– Да, звучит все довольно странно, – признался Хикс. – Какие же секреты, с его точки зрения, вы продали?

– Возможно, производственные секреты, формулы пластиков. Это – единственное…

– Что такое пластики?[1]

– Пластики? – Она посмотрела на него так, будто он спросил ее, что такое яблоки. – Теперь все делается из пластиков или скоро будет делаться: авторучки, часы, мебель, посуда… На заводах Форда пластики пытаются внедрить в производство автомобилей. Их выпускают всевозможных цветов…

– Ваш муж занят в производстве пластиков?

Она кивнула.

– Его фирма – одна из крупнейших: «Р.И. Данди и компания». Правление находится на Сороковой улице, а сама фабрика в Бриджпорте. Этим, собственно, и ограничиваются мои познания. Он никогда не говорит со мной о делах или говорит очень мало. – В голосе Джудит неожиданно зазвучали металлические нотки. Голос у нее был богатого, сочного тембра, она мягко проговаривала согласные и очень четко, нараспев произносила гласные, отчего речь ее звучала напевно и приятно. И потому внезапное изменение тона показалось несколько даже ошеломляющим. – Как я могу выдать секреты, о которых понятия не имею? – напористо спросила она. – У меня никогда не было возможности узнать их. Да и вообще – просто идиотизм какой-то! Представьте, что ваша жена вдруг обвинит вас в том, что… что…

– Никогда не был женат. – Хикс сказал это таким тоном, что стало ясно: он не собирается заполнять имеющуюся вакансию. – Но мне понятно, что вы имеете в виду. А кто такой Джимми Вейл? Он тоже делает пластические материалы?

– Да, он возглавляет компанию «Репаблик продактс корпорейшн».

– Конкурент?

– Еще какой. Когда-то он и мой муж были друзьями, но только не теперь. Теперь муж называет его плутом и жуликом. Я мало об этом знаю, но, вероятно, Вейл какими-то обходными путями раздобыл формулы Данди. По крайней мере, мой муж так думает. Эта история тянется уже не то два, не то три года.

– Вы хорошо знаете Вейла?

– Когда-то знала довольно хорошо, но уже давно не видела его.

– Не были ли вы недавно в его офисе?

– Никогда не была. Даже не знаю, где находится его контора.

– Ваш муж спросил, не выудили ли вы сведения у Брегера. Кто такой Брегер?

Джудит Данди слегка улыбнулась – не то презрительно, не то насмешливо.

– Герман Брегер, – произнесла она, раскатисто выговаривая букву «р» и приглушенно букву «г» своим приятным голосом, что сильно отличалось от гнусавого выговора самого Хикса. – Он ученый. По мнению моего мужа, гений. Не знаю, может быть, и так. Он занимается исследованиями и делает потрясающие открытия. Работает в компании уже несколько лет. Он не захотел работать в Бриджпорте, говорит: там слишком многолюдно. Поэтому муж оборудовал для него лабораторию в Вестчестере, недалеко от местечка под названием Катона. – На ее губах опять мелькнула улыбка. – Он из тех, кого называют чудаками.

– Вы с ним знакомы?

– О да. В личном плане не очень близко, если так можно выразиться, но я часто вижу его. Муж то и дело приглашает его сюда. Он приезжает два раза в месяц, обедает у нас дома, вечера они с мужем проводят за деловыми разговорами. Да, кстати, я сказала, что никогда не имела возможности узнать какие-либо секреты. Вероятно, это слишком категоричное утверждение. Однажды мистер Брегер оставил у нас на ночь свой портфель, не исключено, что он был набит секретами. Наверняка не скажу, потому что не заглядывала в него. Но, очевидно, что-то важное в нем было, так как на следующий день мой сын специально за ним приехал.

– Когда это случилось?

Она пошевелила губами:

– Примерно месяц назад.

– Ваш сын тоже связан с компанией?

– Да, связан. Ему двадцать четыре года. – Судя по тону, ей с трудом верилось, что ее сыну так много лет, и, честно говоря, основания для этого у нее были. – В июне он закончил аспирантуру в Массачусетском технологическом институте и теперь работает вместе с мистером Брегером. – Она нетерпеливо пошевелилась на диване. – Но это не имеет никакого отношения к делу, не так ли? – Она, точно в молитве, сложила руки и улыбнулась ему. – Помогите мне, пожалуйста. Все это так нелепо, я чувствую себя абсолютно беспомощной! Я обратилась к нашему давнишнему другу – он был шафером на нашей свадьбе, – он дважды разговаривал с мужем. Сегодня утром я ездила к нему на работу, к этому другу, – он сказал, что мой муж наотрез отказывается обсуждать этот вопрос и что он бессилен повлиять на него. Поэтому я и подумала, что придется обратиться в сыскное агентство, и тут увидела вас и вспомнила содержание той статьи.

Она протянула руку.

– Вы мне поможете, да? Конечно, хоть вы и презираете деньги, я в состоянии заплатить вам столько, сколько вы запросите… – Она в смущении замолкла.

– Деньги я не презираю. – Хикс откровенно разглядывал ее, в его немигающих глазах загорелся огонек, и выражение дерзости в пристальном кошачьем взгляде усилилось. – Что бы там ни написали в той статье, я не олух. Могу сказать одно – чертовски любопытно будет выяснить, действительно ли вы продали производственные секреты мужа и теперь хотите узнать, какие у него имеются доказательства.

Готов также согласиться с тем, что мне понадобится примерно… – он сделал непродолжительную паузу, – примерно двести долларов.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Я вам сказала чистую правду, мистер Хикс.

– О'кей. – Выражение его глаз не изменилось. – Пусть это будет шутка. Как я сказал, мне понадобятся наличные. И ваша фотография, хорошая, красивая, художественная фотография. Может быть, вы мне расскажете еще что-нибудь?

Но ничего больше рассказать она не смогла. Во всяком случае, ничего стоящего или существенного, хотя отвечала на его вопросы еще с полчаса. Когда немного погодя Хикс ушел, то он унес в кармане чек, а под мышкой конверт с большой фотографией Джудит Данди, весьма привлекательной и даже красивой женщины с кокетливо вздернутой головкой и интригующей улыбкой на устах. Он не стал объяснять, зачем ему понадобилась эта фотография. Выйдя на улицу, он направился к своей машине, сел в нее и завел мотор.

На перекрестке Мэдисон-авеню в районе сороковых улиц по телефону-автомату для полиции разговаривал с сержантом полицейского участка новичок постовой:

– …Я находился тут на тротуаре, и вот как раз возле меня останавливается это такси, из машины выходит водитель, говорит мне: «Здравствуйте, офицер» – и протягивает листок бумаги. Я разворачиваю его, а там написано… вот это, читаю вам вслух: «Позвоните, пожалуйста, по номеру Шеридан 9-8200 и передайте Джейку, дежурному, – пусть он пошлет кого-нибудь забрать отсюда мою машину. Сам я отвезти ее не могу: меня преследует полиция». И подпись: «А. Хикс». Это же имя значится и на карточке водителя в такси. Почерк неразборчивый, и, пока я читал записку, он исчез. Пропал из виду. Я начал…

– Как он выглядел?

– Лет примерно тридцати пяти, среднего роста, вроде бы медлительный – во всяком случае, так мне показалось вначале, – большой рот, забавный взгляд – как у китаезы… нет, не как у китаезы…

Сержант хохотнул.

– Он самый. Альфред Хикс, иначе говоря – Альфабет Хикс. Не выбрасывай эту записку. Передашь ее мне.

– Может быть, я смогу отыскать его, если…

– Забудь об этом. Окажи любезность и позвони до номеру, который он указал.

– Вы хотите сказать, – постовой взвизгнул от возмущения, – что это просто дерзкая выходка?

– Чертовски дерзкая. – Сержант опять хихикнул. – Он же сэкономил пятицентовик, верно?

Приятно было бы констатировать, что проблема Джудит Данди разрешена в тот же вечер в среду, но это не соответствовало бы фактическому положению дел. Хотя Хикс и предпринял кое-какие шаги, но единственно ощутимое продвижение вперед свелось всего лишь к расходованию денег Джудит Данди, и началось это с обналичивания ее чека.