещении и речи быть не могло. Виктор и так выплачивал кредит за дом (бывший свой дом), на это уходили деньги, вырученные за продажу доли в налогово-бухгалтерской фирме. Но главное — встать на ноги. Хотя, как он справедливо заметил однажды, Эльза привыкла к тесноте и пыли, и добавил, что ему очень нравится в ней покладистый нрав.
А Дженис всегда жаловалась.
Эльза — нет. На что ей жаловаться? При всем желании не на что. Она, учитывая недостаток жизненного опыта и специальных знаний, работала неплохо: сидела на телефоне, заключала сделки, вела досье и картотеку, улещала недовольных покупателей, производила расчеты по кредитным карточкам и так далее. Она готовила Виктору ланч — чаще всего сухой рис с сардинами без масла. А что? Идеальное сочетание: углеводы — восемьдесят процентов, жиры десять процентов, белок — десять процентов. И огромное количество необходимых организму микроэлементов. Если не гарантия долгожительства, то… А этот день перечеркнул сразу несколько дней заботы о себе: сначала стресс, то есть гонка по шоссе, затем перед ужином секс, сам ужин, общество богатых и эксцентричных людей и, наконец, Дженис.
Иногда Эльза думает, что лучше бы ей не сидеть в том машбюро. Только вот Виктор…
Ах, Виктор, чудо-человек! Спасение любой компании. Смотри на него и слушай. Принц среди простых людей.
Эльза засыпает.
А когда открывает глаза, видит, что на нее с пристальным и печальным вниманием смотрят сразу трое.
Эльза заливается краской.
— Пора спать, — ласково говорит Джемма.
Глава 3
— Об этом не может быть и речи, — говорит Виктор. — Это невозможно. Я не потерплю такого. У меня нет сексуальных комплексов, но всему есть пределы.
Виктор измеряет шагами светелку Эльзы. Он в пижамных штанах (наверное, это дань возрасту), но грудь и плечи обнажены. Он поигрывает мускулами. На животе ни жиринки. Он красив. Красивый, взволнованный мужчина.
На часах два тридцать ночи. Эльза отчаянно борется со сном.
— Не спи! — теребит ее Виктор.
— Давай поговорим утром.
— Ты слишком легкомысленно относишься к своей добродетели, — укоряет он. — Впрочем, девушки твоего поколения вряд ли имеют об этом понятие.
— Не в этом дело. Просто моему организму требуется больше сна, чем твоему. Я же моложе.
Виктор с унылым видом опускается на кровать, прямо на Эльзины ступни.
— Ну вот, все-таки попрекнула меня. Я ждал, что рано или поздно это случится.
Эльза выдергивает из-под него ноги. На этой койке особенно не поворочаешься. Кстати, за время ужина смятые любовниками простыни, к стыду Эльзы, заменили свежими.
— С другой стороны, если тебе все равно, то такая сделка моему бизнесу пойдет на пользу. Ты бы видела его биллиардную, Эльза! Хэмиш еще тот барахольщик. Чего там только нет — и фарфор, и гобелены, и серебро. А гобелены, могу поклясться, елизаветинские.
Незадолго до этого разговора Виктор сообщил, что Хэмиш готов за две с половиной тысячи отдать всю биллиардную и библиотечную лестницу в придачу, если на одну ночь заполучит себе в постель Эльзу.
— Может быть, он пошутил? — говорит теперь Эльза.
— Откуда я знаю? — рассеянно отзывается Виктор.
— Или устроил тебе своеобразную проверку, — продолжает она. — Хотел узнать, что ты за человек на самом деле.
— Это и мне приходило в голову. Но чтобы пройти эту проверку, надо сказать «да» или сказать «нет»?
— В любом случае это не имеет значения, потому что я не хочу к нему в постель, — заявляет Эльза.
— Как, разве он не привлекает тебя? Я считал, что все девушки падки на миллионеров.
— Какой ты старомодный, — вздыхает она. — Все равно я тебя люблю, и тебе не придется даже думать об этом.
— Не придется? — Виктор вдруг сделал стойку, как гончая на зайца. — Что ты имеешь в виду — не придется?
Но Эльза уже спит. Просыпается она в четыре тридцать. У нее затекла ступня. Оказывается, Виктор спит, навалившись ей на ноги.
Эльза теребит его, освобождает ему место под одеялом. Он просто ледяной на ощупь.
— Мы не женаты, — вдруг заговаривает Виктор. — У тебя нет по отношению ко мне никаких обязательств. Ты должна поступать так, как считаешь нужным. Я и так уже злоупотребил тобою.
— Нет, Виктор, что ты.
— Не «что ты», а злоупотребил!
Скоро Виктор засыпает. И быстро согревается, насыщаясь женским теплом. А вот Эльзе слишком жарко и тесно. Давят тяжелые ноги Виктора. Через час он опять просыпается и спрашивает:
